Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей - Страница 30
- Предыдущая
- 30/315
- Следующая
Да?да, тот гордый человек – Карл Великий, тот самый император, сплотивший вокруг себя всю Европу. В здешних местах был проездом, попутно залесовал чудовищного зверя, что злонамеренно вытаптывал поля, разрушал хижины, а также разорвал и сожрал несколько дюжин сервов. Застегнув штаны, я поворачиваюсь, рефлекторно отшатываюсь назад. Передо мной неподвижно стоит высокий человек в плаще, на голову накинут капюшон. Я и не заметил, как выхватил кинжал, действие давно перешло в разряд рефлексов. Незнакомец делает вид, что не заметил угрожающего жеста.
– Извините, если напугал, ваша милость, – с легкой усмешкой произносит скрипучий голос.
– Все в порядке, – настороженно отзываюсь я. – Кто вы?
– Добрый француз, как и вы, надеюсь.
– Даже не сомневайтесь, – мгновенно отзываюсь я.
Не медля ни минуты, гость переходит к делу:
– Краем уха слышал, что вы искали специалиста, знающего окрестные леса.
Я тоже не любитель ходить вокруг да около:
– Да, я хотел бы нанять подобного человека.
– Что за работа?
В каждом жесте ночного гостя ощущается полная уверенность в своих силах, вопросы задает коротко и по существу. Любопытно, откуда в деревне подобный человек? С другой стороны, если в стране чуть не сотню лет бушует война, каких только специалистов не встретишь в самых отдаленных от цивилизации местах. Мало ли какие у мужчин бывают жизненные обстоятельства? Может быть, он попросту решил пересидеть вдалеке некоторое время, так сказать, укрыться в тени лопухов. В двух словах я объясняю ситуацию.
– Что за люди?
– В смысле?
– Спрошу иначе: воины, которых вы хотите догнать, являются вассалами барона Тамберга? – уточняет специалист по поиску.
Не раздумывая, отвечаю:
– Это люди барона Ле Берга.
– Тогда я смогу с вами работать, – в голосе человека я слышу нотку облегчения.
– Ага, а против вассалов барона Тамберга? – зачем?то любопытствую я.
– Нет. Я обязан ему жизнью.
Мы коротко уточняем расценки, причем за вполне разумные деньги Стефан готов участвовать в освобождении Гектора. Он сразу же дает несколько разумных советов, рекомендуя подстеречь стражников в засаде, а потом расстрелять из арбалетов. По чистой случайности у него завалялась пара подходящих устройств, так что пол?отряда мы сразу выведем из строя. Я ложусь спать почти успокоенным, будят меня еще до рассвета.
– Ничего, – шепчу я исчезающим звездам, – мы отобьем тебя, Гектор.
Труп я опознал сразу. Тело висело на длинной просмоленной веревке в дальнем углу широкой поляны, там, где конвой устроил привал. Оно медленно кружилось вокруг своей оси, а на нем громко ссорилось жадное воронье. Черные птицы исклевали лицо, выклевали глаза и сейчас жадно рвали распухший язык. Туловище страшно истерзано, уже после смерти англичане использовали его, как мишень для тренировки лучников. Но это несомненно он, мой рыжеволосый друг и наставник.
– Ненавижу, – прорычал я, – как же я вас ненавижу!
Пальцы сами стиснулись в кулаки с такой силой, что кожа на костяшках побелела, стиснутые зубы заскрипели несмазанной калиткой. Хотелось убивать, жечь и уничтожать отсюда и до самого Ла?Манша, а затем перебраться и на проклятый остров.
– Что будем делать, ваша милость? – трогает меня за плечо Стефан, мой проводник.
– Снимай, будем хоронить, что ж еще?
Специалист понимающе кивает, сноровисто влезает на дерево. Толстую веревку он перехватывает в два удара тяжелого охотничьего кинжала. Лезвие длиной сантиметров тридцать, таким запросто можно запороть медведя, если не побоишься сойтись грудь в грудь. Да что там медведь, человек – вот кто самый страшный хищник. Стефан – специалист по охоте на людей.
Увезший Гектора маленький отряд избегал селений и старался двигаться по местам безлюдным и диким, где всякий путник виден издалека. Вдобавок воины как чувствовали, что за ними охотятся, а потому старательно заметали следы. К счастью, нанятый мной охотник оказался из того славного племени следопытов, что могут чингачгучить и инчучунить, даже не слезая с лошади. Иногда, просто чтобы размять ноги, Стефан спрыгивал с коня и радовал меня сообщением на тему, каков был стул у жеребца предводителя отряда и часто ли там меняют заводных лошадей, а посему – как быстро придется нам скакать, чтобы не упустить их из виду окончательно.
Обычно оказывалось, что двигаться надо еще быстрее. Я вполголоса проклинал сволочных стражей, желая одного: настичь их наконец и разделаться, если не отдадут пленника по?хорошему. Вчера отряд значительно увеличился, по меньшей мере вчетверо. К нему присоединилась большая группа всадников, похоже, специально поджидавшая конвоиров. Кажется, кому?то очень не терпелось выяснить секрет?другой у важного пленника. Еще бы, ведь тот держит в руках все нити заговора против захватчиков!
– Есть две новости, хорошая и плохая, – с непроницаемым лицом сообщил Стефан сразу после того, как внимательно изучил все следы.
Я всегда знал: этот анекдот пришел к нам прямиком из палеолита. А может быть, он возник еще раньше, когда первые рыбы пытались выбраться на сушу.
– Начни с плохой, – уронил я ровным голосом, а сердце будто стиснули холодные ладони.
Проводник недовольно скривил узкие губы, глянул на упорно карабкающееся к зениту солнце.
– Лошади подкованы на английский манер и несут они семерых лучников и двенадцать воинов в тяжелой броне.
Да, подобная новость никого не обрадовала бы. Теперь нечего было и думать отбить Гектора из засады.
– А хорошая? – спросил я тоскливо, зная заранее, что ничего доброго не услышу.
– Теперь они будут двигаться медленнее… возможно.
Усилившийся отряд резко повернул на север, а вечером… вечером они казнили Гектора. Я ожидал всего: Стефан навсегда потеряет след, на нас нападет шайка разбойников, рыцаря привезут в один из занятых англичанами укрепленных замков или городов. Наконец, посадят в тюрьму, но казнить? Для чего поступать так резко и непродуманно? Повесить Гектора можно было еще в замке барона Ле Берга, зачем его долго куда?то везти для исполнения достаточно несложной процедуры? Очевидно, вчера произошла некая важная встреча, кто?то, имеющий право, принял роковое решение. Или же мой рыжеволосый друг что?то сказал или сделал, чем заслужил жестокую и позорную казнь? Попытался сбежать?
Но за это не убивают, скорее наоборот, от пленника ждут подобного поведения. Решительно ничего не понимаю, нравы в пятнадцатом веке довольно суровые, но рыцаря должен был судить рыцарский суд из равных ему по званию людей благородного сословия. Лишь по решению подобного суда Гектора могли разжаловать из рыцарей в простые дворяне, вообще лишить дворянства, обречь на пытки или казнить. Но повесить рыцаря без суда и следствия? Не пойманного на чем?то крайне предосудительном на месте преступления, а вот так хладнокровно? Тут все?таки Европа, а не Азия. Если я узнаю, кто отдал приказ, а я рано или поздно узнаю, тот человек сильно пожалеет. Я не буду ходить вокруг да около годами, лелея свою месть как граф Монте?Кристо.
Я подхватываю тело снизу, бережно укладываю на траву. Безымянный палец на левой ладони безжалостно обрублен. Там Гектор носил фамильный перстень, что уже лет пять не мог снять с пальца. Разве могли англичане оставить такую вещь покойнику? Подлецы! Осторожно приподняв другу голову, я снимаю с тела простой медный крест, вешаю Гектору свой, серебряный. Пусть хоть что?то у меня останется на память об убитом друге. Делом чести дворяне почитают иметь золотой нательный крест с драгоценными камнями, на худой конец – серебряный. Сто раз я подшучивал над Гектором, пытаясь узнать, отчего тот упорно носит медный крест, теперь мне никогда не узнать его маленькой тайны.
Незаметно смахиваю капли дождя со щек, и плевать мне, что на небе с утра ни облачка, ведь мужчины никогда не плачут, а значит – дождь, и точка! Друг так и не дождался, пока любимая страна вновь станет свободной и независимой. Но во Франции найдется кому продолжить его дело. Пока Стефан роет могилу, я связываю из двух срубленных деревцев крест. Когда?то над могилой Гектора будет стоять прекрасный памятник, а еще лучше – я перезахороню его прах на кладбище.
- Предыдущая
- 30/315
- Следующая
