Девятый император - Астахов Андрей Львович - Страница 5
- Предыдущая
- 5/90
- Следующая
– Нет! – Баш замотал головой. – Надо посмотреть. Подобраться к самому дому. Я пойду.
– Один?
– Я пойду с тобой, – вдруг сказал Хейдин.
Следопыт недоверчиво хмыкнул, поскреб обросший седой щетиной подбородок.
– Это ведь дело мужское, птенец, – сказал он. – Как бы в штаны не наложить от излишней прыти.
– Коли я наложу, ты подотрешь, – отвечал Хейдин.
Лицо Баша побагровело, но неожиданно следопыт улыбнулся.
– Языкастый щенок! – хмыкнул он. – Видать, у рутанов не учат молодежь хорошим манерам. Ладно, держись за мной, только не проколи мне вторую дырку в заднице своим кристаном.
Они поползли по покрытой изморозью пожухшей траве к чернеющим на фоне рассветного неба домам. Минут через пять подобрались к ограде в том месте, где плотный тын из отборных тщательно отесанных кольев сменялся оградой из плетеных лозяных щитов. Баш тихо и быстро прорезал в плетне дыру своим кинжалом и первым вполз в отверстие.
– Сила Единого, это еще что? – вырвалось у него.
Огороженный плетнем участок с трех сторон окружали высокие кусты малины и смородины, уже полностью растерявшие листья. А в центре огорода возвышалась куча в добрую сажень высотой – перемешанные и расколотые кости, ребра, позвонки, черепа людей и животных, гниющие шкуры, темные заскорузлые от крови тряпки, некогда бывшие одеждой.
– Назад! – зашипел Баш, но уже было поздно.
Трупный смрад от кучи перебил новый запах – острый и тошнотворный. Из-за кучи с ворчанием и фырканьем поднялась сгорбленная темная фигура. Тварь настороженно поводила остроконечными ушами, потом в сумраке сверкнули белые фосфоресцирующие клыки, горящие нечеловеческой злобой глаза, глянули прямо на Хейдина. Миг – и неведомая тварь перемахнула через груду останков и бросилась на людей.
Баш взвизгнул и ударил чудовище эфесом меча прямо в морду. Левая рука у него оказалась в пасти твари. Раздался хруст, и Баш завопил протяжно и страшно. Но Хейдин уже поборол страх. Удар его кристана развалил череп чудища, как топор полено. В нос юноши ударило такое зловоние, что Хейдина стошнило прямо на бьющуюся в конвульсиях тушу убитого им монстра.
– Помоги мне… – хрипел Баш. – Мать его сука, я, кажется, умираю…
– Что это? – Хейдин вытер мокрый рот рукой, попытался рассмотреть убитое существо.
– Вордлан! Вордлан это, болван траханный! Я… я так и знал, что тут нечисто… Аааааааа!
Свирепый рев заставил Хейдина обернуться. Черная тень молнией метнулась к нему из-за угла дома, другая тень показалась на крыше мызы, прыжками помчалась на Хейдина. Однако злобное рычание вдруг сменилось предсмертным визгом побитого пса: взмахнув мохнатыми лапами, страшилище скатилось с крыши с орионом Карвера в черепе.
Дальше все вспоминалось с трудом. Вордлан бросился на Хейдина, и юноша успел запомнить только смрадную пасть с омоченными слюной клыками. Он всадил свой меч прямо в эту пасть. Вордлан задергался, как пронзенная гарпуном рыба. Вонь была нестерпимая, в агонии тварь опорожнила мочевой пузырь. Хейдин вырвал меч и двумя ударами располосовал вордлана от шеи до пупка. Справа от юноши тонко и страшно закричал Хоррит Мышезуб; клыки вордлана вгрызались в его грудную клетку. Над телом второго горца Хапло Черноволка уже сидела еще одна тварь, раздирая когтями одежду волаха. Мерзкая бульдожья морда с курносым носом и острыми ушами была обращена на Хейдина, черная щетина на загривке торчала дыбом.
Хейдин занес меч и бросился на вордлана. Чудище зафыркало, присело на задние лапы, готовясь прыгнуть. Но прыжок не получился; Карвер рубанул курносую тварь сзади, перебив ей позвоночник. Последний вордлан бросился на Карвера, но рыцарь успел метнуть орион. Разящая звезда угодила твари между глаз, и сраженный вордлан забился в агонии, разбрызгивая кровь и вонючую мочу.
– Сила Единого! – Карвер, переводя дыхание, смотрел на еще дергающиеся трупы, и глаза его были круглыми от ужаса. – Такого я даже вообразить не мог! Надо будет отрубить им головы и отвезти в крепость. Пусть наши посмотрят, что за мразь мы тут порубили.
Хейдин не слушал рыцаря; его снова вырвало, а после стоны Баша привлекли внимание ортландца. Бывшие товарищи Хейдина, горцы Хапло и Хоррит, уже не подавали признаков жизни.
– Чертова невезуха! – ругался Баш, тряся кровоточащей культей. Зубы вордлана отхватили ему руку чуть ниже локтя. – Что вы стоите, мать вашу? Я же кровью истеку!
Карвер рубанул внезапно, сзади, так что голова следопыта будто спрыгнула с плеч и покатилась по земле. Хейдин ощутил такую дрожь в ногах, что вынужден был сесть – все плыло у него перед глазами, и он чувствовал, что вот-вот лишится чувств.
– Ты не ранен? – Карвер внимательно осмотрел юношу. – Не стоит так глядеть на меня, парень. Баш был обречен, и я оказал ему услугу, избавив от страданий. Укушенный вордланом сам становится вордланом, или ты этого не знал?
– Я… я даже не думал, что такое вот может быть, – заикаясь, выдавил Хейдин. Голос его звучал странно, нервный спазм сдавливал горло. – Я думал, это только страшные истории.
– Ты молодец, парень, – Карвер похлопал Хейдина по плечу. – Ты прикончил двух вордланов. Вытри клинок, не то он заржавеет. И пойдем в дом, может, кто-нибудь еще жив…
В доме Хейдина вырвало еще раз, хотя желудок его, казалось, был уже полностью опустошен; на столе в горнице лежали куски человеческого тела, в большом очаге белели обглоданные кости – тоже человеческие. В запертом амбаре нашли шесть женщин и все пятнадцать детей. Карвер внимательно осмотрел их, отыскивая следы от укусов, но, к счастью, больше никого убивать не пришлось. Женщины и дети были так запуганы, что не верили в свое освобождение. Затем воины втащили в дом тела погибших товарищей и вордланскую падаль, и Карвер поджег кровлю мызы.
– Когда-то этих тварей в Харланских горах было множество, – рассказывал он Хейдину, пока разгоралось пламя. – Потом жрецы Единого и имперские охотники истребили их, но вот, поди же ты, опять завелась проклятая нечисть! Плохой знак – Тьма опять наползает на наши земли. Жаль Баша, славный был человек и солдат хороший.
– Так ли надо было его убивать?
– Ты осуждаешь меня, – после паузы сказал Карвер. – Осуждай. Убить Баша для меня было ой как непросто. Он ведь прослужил у меня двенадцать лет. Но спасения для него не было. Его ждали нечеловеческие муки Превращения, а потом Вечная Ночь. Магия, порождающая этих тварей, очень сильна. Тебе очень повезло, что вордланы не поранили тебя, что их ядовитая кровь не попала на твои раны…
Огонь охватил дом, толстые бревна затрещали, словно хворост в очаге. Карвер приложил ладонь к сердцу, отдавая последние почести погибшим друзьям, а Хейдин шепотом прочел короткую молитву Оарту, солнечному богу, прося принять души погибших в светлую страну Руанайт. Он так и не сказал Карверу, что в это утро сражался впервые в жизни.
– Как странно! – воскликнул граф ди Виан, не сводя глаз с Хейдина. – Почему ты никогда не рассказывал об этом случае?
– А вы бы мне поверили, господин?
– Клянусь Единым, не поверил бы! Я всегда считал, что вордланы, тэрги, вилканы всего лишь выдумки пьяниц и сочинителей героических песен.
– Вы счастливец, граф, – сказал Медж Маджари бесцветным голосом и с самой серьезной миной. – Подавляющее большинство людей так же счастливы, как и вы.
– О чем это вы, милорд?
– О магии, милорд. Достойный Хейдин ди Варс-ле-Монкрайт принадлежит к числу людей, перед которыми раскрывается Завеса. Он может видеть то, чего не могут видеть другие.
– Единый, какие сказки вы рассказываете! – засмеялся граф. – Мне думается, что храбрый Хейдин и его доблестные товарищи стали жертвой умелого маскарада, приняв шайку ряженых разбойников за вордланов. Это не умаляет их храбрости и боевого мастерства, но делает всю эту жуткую историю правдоподобной. Разве не так, Хейдин?
– Это было двадцать лет назад, – ответил ортландец. – Мне трудно припомнить все мелочи. Может быть, вордланов и не было.
- Предыдущая
- 5/90
- Следующая
