Орден последней надежды. Тетралогия (СИ) - Родионов Андрей - Страница 106
- Предыдущая
- 106/315
- Следующая
Слухи о девушке, которую небесные защитники Франции послали для спасения Орлеана, солдаты давно пересказывали друг другу, безбожно перевирая подробности. Но одно дело смеяться над бабскими сказками, сидя в таверне с кружкой эля, и совсем другое – встретиться лицом к лицу то ли со святой, то ли, страшно подумать, с ведьмой!
Жанна коротко приказала что?то, отсюда неслышное. Грозно рявкнули капитаны, передавая волю Девы всему войску, выкрикнули команду сержанты, тревожно зарокотали и тут же умолкли гулкие барабаны. Медленным шагом белый как снег жеребец двинулся вперед, грозное войско неподвижно замерло на месте, отсюда казалось, что галлы даже не дышали. Солнце, укрытое за серыми тучами, упорно не желало показываться, и тут я наконец понял, отчего мне не по себе, – не пели птицы. Стоило стихнуть трубам и замолчать барабанам, как над полем воцарилась мертвая тишина. Где?то над головой печально жаловались чайки, уныло посвистывал ветер, оба войска замерли в тревожном ожидании. Подъехав на расстояние полета стрелы, Жанна натянула поводья.
– Граф Гладсдейл, – звонко прозвенел ее голос. – Тебя вызываю я, Дева Жанна.
Несколько минут она ждала, а затем с нашей стороны раздалось каркающее:
– Чего тебе надо?
– Ты получил мое письмо, в котором я, ради Царя нашего Небесного, прошу тебя уйти обратно в Англию?
– Получил, чертово отродье, – рявкнул граф. – И вот тебе мой ответ: нет, ни за что и никогда! Теперь это наша земля, и мы на ней хозяева! А ты, чертова шлюха, отправляйся обратно в тот солдатский бордель, из которого и пришла!
Грубый голос Уильяма Гладсдейла разрушил хрупкое очарование, британцы словно очнулись от грез, в которых видели пред собой ангела небесного. Я опустил полыхнувшие ненавистью глаза. Что ж, английский пес громко лает, но жизнью клянусь, что в ответ я порву его клыками. Тот не мужчина, кто не отомстит обидчику, а за оскорбление любимой я отплачу ему вдвойне. Собственной кровью умоешься, граф!
Британцы взвыли от смеха, распугав всех чаек, тыча пальцами в Жанну, они наперебой выкрикивали грязные оскорбления. В чем, в чем, а уж в этом англичане большие мастера, настоящие бандерлоги. Разве что калом пока не кидаются, но тут далеко, наверное, боятся не добросить. Я стиснул кулаки, разглядев, как смертельно побледнела Жанна. Из ее вмиг заблестевших глаз покатились крупные, как горошины, слезы, до крови закусив нижнюю губу, Дева развернула злобно фыркнувшего жеребца, и тот нехотя пошел обратно, то и дело норовя развернуться, ответить на наглый вызов метким ударом тяжелого копыта. Да, именно в тот момент я поклялся убить графа Гладсдейла несмотря ни на что!
Но уже через несколько мгновений англичане замолчали, глумливый смех как ножом обрезало. Со стороны замершего французского войска донесся тихий скрежет, будто пять тысяч воинов дружно стиснули зубы, не собираясь размениваться площадной бранью в ответ на смертельное оскорбление. И англичане дрогнули, почуяв, что за нанесенную обиду с них возьмут кровью, чего бы это ни стоило французам, сколько бы их тут ни полегло. Британцы, опытные воины, быстро взяли себя в руки, но по враз помрачневшим лицам, по суетливости, с которой сержанты зашмыгали между воинами, проверяя амуницию и оружие, мне стало ясно, что на месте вчерашних лягушатников, трусов, бежавших, сверкая пятками, при одном виде англичан, захватчики разглядели войско, не уступающее им силой духа. И стержнем, основой мужества французов являлась тонкая девушка, почти подросток, с пламенем в сердце и отвагой в груди.
«Приготовиться к бою!» – хрипло пропели из Турели английские рожки.
«Готовьтесь, мы идем!» – звонко отозвались французские трубы.
Битва за Орлеан началась!
Земляные укрепления когда?то, всего двести лет назад, всерьез именовались крепостями, но по сути это и сейчас настоящие, без дураков, твердые орешки. Попробуй разгрызи, все зубы обломаешь, войско положишь, прежде чем доберешься до каменной Турели! Земляные укрепления – это два ряда длинных бревен, вбитых в грунт, а между ними утрамбованная земля, вперемешку с камнями. Сверху прорезаны бойницы для лучников и арбалетчиков, перед каждым из укреплений вырыт глубокий ров и ловчие ямы с острыми кольями, ржавыми косами и прочим железом, ненужным в хозяйстве. Не забудьте про гарнизон, который поглядывает в нетерпении, мол, где вы, гости дорогие? Пора, давно вам пора на погост!
Галлы не полезли на рожон, как наивно ожидали англичане, засевшие за высокими земляными стенами. Напрасно британцы кипятили масло и воду, плавили свинец и разминали мышцы, готовясь метать тяжелые камни на головы французов, карабкающихся по шатким лестницам. Под прикрытием арбалетчиков саперы выдвинули к земляным укреплениям толстые деревянные щиты из дубовых досок, за ними братья Бюро расположили батарею из трех небольших мортир. «Святая Екатерина», «Святая Маргарита» и «Святая Кларисса» – небесные покровительницы Франции, в чью же еще честь назвать совершенно новый для французов вид артиллерии?
Шестого мая галлы впервые познакомили британцев с настоящим бомбометанием. Братья?самородки все?таки сумели освоить литье полых ядер, а главное – добились, чтобы те взрывались не в дуле пушки и не на земле, а в воздухе, в точно рассчитанный момент!
Надо ли упоминать, что именно я настоял на том, что оболочка ядер должна быть рифленой, как у современных гранат? Премьера мортир получилась оглушительной и бурной. Пусть запас бомб был невелик, уж больно дороги и трудны оказались они в производстве, пусть выстрелы следовали с интервалом в пять минут. Главное то, что эффект превзошел все ожидания!
Вначале обстреляли левое укрепление. Англичане, пораженные новым, доселе невиданным оружием, что взрывается прямо над головой, градом смертоносных осколков выкашивая все живое, поначалу пробовали закрываться щитами. Но бритвенной остроты осколки просекали почти все щиты, в клочья рвали кольчуги, в упор не замечали кожных доспехов, пусть и усиленных металлическими вставками. Дорогая рыцарская броня стойко держала удар, но сколько в том укреплении было английских рыцарей, горстка, не более. Словом, потеряв половину людей ранеными и убитыми, гарнизон левого форта отошел в Турель.
После обеда французские саперы, трудолюбивые как муравьи, перетащили громадные деревянные щиты к правому форту. Напрасно свирепствовали английские лучники, пытаясь помешать установке мортир, французские арбалетчики, стрелявшие сквозь прорези в деревянных щитах, быстро заставили их попрятать головы. Как только мортирная батарея произвела первый залп, гарнизон правого форта дрогнул. Приунывшие англичане оставили укрепление и отошли в Турель, поспешно разобрав за собой участок моста длиной метров в пять, не меньше. Ликующие французы, которые заняли земляные укрепления вообще без потерь, проводили их свистом. Наконец?то настала очередь галлов глумливо смеяться.
Весь остаток дня и половину ночи гарнизон Турели готовился к обороне. Обстановка изменилась так резко, что солдаты чувствовали растерянность, то и дело замирали на месте, тупо пялясь прямо перед собой. Новое оружие, примененное французами, озадачило всех, но еще больше британцев поразила отчаянная решимость галлов, готовых победить или умереть. Вдобавок, по сообщениям шпионов, из осажденного Орлеана на форт должна была навалиться целая армия. Никто не знал, выдержит ли Турель осаду, ведущуюся одновременно с двух сторон моста.
– Эта девка – колдунья, – озабоченно шептались англичане, пряча глаза. – Она вселила в сердца галлов бесноватую храбрость. Без нее лягушатники давно бы уже разбежались, но теперь они все кровавые убийцы. – И, совсем уже на ухо, добавляли страшное: – Берсерки!
От этого слова веяло чем?то давно позабытым и жутким, слушатели ежились и молча расползались по углам. Берсерки... Только в детских сказках эти чудовищные существа, подобно троллям?людоедам, по ночам врывались в дома англичан, жгли и убивали, не разбирая, кто стар, а кто млад. Неужели древние сказки вновь стали былью, а вчерашние трусы обернулись героями? В сотый раз солдаты обсуждали происшедший днем случай, когда француз, решивший водрузить знамя с лилиями на мосту, таки вбил его между досками настила, на самом краю пролома, образовавшегося после разбора моста. Уже утыканный стрелами, как еж иголками, он смог совершить задуманное. Безумец так и умер стоя, крепко уцепившись за древко, угрожающе ощерив зубы, словно бешеный волк.
- Предыдущая
- 106/315
- Следующая
