Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока - Стариков Николай Викторович - Страница 47
- Предыдущая
- 47/122
- Следующая
Председательствующий.Вы поменьше уходите в область прошлого и побольше говорите насчет троцкистской организации.
Раковский.Таким образом, вывод заключался в том, что нужно держать связь с английской разведкой, а в данный момент направить внимание на японскую разведку.
Вышинский.Значит, надо служить и японской, и английской разведке, а вдобавок еще и германской?
Раковский.Последняя, по моему тогдашнему личному мнению, — как перспектива.
Вышинский.Вы видели из показаний Крестинского, что это была вовсе не перспектива. Вы лично были связаны с какими разведками?
Раковский.С английской и японской.
Вышинский.А Крестинский? Подсудимый Крестинский, вы с какой разведкой были связаны?
Крестинский.С немецкой.
Вышинский.В перспективе или реально?
Крестинский.В действительности.
Вышинский.В действительности!
Раковский.Я вернулся из Токио, имея в кармане мандат японского шпиона. Быстро, в течение нескольких месяцев, можно сказать, я завершил ту эволюцию троцкизма, которую другие троцкисты завершили в течение нескольких лет.
Приехав в Москву, я продолжал болеть до 15 января 1935 года.
В это время пришел навестить меня Сосновский.
Я поставил его в известность о всех моих разговорах в Японии и передал Сосновскому ответное письмо Юренева Пятакову, написанное симпатическими чернилами. В течение 1935 и в первой половине 1936 года, то есть до процесса Каменева и Зиновьева, я передал через Найда японской разведке пять сообщений. Я передавал о влиянии отмены карточной системы на уровень заработной платы, о состоянии колхозов, о выполнении промфинплана. Изложение и выводы сознательно делались резко пессимистически, в сгущенных черных красках. Я это делал для того, чтобы поощрять аппетиты агрессоров.
В начале 1935 года я получил второе письмо от Троцкого. Он возвращался к своей теме, изложенной в первом письме, и давал директивы о необходимости изолировать Сталина, изолировать Советский Союз в международном отношении.
Прежде всего, шла речь о левых заграничных элементах. Тут надо играть на их пацифистских чувствах. Надо так представлять дело, что СССР может стать причиной войны. Если же я буду говорить с английскими лейбористами, то надо исходить из того, как английские элементы боятся восстановления обязательной воинской повинности, что неминуемо в случае войны. Поскольку речь шла о правых заграничных элементах, — тут дело проще. Их настроения против СССР достаточно ясны и определенны, с ними можно говорить открытым языком. Что же касается демократических элементов, то тут надо подходит не лобовым ударом, а обходным движением.
И вот представился случай, когда я мог применить эту директиву Троцкого. Это было во время приезда французского премьера Лаваля. Среди журналистов, которые приехали из Франции вместе с Лавалем, был Эмиль Бюре — мой близкий старый товарищ по Франции, перешедший в лагерь правых республиканцев и ставший директором одной из крупнейших и самых авторитетных французских газет «Л’ордр». Я пошел к нему в гостиницу «Метрополь», поставив себе задачу убедить его, что франко-советское сближение чревато опасностью, что оно может привести к новой превентивной войне со стороны Германии. Я ему заявил, что это не мое только мнение, я ведь знал настроения всей оппозиции, ее пораженческие настроения.
Вышинский.Какой оппозиции? Когда это дело было?
Раковский.Это было в середине 1935 года, когда Лаваль приезжал в Москву.
Вышинский.О какой же оппозиции вы говорите?
Раковский.Я говорю и о правых и о троцкистах.
Вышинский.Какая же это оппозиция? Это бандитская группа контрреволюционеров!
Раковский.Бюре мне ответил: Франция не может оставаться изолированной перед растущей милитаризацией Германии. На агрессора нужно надеть смирительную рубашку, это есть единственный способ подавить войну. Об этом ответе я написал Троцкому.
В начале января 1936 года мне позвонил Пятаков из Наркомтяжпрома и сказал короткую фразу по-французски: «наш друг недоволен тобой, ты не активен».
Через некоторое время я встретился с Радеком и он мне рассказал о поездке Пятакова в Осло. Эта встреча была в начале июля, во время приема международной комиссии по гигиене при Лиге наций. Радек поставил меня в известность о переговорах между немцами и Троцким и просил моего содействия. Он предполагал, что следовало бы поддержать Троцкого в Москве, то есть перед представителями германской разведки в Москве.
Теперь я возвращаюсь к моей изменнической деятельности до ссылки и начну с показаний относительно того, как я стал агентом «Интеллидженс Сервис».
Дело происходило в конце 1924 года. После падения правительства Макдональда, ко мне в полпредство в Лондоне явились два англичанина — Армстронг и Леккерт, мне лично знакомые.
Вышинский.Кто они такие?
Раковский.Армстронг — бывший морской офицер. Леккерт и Армстронг составляли часть окружения известного английского крупного капиталиста лорда Инверфорса, бывшего министра кабинета Ллойд-Джорджа. С Армстронгом я познакомился еще в Лозанне, в начале 1923 года, во время лозаннских переговоров.
Вышинский.Вы уже в 1924 году оказались завербованным в качестве агента «Интеллидженс Сервис». Правильно?
Раковский.Правильно.
Вышинский.Скажите, при каких обстоятельствах произошла эта вербовка, при каких обстоятельствах вы сделались агентом «Интеллидженс Сервис» в 1924 году?
Раковский.Армстронг сказал: «Мы питаем к вам большую симпатию и хотим предупредить вас против опасности, которая вам грозит». Он вынул из кармана бумажку, которую предъявил мне.
Вышинский.Что это за бумажка?
Раковский.Это было письмо, написанное на машинке и подписанное моей подложной подписью.
Вышинский.Для кого было предназначено это письмо?
Раковский.Это письмо было написано в Германию, а адресата не было.
Вышинский.Для германской разведки?
Раковский.Возможно.
Вышинский.Что же в этом письме говорилось?
Раковский.В этом письме говорилось, примерно, следующее: «Посылаю вам приложенный список румынских торговых фирм и редакций газет, которые следует привлечь на сторону Германии для привлечения самой Румынии в войну на стороне той же самой Германии».
Вышинский.Что означает такое содержание письма?
Раковский.Содержание письма означало, что у меня с германской разведкой, с германским правительством или какой-то германской организацией существовала связь.
Вышинский.И вы помогали Германии в вербовке на территории Румынии румынских граждан для содействия Германии?
Раковский.Правильно.
Вышинский.А скажите, в Румынии вы были в это время, к которому относится это письмо?
Раковский.Письмо было помечено из Берна октябрем 1915 года, а в это время меня не было в Берне.
Вышинский.А вы в Румынии были?
Раковский.В Румынии я был с 1904 по 1907 год и с 1912 года по 1917 год.
Вышинский.В период войны вы находились в Румынии?
Раковский.В Румынии.
Вышинский.Чем вы занимались в Румынии официально? Какие у вас были средства к существованию?
Раковский.Я был сыном состоятельного человека. Мой отец был помещиком.
Вышинский.Я спросил — каковы были ваши средства к существованию?
Раковский.Моими средствами к существованию были доходы от имущества отца.
Вышинский.Значит, вы жили на доходы в качестве рантье?
Раковский.В качестве сельского хозяина.
Вышинский.То есть помещика?
Раковский.Да.
Вышинский.Значит, не только ваш отец был помещиком, но и вы были помещиком, эксплоататором?
Раковский.Ну, конечно, я эксплоатировал. Получал же я доходы, а доходы, как известно, получаются от прибавочной стоимости.
- Предыдущая
- 47/122
- Следующая
