Лабиринт отражений - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 71

• Предыдущая
• 71/77
• Следующая

Кем бы он ни был, Неудачник, он старался помочь мне.

Он был – и есть – лучше, чем многие настоящие люди.

– Я не могу принять ваше предложение, Вилли, – говорю я. – Извините. Возможно, вы правы. Но я не вправе решать.

– А кто вправе, Стрелок? – тихо спрашивает Гильермо.

– Только он сам. Неудачник. Он не хочет ничего говорить. Он назвался чужим, гостем, который устал от одиночества – и хочет теперь уйти. Это его право. Это его решение. Он никому не причинил зла, он просто заблудился в нашем нелепом мире. Я помог ему выйти. Показал… надеюсь… что глубина не сводится к кровавым схваткам. Если этого мало – что ж. Пусть он уходит. В свой параллельный мир или к далеким звездам. Он свободен, так же, как мы.

Гильермо словно осунулся. Смотрит на меня, тоскливо и устало. Наверное, он сказал правду. И вряд ли он хочет Неудачнику зла. Просто разница в подходах.

– И вы позволите ему уйти, Стрелок? – спрашивает он. – Тайна исчезнет надолго или навсегда… никто не узнает, кем был Неудачник?

– Свобода, Вилли.

– Вы, русские, всегда ставили государство, общество, над человеком, – говорит Гильермо. – Это неправильный подход, да, но ведь вы – русский!

– Я гражданин Диптауна. В глубине нет границ, Вилли.

Гильермо кивает, медленно, неуклюже встает. Смотрит на поджидающее такси. Там наверняка несколько боевиков «Аль-Кабара». Может быть, мои друзья Анатоль и Дик…

– Неудачник хоть что-то дал вам, вам лично, Стрелок? – спрашивает Вилли.

– Наверное.

– Я могу узнать или увидеть? – с неожиданной робостью интересуется он.

Смотрю на него, потом наклоняюсь над воронкой в асфальте.

Два с лишним часа назад здесь погиб дайвер-оборотень, мой нечастый напарник, Ромка. Я не видел, как это было, но могу представить.

Пламя окутывает волчье тело – это значит, что вирус Человека Без Лица проник на Ромкин компьютер. Винчестер его машины дергается, стирая информацию и портя служебные программы, рвется связь, Ромка выпадает из глубины, из своей отчаянной и безнадежной схватки.

Я чувствую запах горелой шерсти, вижу бледный огонь, тело скручивает судорога…

И я исчезаю, проваливаюсь в нарисованный асфальт, в давно затянувшийся канал связи.

Полет.

Россыпь искр пронзает тело.

Спиральные молнии хлещут в лицо.

Я чувствую боль и первый раз в виртуальности понимаю – она не придумана. Это слабый отголосок той боли, что терзает мое тело в настоящем мире. Я делаю то, что не может, не должен делать человек. Общаюсь с компьютерами напрямую. Иду сквозь сеть, вытягивая информацию из давно отработавших программ.

Больно, трудно, но надо терпеть.

Кажется, я издаю стон. Вскрикиваю, прикладывая ко лбу несуществующие руки. В глаза вбиты раскаленные гвозди, кожу трут наждаком.

Это расплата за невозможное…

Когда я прихожу в себя – передо мной дверь. Я валяюсь в коридоре, длинном и унылом, куда выходит сотня таких дверей. Одна из гостиниц виртуальности?

Боль еще не утихла, но стала слабее, бережнее. Можно подняться с пола – очень осторожно. Прислониться лбом к холодному дереву двери.

Так ты тоже приходишь в виртуальность с разовых адресов, Ромка?

Я толкаю дверь, даже не допуская мысли, что она может быть заперта, и вваливаюсь в комнату. На стенах – портреты полуодетых красавиц, у стены – столик, заставленный напитками. Странно как-то все выглядит… Спиной ко мне сидит незнакомый мужчина, колотит по клавиатуре компьютера, фальшиво мурлыкая какой-то мотивчик. Под рукой – полупустая бутылка джина и пепельница с сигарными окурками. Мужчина как раз дохлебывает стакан дешевого «Хогарта».

– Привет, Ромка! – бормочу я, хватаясь за стену. Обернувшийся мужчина растерянно смотрит на меня, потом вскакивает, подхватывает под руки и тащит к креслу.

Теперь можно забыться…

Ромка подносит мне ко рту полный стакан джина, и запах можжевельника окончательно приводит меня в чувство.

– Убери… стошнит… – Я отпихиваю его руку.

– Ленька, ты? – недоверчиво спрашивает дайвер.

– Я…

– Да выпей, легче станет!

– Алкаш, – шепчу я то, что никогда не решался ему сказать. – Это ты можешь чистый джин хлебать…

– Тоника добавить? – догадывается Ромка. – А мне и так ничего…

Он выплескивает большую часть стакана на пол, доливает тоником и вновь протягивает мне. На этот раз я не отказываюсь, пью, чувствуя, как разливается по телу блаженное отупение.

– Как ты вошел? – спрашивает Ромка. – Дверь ведь закрыта была!

Слишком трудно объяснить, почему мне больше не мешают закрытые двери. Отмахиваюсь и досасываю напиток.

– А как ты меня нашел?

– Вот… ухитрился… – неопределенно отвечаю я. Но Ромка, похоже, слишком обрадован моим появлением, чтобы допытываться.

– Ты успел уйти от того гада? – спрашивает он.

– Да…

– Вот сволочь, – ругается Ромка. – Он меня загрузил капитально!

– Как ты выполз?

– Вирус был чистый. Завесил мне машину, но после перезагрузки сдох. Все в пределах конвенции… но круто, черт! – Ромка принужденно хохочет. – Ну и врагов ты заимел, Леня!

– Завидно?

– Ага! – искренне признается Ромка. – Я боялся, что вы не успеете уйти…

– Успели.

– Роскошная у тебя подружка, – подмигивает Ромка.

Киваю, озираясь уже более внимательно.

И впрямь у Ромки странное жилище. Все эти красотки на стенах… обилие спиртного и сигар на столике, на кровати валяется пара свежих номеров «Плейбоя» и молодежная газетка о поп-музыке…

Ромка отводит взгляд.

– Я тебя не сильно отвлекаю? – спрашиваю я.

Оборотень косится на включенный компьютер, на экране которого – строчки простенькой программы…

– Да нет… я к контрольной готовлюсь… ерунда.

– Какой контрольной?

– По информатике.

– Тебе сколько лет, Ромка? – спрашиваю я, прозревая.

– Пятнадцать.

Я начинаю хохотать, не обращая внимания на то, как мужчина напротив меня мрачно стискивает челюсти. Я смеюсь, а Ромка встает, закуривает сигару, плещет себе джина в стакан и наконец спрашивает:

– Ну и что смешного?

– Ромка… – Понимаю, что веду себя нехорошо, но сдержаться нет сил… – Ромка, ты когда-нибудь пил водку стаканами или джин в чистом виде?

– Нет.

– Ну и не пробуй. Ромка, я дубина, что сразу не понял. Ты… ты ведь слишком мужественно себя ведешь, чтобы быть взрослым мужчиной!

– Так заметно? – мрачно спрашивает Ромка.

– Нет, не сильно. Это непривычно как-то…

– Почему непривычно? Среди оборотней много школьников.

– Откуда ты знаешь?

– Ну… мы, наверно, откровеннее друг с другом. Те, кому больше восемнадцати, редко умеют жить в нечеловеческом облике. А у нас нормально выходит.

Пластичность… пластичность психики. Я смотрю на Ромку и думаю, что среди моих друзей дайверов, слишком уж азартно рассказывающих пошлые анекдоты или постоянно подчеркивающих свою крутизну, наверняка много подростков. Им легче проходить барьер дип-программы. Как это ни странно – легче. Их сознание воспитано на фильмах и книгах о виртуальном мире, они знают, что Диптаун нарисован не только разумом, но и сердцем. Они не утонут.

Может быть, их станет больше, и дайверы перестанут таиться.

– Ромка, ты входишь со своего компьютера?

– С отцовского. Мне влетало всегда, если заставали в виртуальности. Отец думает, будто тут сплошной разврат и мордобой. Вот и пришлось как-то так входить… чтобы замечать, что происходит в квартире. Если дверь открывают, я слышу.

– Я рад, что у тебя все нормально, Ромка.

Оборотень кивает:

– А я как рад! У меня есть стример, но весь диск восстанавливать – тяжело. Ты меня искал, чтобы узнать, как я?

Очень хочется сказать «да», но это будет ложью.

– Не только. Я еще посоветоваться хотел…

– А теперь раздумал?

Он прав, я передумал. Но после этих слов у меня не остается выхода.

• Предыдущая
• 71/77
• Следующая