Фальшивые зеркала - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 7
- Предыдущая
- 7/85
- Следующая
В прихожей тренькнул звонок.
– Давай быстрее, я открою. – Вика бросилась из спальни, обронив на ходу: – И носки смени, не забудь…
– И вымой уши… – прошептал я, втискиваясь в слишком тугие, не разношенные джинсы. Где эта чертова рубашка? Мне она не нравится, но не надеть ее – обидеть тещу, а значит, обидеть Вику, значит…
Любой поступок, безразлично, чем он был вызван, тянет за собой целую цепочку следствий. А вот каких, зависит совсем не от самого поступка, только от отношения к тебе.
– Андрей, спасибо… – донеслось из прихожей. Я застегнул рубашку. Воротничок жал, но, может быть, она и впрямь мне идет.
Ответная реплика Андрея Недосилова была едва слышна. Он всегда говорил негромко и мягко.
– Не заблудился? – спросила Вика. Андрей к нам приехал первый раз.
– Это я заблудился… – прошептал я. – В самом себе.
– Леня!
– Иду! – Я заправил рубашку и вышел в коридор.
Когда-то Андрей Недосилов был мне очень симпатичен.
Он психолог, коллега Вики, занимается исследованиями глубины и всех феноменов, связанных с ней. Сейчас… сейчас даже не знаю.
– Леонид, добрый вечер. – Андрей здоровался так, будто мы с ним расстались пару часов назад, а не год назад на Московском вокзале в Питере, когда мы уезжали. В одной руке он держал укутанную в целлофан розу, в другой – бутылочку какого-то ликера.
– Не заблудился? – повторил я вопрос Вики.
– Все в порядке. У вас очень хорошо. – Он одобрительно обвел взглядом прихожую. – Чувствуется семейный уют и теплота.
Андрей – крупный, но того странного, массивного и мягкого типа людей, которых легко представить в массивном кресле или за трибуной перед притихшей аудиторией, но совершенно невозможно вообразить за штурвалом или с отбойным молотком. А еще он поразительно легко внушает доверие и уважение – первыми же словами, негромким и уверенным голосом.
– Проходи, – предложил я. – Так ты один?
– Мои ребята задерживаются. – Андрей сделал странный жест, будто собирался поправить несуществующие очки. Вот из таких маленьких деталей и складывается образ – лукавый ленинский прищур, ослепительная гагаринская улыбка, сдержанная леоновская печаль. Каждый неординарный человек придумывает – осознанно или нет – какую-нибудь метку: движением, мимикой, интонацией. И несет ее как знамя собственного обаяния.
– Как конгресс? – спросила Вика, забирая у него бутылку и цветы. – Леня, принеси вазу, ту, высокую…
– Крайне интересно. – Недосилов стал разоблачаться. Слово «раздеваться» к нему никак не подходило. – Витя Архонтов сделал любопытный доклад…
Я пошел за вазой, краем уха слушая отчет о конгрессе.
– Марк Петровский по-прежнему развивает свою тему… боюсь, ничего нового за прошедший год, хотя статистика собрана занятная…
Ваза была пыльная. Когда я последний раз дарил Вике цветы? На Восьмое марта… нет, потом еще летом… шел из магазина, старушка продавала гладиолусы, с дачи, по дешевке…
– Багрянов и Богородский поработали на славу, оценить сразу трудно, но результаты многообещающие…
Я поймал себя на том, что стою и медленно стираю пыль с горлышка вазы. Можно гордиться бутылкой вина, поросшей пылью, но уж никак не вазой для цветов…
– Плотников все в своем ключе… Многие критикуют, но я считаю перспективным это направление…
«Любопытно», «занятно», «многообещающе», «перспективно». Профессиональная этика, сдержанная и солидная…
– Виктория, а почему ты отказалась от участия в конгрессе? Тебе посылали приглашение?
– Теперь это уже не мой профиль, Андрюша… ты ведь знаешь. А как твой доклад?
– Тут не мне судить…
Они вошли в гостиную, а я бросил заниматься ерундой и двинулся с вазой в ванную.
– Какая тема?
Вика могла спрашивать сколь угодно непринужденно. Я все равно чувствовал ее тон, ее жадный интерес. Наверное, и Андрея ей не обмануть.
– «Неомифология на примере легенды о дайверах в субкультуре виртуального пространства». Феномен уже исследовался, но, к сожалению, слишком некритично…
Я запнулся, но все же вышел из комнаты. Рванул дверь ванной. Пустил воду, сунул вазу под струю. Хрусталь звякнул, налетев на чугунный край ванны, но устоял.
Легенды о дайверах, значит?
Выплеснув мутную воду, я заново наполнил вазу и рванулся в комнату. Слишком поспешно, наверное, но Андрею и Вике было не до меня.
– Теперь точка поставлена?
– На данный момент – да. – Недосилов уже расположился на диване. Ерзал, устраиваясь поудобнее. С людьми он сживался моментально, а вот с пространством – нет. Есть люди, которые могут, войдя в чужой дом, сразу стать его частью, – будь то сверкающая и богатая квартира, или захламленная комната в коммуналке. Андрей к их числу не относился, наверное, только в своем доме он был адекватен среде. – Я собрал весь существующий материал о так называемых дайверах…
Сорвав целлофан, я сунул розу в воду. Вика тревожно глянула на меня, взяла вазу. Мгновенно изменилась в лице:
– Леня, ты что? Тут же кипяток…
Она метнулась в коридор, на ходу выдергивая несчастный цветок.
Я сел рядом с Андреем. Молча откупорил бутылку водки. Вопросительно глянул на гостя.
– Если позволишь… – Недосилов открыл предусмотрительно принесенный ликер, что-то ирландское, сливочное. Налил мутной белой жидкости в рюмку. – Виктория, что будешь пить?
– Поскольку у нас лишь водка, – сказала Вика, входя, – то ликер…
Черт. Забыл, что она просила взять вина или пива…
– Вика, в магазине ничего приличного не было… – пробормотал я.
– Да ничего страшного, – ставя розу посреди стола, отмахнулась Вика. – Андрей же догадался…
– За ваш дом, – положив себе ложку салата, сказал Недосилов. – Наконец удалось к вам выбраться…
Мы сдвинули рюмки. Проглотив тепловатую, но не слишком противную водку, я попытался представить следующие тосты.
За хозяйку. За хозяина. За гостя и его успешную научную работу. За страну и народ… нет, вначале за здоровье присутствующих, потом – за страну и народ. Потом за наш ответный визит.
Впрочем, я переоцениваю Андрея – он даже слабенького ликера выпьет не больше трех-четырех рюмок за вечер. Так что страна и народ могут быть свободны, до них очередь не дойдет.
– А как ваша работа? – закусывая ликер салатом оливье, спросил Недосилов.
Вопрос, похоже, в равной степени относился к нам обоим.
Мы с Викой переглянулись.
– Нормально, – ответила Вика. – Развитие пространственного и образного мышления у младших школьников… я ведь тебе писала. Использование глубины как корректирующей методики при нарушениях восприятия…
– Скоро докторская? – по-деловому осведомился Андрей.
– Ага, – легко ответила Вика.
– Позови на защиту, обязательно! И давай напишу хороший отзыв.
– А если тебе не понравится? – спросила Вика.
– Как мне может не понравиться твоя работа? – удивился Недосилов. – Я ведь знаю твой уровень! Леонид, а как у тебя дела?
– Работаю в крупной фирме Диптауна, – сказал я. – Специалист по транспортным операциям.
Андрей кивнул.
– Грузчик, – уточнил я.
Недосилов улыбнулся. Похоже, счел, что это сленг.
– Андрей, так расскажи, что там с дайверами? – спросил я. – Существуют они или нет?
Психолог наконец-то устроился удобно, обжился на диване. Вздохнул:
– Понимаешь, Леонид, исходя из картины мира, как совокупности базовых представлений общества и сопутствующих субкультур множества социальных микросред, существует абсолютно все. Реальность Кащея Бессмертного или Бабы-Яги тоже нельзя подвергать сомнению – если рассматривать эти фигуры в контексте конкретной исторической и культурной обстановки. Что такое на самом деле мифология? Внесение в мир недостающих компонентов, оживших в человеческом сознании, но не имеющихся в материальной реальности. Согласен?
– Да, пожалуй.
Вика глянула на часы, встала, вышла на кухню, предупредив:
– Скоро будет горячее…
– Так вот, – Андрей, похоже, повторял какие-то фрагменты своего сегодняшнего доклада, – для создания полноценного, живого – именно живого – мифа необходимы следующие обстоятельства. Первое: общество, или его организованная и устойчивая часть, должно нуждаться в данном мифе. Существовал ли этот фактор в начальном этапе созидания виртуальности? Конечно, в связи с несовершенством программного и технического оборудования. Многочисленные инциденты требовали мифа о спасителях-дайверах, которые найдут, помогут, защитят… Теперь второе! Должны наблюдаться те или иные реальные проявления действия мифологических персонажей. Зевс был реален для древних греков именно потому, что каждый видел молнии.
- Предыдущая
- 7/85
- Следующая
