Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей - Страница 62
- Предыдущая
- 62/315
- Следующая
Народ не доверяет дворянам? Поверит простой девушке?крестьянке! Благо такая девушка в загашнике у королевы?матери есть. И имеется подходящее по смыслу пророчество Мерлина, что юная невинная девушка спасет Францию в последнюю минуту. А счет уже на секунды идет, тянуть некогда. Точно, народу это понравится, скушают за милую душу! А еще говорят, что политтехнологи появились в двадцатом веке. Ага, вынырнули из ниоткуда с отработанными до блеска технологиями. Тоже мне, восьмое чудо света.
Пожалуй, самый сильный из игроков все же королева?мать. У Изабеллы как таковой нет собственных войск, если не считать стоящего за спиной брата, герцога Баварского. Зато в избытке интеллекта, а виртуозному владению интригами королева?мать может поучить и ветеранов Мадридского двора.
Изабо стала королевой, когда власть ее супруга не простиралась дальше собственного двора. Ведь в наследственном домене у короля лишь Париж с прилегающими по Луаре землями, то есть Нейстрия. Юная королева сумела стравить между собой две крупнейшие в стране фракции, каждая из которых намного сильнее короля, бургундцев и орлеанцев. А всего?то и делов, что поигралась в любовь с двумя всемогущими герцогами, отчаянно храбрыми, но отнюдь не мыслителями.
Ныне, когда в братоубийственной войне обе партии потеряли сильнейших из сторонников, самый сильный в стране феодал – это дофин. Карл Валуа жалует направо и налево освободившиеся феоды бедным, но воинственным рыцарям и дворянам, активно вербует сторонников. Вместо двух прежних партий, арманьяков и бургундцев, их во Франции уже три: прибавились дофинцы. Казалось бы, арманьяки – то же самое, но это лишь на первый, невнимательный взгляд.
Сейчас именно дофинцы – самая могущественная политическая сила в стране, беспрекословно повинующаяся Карлу Валуа. Это со стороны кажется, будто Изабелла Баварская творит, что ее левая нога восхочет. Каждая затеянная ею интрига, каждое столкновение между соперничающими партиями ослабляет их, заодно укрепляя короля. Приз в этой опасной игре – единовластие! Не я один понимаю происходящее, громче всех о предательнице?королеве вопят теряющие власть и независимость сеньоры, крайне недовольные подобным оборотом дела.
Королева?мать не оглядываясь идет к намеченной цели. Пусть тысячами гибнут члены древних феодальных родов, какие по старинке все еще считают короля только первым среди равных, туда им и дорога; тем с большей готовностью склонят головы остальные. Франция велика, ее народ могуч и независим. Сильная королевская власть может быть востребована в такой стране лишь в годину бедствий, в мирное время вполне можно обойтись и без нее. Не потому ли война никак не утихнет, что выгодна кое?кому из стоящих у руля?
Я рывком сажусь, так вот какая мысль тревожит меня весь день, не давая заснуть. Изабелла Баварская ради вожделенной цели не раздумывая жертвует мужем и детьми, принцами крови и самыми знатными вельможами королевства. Двадцать лет назад молодая мать без тени сомнений отказалась от младенца, безжалостно отправила новорожденную крохотулю с глаз долой. Как королева поступит со взрослой Клод, если та покажется ей потом не нужной, лишней? А что, если история повторится и Жанне Трюшо грозит та же скорбная участь, что и Жанне д’Арк?
Дверь в комнату бесшумно распахивается, только что мирно сидевшие в коридоре воины влетают внутрь с обнаженными мечами.
– Вы целы? – встревоженно спрашивает один. Второй уже у окна, обшаривает цепким взглядом пустой двор.
– Что, что?то случилось? – отрываюсь я от размышлений.
– Грохот, – виновато объясняет воин, черные брови медленно ползут вверх по загорелому лицу, взгляд прикован к расщепленной деревянной ножке, зажатой в моем кулаке.
Я опускаю взгляд на пол, по которому разбросаны куски стула, недовольно морщусь.
– Кошмар, – безучастно отзываюсь я, – всего лишь ночной кошмар.
Оглядываясь на каждом шагу, озадаченные воины выходят из комнаты. Входную дверь осторожно прикрывают, из оставленной для наблюдения щели по темной комнате протянулась тонкая полоска света. Я осторожно кладу ножку на пол, вновь ложусь, тяжелый вздох колышет тонкие занавески.
Вывод неутешителен: со временем, когда Клод станет более не нужна, от нее постараются избавиться. И сделать это попытаются, скорее всего, моими руками.
– Познакомься, Клоди, – приветливо говорит королева, пока я почтительно кланяюсь, – это – твой новый врач, Робер де Армуаз. Несмотря на молодость, он весьма опытен, а его преданность королевскому дому Валуа находится вне всяких сомнений.
Девушка некоторое время рассматривает меня холодными зелеными глазами, резко поворачивается к матери.
– Зачем мне нужен новый врач? – недоумевает она. – Герр Штюбфе лечит меня с детства, он самый опытный врач во всей Баварии. Он сидел у моей постели всякий раз, когда я болела, поил горькими микстурами и отварами, делал порошки и мази. Нельзя так поступать с людьми, это нехорошо, он же может обидеться!
– Милая моя, – ласково воркует Изабелла, – во?первых, герр Штюбфе слишком стар, чтобы сопровождать тебя в дальнюю поездку. Во?вторых, было бы жестоко оставлять моего брата без опытного доктора, и затем, мы же договорились, что ты будешь представлять наш дом во французском королевстве инкогнито. А герр Штюбфе – европейская знаменитость, его обязательно узнают и удивятся, почему он сопровождает простую крестьянскую девушку. Понимаешь?
Ну и так далее и тому подобное. Разумеется, взрослый опытный человек всегда сможет переубедить подростка.
Наконец обе красавицы поворачиваются ко мне: на протяжении разговора я молча следую за закутанными в меха дамами по занесенным снегом аллеям дворцового парка на расстоянии десяти шагов. Слышать ничего не слышу, зато прекрасно их вижу. Обе на редкость хороши собой. Если мать, Изабелла Баварская, – это роскошная роза, которая вскоре начнет увядать, то дочь – нераскрывшийся бутон, обещающий стать дивной красоты цветком. Темно?каштановые волосы уложены в высокую прическу, открывая миру чистый лоб, огромные глаза и чарующий овал лица. Но есть между ними и различие.
Мать на каждого статного мужчину глядит кокетливо, а дочь на них вообще не обращает внимания. Если мать уже в шестнадцать стала королевой, а в семнадцать завела первого любовника, то Клод не позволяет себе подобных шалостей. При дворе баварского герцога, что по всей Империи славится строгостью нравов, о ней отзываются очень высоко. Почему?то меня радуют эти похвалы, хотя, казалось бы, какое мне дело до ее поведения?
«Может, потому, что чем меньше контактов, тем легче ее охранять?» – с готовностью подсказывает внутренний голос, но мне в этих словах чудится некая фальшь.
– Хорошо, мама, – наконец заявляет Клод. – Я приму герра Армуаза в качестве своего доктора. – И с язвительной усмешкой добавляет: – Хотя такой представительный господин принес бы гораздо больше пользы на поле боя, с оружием в руках выступив против англичан. Возможно, он слишком робок?
Я молчу с каменным лицом, не хватало еще вступать в перепалки со вздорной девицей на глазах у королевы. Та лукаво улыбается, успокаивающе говорит:
– Не волнуйся, Клод. Франция – страна, где проживает огромное количество храбрых мужчин. Надо только собрать их вместе и указать, куда им идти. Остальное они сделают сами.
Тем же вечером разряженный как павлин лакей передает мне приказ госпожи графини немедленно прибыть к дворцовой церкви. В задумчивости я прогуливаюсь перед входом, когда высокие двери медленно распахиваются и из них выскальзывает знакомая стройная фигура. Легким кивком графиня приветствует меня, я пристраиваюсь рядом, медленным шагом мы идем через парк по направлению к дворцу.
– Как вы стали доктором, Робер? – наконец любопытствует Клод. – Я всегда считала, что доктор – это почтенный пожилой человек, который двигается неторопливо, говорит хорошо подумав, сам вид его внушает доверие и почтение. А вы, несмотря на внушительную фигуру, всего лишь мальчишка. Вам еще учиться и учиться. Вот у герра Штюбфе есть ученик, так он старше вас лет на пять.
- Предыдущая
- 62/315
- Следующая
