Легенды русских тамплиеров - Никитин Андрей Леонидович - Страница 21

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая

Теперь я монах, а раньше был священником. Моей обязанностью было исповедовать рыцарей, шедших под предводительством Пьера де Монтагю на завоевание Гроба Господня и его защиту от мусульман. Достигнув восьмидесяти пяти лет, я вернулся во Францию, где жил в монастыре неподалеку от Бордо. Все знали, что я мало сплю, и поэтому, когда нужен был ночью священник, обычно посылали за мной.

Однажды наш привратник прислал ко мне послушника ночью сказать, что в соседнем замке умирает его владелец Анзо де Фосс, и там ждут меня. Вместе со служкой я отправился в путь, и вскоре нас ввели в замок, но не в спальню, где я рассчитывал увидеть умирающего, а в столовую залу, где хозяин приветствовал меня, как видно, в добром здравии.

Выяснилось, что какие-то видения и предчувствия смутили его душу. Он был уверен, что скоро умрет, и боялся умереть без отпущения грехов. Отослав окружавших его людей, он открылся мне, что он — тамплиер, посвящен в тайное тайных Ордена, а потому исповедь его должна содержаться в тайне только от людей простых, но не от рыцарей, с которыми он уже давно не имеет связи. Вот почему он просил меня записать все, что я от него услышу, и по возможности переслать магистру Ордена.

Так я и сделал впоследствии. И вот, что он мне рассказал.

«Я был знаком с тайными науками, знал заклинания, чтобы вызвать духов, и однажды мне захотелось во что бы то ни стало увидеть темных Арлегов, о которых я слышал в наших орденских легендах. Я сотворил заклинание, и в тот же миг меня подхватил и помчал какой-то вихрь. Мне казалось, что на минуту я потерял сознание. Когда же глаза мои открылись, я увидел себя в окружении безобразных химер и решил, что это толпы дьяволов, о которых говорит Церковь.

Но эти страшилища быстро разбежались, и я увидел, что ко мне приближаются существа, похожие на ангелов, как их рисуют иконописцы, только в черных одеяниях и с громадными черными крыльями за плечами. На их глазах то появлялись, то исчезали черные повязки, и тогда на меня пристально смотрели их темные грустные глаза.

— Что хочешь ты знать от нас, рыцарь? — спросил меня один из них.

— Но кто вы? — спросил я, растерявшись от вопроса.

— Те, кого вы в своих легендах называете темными Легами.

— Верите ли вы в Бога? Поклоняетесь ли Ему? — спросил я их.

И они ответили мне:

— Мы не верим, а знаем, что Бог есть. Но мы знаем также, что Ему не нужны наши поклонения, как не нужны они и нам…

Темные Леги замолчали и словно бы ждали других моих вопросов, но я не знал о чем их спрашивать, и они исчезли. На их месте появились могучие крылатые гении, облеченные в сверкающие доспехи, и я понял, что передо мною Князья Тьмы. Мрачно смотрели они на меня, пришлеца, и чтобы хоть как-то разрядить гнетущее молчание, я спросил их:

— Скажите, враждебны ли вы нам, рыцарям?

— Мы не интересуемся обитателями Земли, — ответили они.

— Исполняете ли вы веления Бога?

— Бог не интересуется нами, — с горечью ответили Князья Тьмы. — Нам не о чем разговаривать друг с другом.

— Как же так? — вскричал я. — Даже мы, люди, и то обращаемся к Нему с каждодневными просьбами, и Он сам, или через пророков, отвечает нам, людям!

Рассмеялись Князья Тьмы и громами прокатился их смех:

— Ни сам Он, ни через пророков не говорил с вами. С вами говорят только Темные и лишь изредка — Светлые, которых вы «богами» называли…

И я оторопел и вспомнил, что и вправду в Ветхом Завете Бог появляется не сам, а только в виде Ангела. Тогда я снова спросил:

— А правда ли, что вы стараетесь вовлечь людей в грех, чтобы потом мучить их?

И снова рассмеялись Князья Тьмы, и один из них сказал:

— Зачем нужны вы нам? К вам спускаются животные мира нашего, лярвы, существа грязные и злобные, но вы, должно быть, ниже их, потому что потом они возвращаются к нам еще хуже, чем были.

— Но если бесы, смущающие нас на земле, суть только животные вашего мира, почему же вы не обуздываете их? Тогда, выходит, вы сами повинны в том зле, которое ими творится на землях наших!

— Это ты так считаешь, — сказали мрачные Князья Тьмы и исчезли.

Едва только начала сгущаться тьма и зашевелились в ней лярвы, как передо мной появились в сиянии красного огня три великана, одетые также в доспехи, которые спросили, зачем я явился. И я понял, что это темные Арлеги.

— Отзовите ваших зверей от Земли, — сказал я, не опуская перед ними глаза, — дайте людям жить свободно!

Расхохотались они в ответ, и смех их громами прокатился по пространству космосов:

— Если вы, люди, с таким ничтожеством, как лярвы, не в состоянии справиться, то вам ли к высоким пределам стремиться?!

— Кто дал вам право судить о нас? — спросил я темных Арлегов. И ответили они, что никому не дают отчета в своих поступках, но ответственность за них лежит на тех, кто им мешает подняться по ступеням Золотой Лестницы. И когда я предположил, что, быть может, они не той дорогой хотят подняться вверх, темные Арлеги только молча посмотрели на меня и не удостоили ответом, дав, однако, понять, что не здесь, а в других бесконечностях они работают, накапливая огромные знания, чтобы потом применить их.

И исчезли великаны.

Я был очень недоволен собой, потому что ни темным Арлегам, ни Князьям Тьмы не задал ни одного из тех вопросов, которые хотел им задать и которые представлялись мне такими важными. Я шел во тьме, и вдруг ко мне подлетело существо, которое я могу назвать Крылатым Гением. Оно было похоже на человека, только совсем призрачного, с телом, сотканным как бы из неясного света, и с крыльями прелестнейшей бабочки. Весело улыбаясь, он спросил меня, кто я такой и откуда иду. Я ответил, но он вряд ли полностью понял меня и сказал, что уже в третий раз прилетел из своей далекой бесконечности к Светозарным, потому что они гораздо более гостеприимны, чем драконы… Тогда я спросил его: идет ли от их бесконечности Золотая Лестница к верхам несказанным и поднимаются ли по ней ее обитатели?

У Крылатого Гения слегка потускнело тело, и с легкой печалью он мне ответил:

— Да, и от нас восходит Золотая Лестница, но подниматься по ней может только тот, кто на протяжении трех тысячелетий не согрешил ни делом, ни словом, ни помышлением, а таких очень мало. Вот и я уже в четвертый раз изживаю свои три тысячелетия.

• Предыдущая
• 21/27
• Следующая