Холодные берега - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/79
- Следующая
Этим серым осенним днем народу на улицах – кроме, конечно, районов магазинов и лучших ресторанов, вроде Рю де Шене или Гран-Пляс – было не особо много, и я успокоился. И стражи почти не было. Газовые фонари на Дворцовом проспекте еще не горели, в парке лениво бродили служители с граблями – тщетно боролись с листопадом. На дворце наместника машет крыльями телеграфная башенка, скучает над воротами золоченый имперский орел…
По ковру желтых листьев, устилающему, несмотря на старания служителей, каменные дорожки парка, мы дошли до маленькой церкви – двойной, сразу и Сестре, и Искупителю посвященной. Редко такие делаются. Рууд сразу повел меня к лику Искупителя, и это было правильно. Мы оба Господу через Сестру молимся, значит, сейчас важно Искупителю молитву вознести.
Служитель, похоже, принадлежащий к священникам Сестры, почтительно остановился в стороне, не рискуя мешать паладину. Мы молча помолились. Стоя на коленях, я смотрел на скорбный лик Искупителя, грубым вервием привязанного к святому столбу.
Вразуми!
Ты самому Господу – сын приемный, рядом с ним вставший. Редко я к тебе обращаюсь, строг ты к грешникам, уж проще через Сестру прощение попросить. Но вот теперь… может, укажешь путь? Что мне делать? Веру диким чернокожим нести? В монастыре укрыться?
Искупитель молчал. Неужели и ему не до меня?
Вразуми!
Наверное, на миг я взмолился так сильно, что в голове помутилось. Мне показалось, что я вижу… нет, не деревянную скульптуру, пусть и сработанную святым мастером и со всем возможным мастерством. Мне показалось, что я вижу Искупителя наяву. Показалось…
На миг.
Если это был ответ Искупителя, то я его не понял.
Брат Рууд закончил молитву, подошел к священнику. Они облобызались, поговорили минуту. Потом паладин ушел к лику Сестры. Я еще постоял на коленях, пытаясь почувствовать ушедшее ощущение… ощущение жизни, застывшее в мертвом дереве.
Нет. Больше ничего не было.
Я встал и, стараясь не глядеть в глаза Искупителю, пошел к брату Рууду.
Перед тем как мы выехали из города, я постарался всем, кому мог, сказать, что святой паладин и я, недостойный такой чести провожатый паладина, возвращаемся домой, в Амстердам. Пусть гадают, зачем был совершен наш визит. Может, святой брат Рууд решил русскими блюдами полакомиться?
Я даже слегка намекнул об этом работникам конной станции. Мол, собирается святой паладин в дальнее паломничество, в дикие снежные земли. Вот и решил заранее ознакомиться с варварской кухней…
Версия, конечно, дурацкая. Неужели в Амстердаме не нашлось знатоков чужеземной кулинарии? И неужто это столь важно, чтобы карету за двести километров гонять?
Но чем нелепее объяснение, тем охотнее в него верят. Люди привыкли везде и всюду подвох искать. Так что отъезжал я из города с более легкой душой.
Отъехав немного, возницы свернули на неприметную лесную дорогу, и, обогнув Брюссель, мы направились на юг. Как они собирались добираться до Рима – через Берн или Париж, выбирая путь кружный, но по хорошим дорогам, или более не заезжая в крупные города, – я не понял и спрашивать не стал.
Быстро темнело. Вскоре возницы зажгли яркие карбидные фонари, но ход все равно пришлось сбавить. Не та дорога, что между Амстердамом и Брюсселем, не та…
– Хочешь глоток вина, брат? – спросил Рууд.
– А как же смирение и тяготы, что очищают душу?
– Не в походе, брат, не в походе… здесь их и без того достаточно, к чему нарочно плоть смирять…
Я молча принял бокал. Карету сильно трясло, и Рууд наливал совсем по чуть-чуть, зато часто. На востоке так чай наливают, чтобы почаще приходилось вставать и подливать гостю…
– Брат Ильмар, скажи, каким тебе показался принц Маркус?
Я пожал плечами.
– Да ничего особенного. Мальчишка как мальчишка. Хотя нет, конечно, порода чувствуется. Умный, волевой, собранный… Упрямый.
Брат Рууд кивнул.
– Куда он мог податься? А, Ильмар?
– Мне неведомо. Я же ничего о нем не знаю, Рууд. Пойми! Попался на пути… втравил в беду. Век бы его не видеть!
Святой паладин вздохнул:
– Вот если бы мы сами смогли мальчика найти… к Преемнику доставить. Вот это была бы служба Сестре!
– Его уже, может, и в живых нет, – заметил я.
Брат Рууд погрузился в мрачные раздумья.
– Что он спер? – спросил я.
– Не знаю.
– Но может, догадываешься?
– Может, и догадываюсь, – неохотно ответил Рууд. Но делиться догадками не стал.
Карета вдруг дернулась, стала тормозить. Святой паладин глянул в окно и вдруг дернулся, бросая на пол бокал. Вино сочными брызгами запятнало дорогую обивку.
– Беда, Ильмар, – тихо сказал он.
Я тоже приник к стеклу.
Впереди, в тусклом закатном свете, виднелась другая карета. Стояла она перекрывая дорогу, а для надежности еще и бревно поперек дороги лежало. Рядом маячили силуэты – человек пять-шесть…
– Готовь свой пулевик, вор, – резко сказал Рууд. – И моли Сестру о помощи…
Он распахнул дверь, спрыгнул. Пошел вперед. Кучера тоже сошли, двинулись с ним рядом. Я помедлил, прикидывая, не лучше ли выскользнуть через другую дверь и под прикрытием кареты в лес броситься…
Что за мысли в голову лезут! Не был никогда предателем и не стану!
Я выбрался следом, низко надвинув на лицо капюшон. Пулевик тяжело оттягивал карман.
Кто же это нас остановил, да еще так по-воровски? Неужели стража? Или простые лесные бандиты? Душегубцы-то пропустят, они гнева Сестры убоятся, не тронут святых братьев… Что?
На перекрывшей дорогу карете были церковные знаки – святой столб и епископская корона. Как и на нашей, только ниже – эмблема города Кельна.
И стояли перед каретой не смущенные солдаты, не насупленные стражники, не грязные душегубы. Стояли перед ней священники в желтых плащах. И один – в малиновом, с синей каймой.
Святой паладин.
Еще один!
С меня на миг спало напряжение. Видно, епископ обеспокоился о помощи? Передал телеграфом или иными быстрыми путями в Кельн…
Да нет, как бы он успел. Да и зачем подмоге преграждать нам дорогу?
– Мир вам, братья, – сказал чужой паладин.
– И вам мир, – откликнулся брат Рууд. Голос у него был спокойный, но меня это не успокоило.
– Милостью Искупителя мы встретились…
– Милостью Искупителя и Сестры.
Так!
Перед нами были священники не из храма Сестры, а из Церкви Искупителя. Конечно, большой-то разницы нет… одному Богу служат…
– Куда направляешься, брат?
Чужой паладин подчеркнуто игнорировал всех, кроме брата Рууда. И спутники его – крепкие, мрачноватые парни – стояли невозмутимо и безучастно.
– По святому делу.
– Далеко ли? Не нужна ли помощь в пути?
– Благодарю, брат, не нужна.
Может, так и разойдемся? Постояв, поговорив, обменявшись поцелуями и рукопожатиями?
– Дозволено ли мне спросить, брат, кто с тобой отправился в путь?
– Святые братья нашего храма. А сейчас помогите нам оттащить эти деревья, что случайно упали на дорогу, и сдвинуть к обочине вашу карету.
Я даже восхитился братом Руудом. Сейчас он вел себя так, как и должен вести настоящий мужчина перед лицом опасности. Без лишней бравады, но и без страха.
– Подожди, брат. Не случайно упали эти деревья, а волей Искупителя.
– Что же случилось, брат?
От этих бесконечных «братьев» уже в ушах звенело. Храни Господь от таких родственничков!
– Мы перегородили путь, чтобы не пропустить злодеев.
– И кто же эти злодеи?
– Беглый принц Маркус и каторжник, душегубец Ильмар Скользкий.
Пугаться я не стал. Что-то такое и ожидал услышать. А вот на «душегубца» обиделся.
– Мне неведомо, где находится беглый принц Маркус, – вздохнул Рууд.
– Жаль. Но, может быть, нам стоит проверить вашу карету? Вдруг негодяи тайком пробрались внутрь?
В голосе паладина мелькнула насмешка.
– Проверьте, братья. Осторожность никогда не помешает, – спокойно согласился Рууд.
- Предыдущая
- 35/79
- Следующая
