Хозяйка Меллина (Госпожа замка Меллин) - Холт Виктория - Страница 29

Бабушка Клара кивнула, и в этот момент в гостиную вбежали Элвиан и ее кузен.

— Я хочу показать Элвиан мои рисунки, — объявил он.

— Так пойди и принеси их сюда. Покажешь здесь.

Я решила, она спохватилась, что слишком разговорилась со мной и сказала больше, чем должна.

Ее внук вернулся со своей папкой, и дети сели за стол, чтобы посмотреть рисунки. Подойдя к ним, я увидела, что мальчик не обладал и долей таланта Элвиан, и решила, что при первой же возможности поговорю с ее отцом о найме учителя рисования.

Я была очень раздосадована тем, что наш разговор с бабушкой Кларой прервался. Я была уверена, что еще немного и она сказала бы мне что-то очень важное.

После ланча мы отправились домой. Про себя я решила, что обязательно еще раз навещу дом на вересковой пустоши и попробую разговорить ее хозяйку на тему, которая не давала мне покоя.

Однажды, гуляя по деревне, я наткнулась на маленькую ювелирную лавку. Заглянув в витрину, я не увидела никаких по-настоящему ценных украшений. Там было несколько серебряных брошек и простых золотых колец, в некоторые из которых были вправлены полудрагоценные камни — топазы, гранаты и бирюза. Одна из брошек привлекла мое внимание. Она была серебряная, в форме хлыста для верховой езды, и была сделана вполне со вкусом, хотя вряд ли стоила слишком дорого. Мне захотелось купить для Элвиан эту брошку, чтобы подарить ей накануне конного праздника как талисман.

Я открыла дверь и спустилась на три ступеньки, ведущие в магазин. За прилавком сидел пожилой человек в очках.

— Я хотела бы взглянуть на брошку в витрине, — сказала я ему. — Серебряная, в форме хлыста.

— Конечно, мисс. Я вам с удовольствием ее покажу.

Он достал ее из витрины и протянул мне.

— Вот, — сказал он. — Приколите ее перед зеркалом.

Сделав это и посмотрев на себя в зеркало, я окончательно решила, что брошка очень подходит для подарка Элвиан. Рядом с зеркалом на прилавке лежал небольшой поднос с различными украшениями, некоторые из которых были сломаны. Я поняла, что одной из статей дохода хозяина был ремонт безделушек и драгоценностей, и подумала, что именно ему Элис могла принести свою сломанную брошку в июле прошлого года.

— Вы ведь из Маунт Меллина, мисс? — спросил ювелир.

— Да, — ответила я с улыбкой, надеясь вызвать его на разговор. — Я хочу подарить эту брошку моей ученице, мисс Элвиан.

— Да-а, — отозвался он, — бедная сирота. Как хорошо, что у нее такая добрая и заботливая гувернантка.

Я сказала, что покупаю брошку, и он вытащил из-под прилавка маленькую карточную коробочку и стал выкладывать ее ватой, поглядывая на меня с добродушной улыбкой.

— Теперь редко кто из Маунт Меллина сюда заходит, — проговорил он. — Вот миссис ТреМеллин была у меня частой гостьей. Увидит что-нибудь в витрине и купит — когда для себя, когда в подарок. Ведь она у меня была в тот самый день, когда случилась беда.

Последнюю фразу он сказал почти шепотом, и меня охватило волнение. Я подумала о ежедневнике Элис, лежащем в кармане ее амазонки.

— Неужели? — спросила я, надеясь на продолжение.

Старик на мое счастье был не прочь поговорить. Он положил брошку в коробочку и посмотрел на меня.

— Мне тогда это показалось немного странным. Я до сих пор помню, как все было. Она пришла сюда и говорит: «Вы починили брошку, мистер Пастерн? Мне она очень нужна. Я непременно хочу надеть ее завтра к ужину у мистера и миссис Треландер, потому что миссис Треландер подарила мне ее к Рождеству, и ей будет очень приятно на мне ее увидеть». Она была настоящая леди — миссис ТреМеллин. Она всегда так разговаривала — обязательно скажет, куда идет и почему ей что-то нужно. Надменности в ней не было ни на грош. Так вот когда я услышал, что она в тот самый вечер ушла из дома, я ушам своим поверить не мог. Просто в голове не укладывалось, что она могла мне вот так рассказать об ужине назавтра, собираясь сбежать из дому в тот же день.

— Да, это очень странно, — подтвердила я вполне искренне.

— Понимаете, мисс, ведь ей вообще нужды не было мне все это говорить. Кому другому — еще ладно, чтобы с толку сбить или еще для чего. Но мне-то зачем? Я до сих пор себе над этим голову ломаю, мисс.

— Может, вы ее просто не поняли?

Он покачал головой. Он не сомневался, что понял и запомнил ее слова абсолютно верно. Не сомневалась в этом и я, так как то, что он мне рассказал, подтверждалось записью в ежедневнике Элис.

На следующий день навестить Элвиан приехала Селестина Нанселлок. Мы как раз собирались заняться верховой ездой, и Селестина настояла на том, чтобы присоединиться к нам.

— Что ж, Элвиан, — сказала я, — это будет для тебя как бы репетицией. Если тебе удастся удивить мисс Нанселлок, ты удивишь и своего отца.

Мы собирались потренироваться в прыжках, так что поехали на поле, лежащее по другую сторону деревни.

Селестина была поражена тем, чего достигла Элвиан.

— Вы совершили чудо, мисс Ли, — сказала она мне.

Мы наблюдали, как Элвиан рысью объезжает поле.

— Я надеюсь, что ее отец будет рад ее успехам, — сказала я. — Она записалась на участие в один из заездов в соревнованиях.

— Он будет в восторге, — ответила Селестина.

— Только, пожалуйста, не говорите ему ничего. Мы хотим сделать ему сюрприз.

Селестина улыбнулась мне.

— Он будет вам очень благодарен, мисс Ли. Я уверена в этом.

Доброжелательно глядя на меня, она вдруг добавила:

— Да, насчет моего брата, Питера. Я хотела переговорить с вами с глазу на глаз по поводу этой истории с Джесинс. Я знаю, что он прислал вам ее, а вы отказались от этого слишком дорогого подарка.

— Это был подарок, слишком дорогой, чтобы я могла его принять, и слишком дорогой для того, чтобы я могла содержать его в дальнейшем.

— Разумеется. Боюсь, что он просто не подумал об этом. Но он очень щедрой души человек и боится, что оскорбил вас.

— Пожалуйста, передайте ему, что я ничуть не обижена и надеюсь, что он понимает, почему я не могу принять этот подарок.

— Я уже все объяснила ему. Он вами восхищается, мисс Ли, но в его жесте был и некоторый эгоистический расчет. Ему хотелось быть уверенным, что он оставляет Джесинс в хороших руках. Вы ведь знаете, что он уезжает из Англии?

— Да, он упомянул об этом.

— Наверное, он продаст некоторых лошадей. Я, конечно, оставлю пару для себя, но держать большую конюшню в его отсутствие просто нет смысла. Джесинс же его любимица, и продавать ее он не хочет. Увидев вас на ней, он решил, что вы стали бы для нее достойной хозяйкой. Поэтому он и предложил вам ее в подарок.

— Понятно.

— Мисс Ли, вам ведь хотелось бы иметь такую лошадь?

— Кому бы не хотелось!

— А что если я спрошу Коннана, примет ли он ее в свою конюшню, чтобы вы могли на ней ездить? Не возражаете?

— Это очень любезно с вашей стороны, мисс Нанселлок, — сказала я с чувством, — и я ценю ваше желание — и желание вашего брата — доставить мне удовольствие. Но я не хочу, чтобы у меня здесь были какие-то особые привилегии. У мистера ТреМеллина и так большая конюшня, и его лошадей вполне хватает для всех нас. Мне бы не хотелось, чтобы мне делались какие-то одолжения и поблажки.

— Я вижу, вы очень горды.

Она наклонилась ко мне и дотронулась до моей руки. В ее глазах заблестели слезы. Казалось, она сочувствовала моему положению и ее тронуло то, как отчаянно я держусь за свое единственное достояние — гордость.

Да, Селестина была очень добрым и чутким человеком. Не удивительно, что Элис так подружилась с ней. Я чувствовала, что я тоже легко могу с ней подружиться, потому что она никогда не относилась ко мне свысока.

Как-нибудь, решила я, я расскажу ей о своих открытиях, касающихся Элис. Но не сейчас. Пока я еще не была к этому готова, и наши отношения еще не были достаточно близки и доверительны.

К нам подъехала Элвиан, и Селестина похвалила ее езду. Затем мы все поехали к нам домой и вместе пили чай в пуншевой комнате. Я снова исполняла роль хозяйки чайного стола, думая о том, как хорошо прошел день и как приятно и легко быть в обществе Селестины.