Выбери любимый жанр

Лабиринт отражений - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 44


Изменить размер шрифта:

44

– Шикарная штучка! – заявляет он. – Сладкий-сладкий! Настоящий Кюрасао!

– Ты весь день тут проводишь? – интересуюсь я.

– День? Ха! Я отсюда выхожу поесть и, пардон, в туалет сбегать!

– Мадам говорит, вся защита на тебе держится…

– Не то слово! Тут все на мне держится.

– Посторонний может сюда пройти?

– А как бы мы на жизнь зарабатывали, если их не пускать?

– Я о другом. Возможно проникнуть в служебные помещения борделя?

– Заведения! Это не бордель, а Заведение! Нет, нельзя.

– Абсолютно?

Маг вздыхает и становится более серьезным:

– Ты хакер или ламер?

Вопрос риторический, но все же отвечаю:

– «Чайник» я.

– Понятненько… Абсолютных защит не существует. Чем больше приближаешься к абсолютной надежности, тем неудобнее твое пребывание в виртуальности. Тут квадратичная зависимость: с увеличением защиты падает твоя способность воспринимать и передавать информацию. Самое главное – найти оптимальное соотношение защиты и удобства. Наша охранная система создана с элементами искусственного интеллекта. При обнаружении попыток взлома дается оповещение, вводятся дополнительные пароли, включаются болванчики…

– Болванчики?

– Автономные мобильные охранные программы, фагоциты. Я их болванчиками зову, они все тупые. Ты чего не пьешь?

Наливаю себе еще.

– Если идет интенсивная атака, – продолжает Маг, – то степень защиты растет неограниченно, вплоть до полной капсуляции Заведения. Разумеется, на практике такого не случалось, но все должно работать именно так…

– Ты хочешь сказать – защита все-таки идеальна?

Маг мнется. Тщеславие, которого он явно не лишен, борется в нем с объективностью.

– Нет… Если проникновение спланирует большая группа профессионалов, они успеют войти, прежде чем охрана заработает на всю катушку. Только кому это надо, а?

Я понимаю, что иного ответа и ожидать было смешно. На любой щит находится свой меч.

– Спасибо, Маг.

– Да ладно, мелочи! – машет он рукой. – Хочешь свою охранную систему наладить? Притаскивай, помогу. Или нет, пошли к тебе! – загорается Маг. – Сам все сделаю. Скучно тут сидеть!

Качаю головой – не угадал.

– Просто интересуюсь постановкой дела.

– А, так ты из проверяющих? – вскидывается Маг. – Т-с! Все понял, тихо… Чего Мадам сразу не сказала?

Интересно, кто может проверять виртуальный публичный дом? И зачем? Очень интересно… но расспрашивать Мага не решаюсь.

– Пойду, может, уже и Вика освободилась, – говорю я. Маг сразу становится торжественным и важным.

– Ты смотри. Вику не обижай! – предупреждает он. – А то… она девчонка славная, я за нее любому морду набью.

Маг вздыхает, мечтательно смотрит на море.

– Хотел было за ней приударить, да ты меня опередил… – признается он. – Вика ведь в меня влюблена была по уши. И сейчас еще, наверное… но ты не переживай. Я у друзей подруг не отбиваю.

Когда-то я думал, что компьютерщики из телесериалов – это придуманные характеры. Если бы! В жизни они тоже есть.

– Но вот к той, беленькой, лучше и не подходи! – добавляет он. – Она в меня втюрилась, уже с полгода сохнет.

Бедная девушка, не подозревая о своей тяжелой судьбе, хохочет, обнимаясь с подружкой.

– Или, может, за Наташкой приударить… – размышляет Маг. – Они тут все такие влюбчивые!

Он подхватывает свой ликер и приплясывающей походкой движется к веселящейся блондинке. А я пользуюсь моментом, чтобы смыться.

101

Видимо, я делаю пару лишних кругов на винтовой лестнице и поэтому спускаюсь в холл. Давешних посетителей нет. Наверное, уже вкушают радости жизни.

Только какой-то парень стоит у стола, листая черный альбом. Невысокий, сутулый, с лицом изголодавшегося сурка, длинными прядями волос, выбивающимися из-под надвинутой на глаза кепки.

Я прохожу мимо, к двери в служебные помещения, когда до меня доходит. А парень уже откинул альбом и неторопливо двигается к выходу.

– Кепочка! – окликаю я его.

Он останавливается и медленно оборачивается. Глаза пустые, жизнерадостные, как у вареной рыбы.

– Ты – Кепочка, – повторяю я.

Ни малейшей реакции. Парень лупится на меня пустым взглядом.

– Ты мне не нравишься! – с нежданной радостью говорю я. – Слышишь? Ты мне очень не нравишься.

– Три раза «ха-ха», – отводя блеклый взгляд, отвечает Кепочка. И вновь поворачивается к двери. Любопытства в нем нет в принципе.

Но по крайней мере земляк.

– Стой! – кричу вслед, и он останавливается. Равнодушно ждет. – Тебе не следует больше приходить сюда, – говорю я.

Кепочка ухмыляется. Первая эмоция на его лице – но она такая механическая, словно я общаюсь с программой, а не с человеком.

– Чего ты здесь добиваешься?

Кажется, это тот вопрос, на который он готов ответить.

– Некоторые исследования групповой психологии.

– Проводи их в другом месте.

Белесые глаза обшаривают меня с ног до головы:

– Ты здесь работаешь?

– Нет.

– Значит – мутант.

Я теряюсь от этой странной характеристики, и Кепочка поясняет:

– Утрата социальной и этической ориентации. Распад личности. Какая неизбежная и отвратительная метаморфоза.

Уже открывая дверь он добавляет:

– Неинтересно…

…Голос Вики догоняет меня на выходе:

– Подожди, Леонид. Не надо!

Прийти в себя – довольно трудная задача. Оказывается, моя правая рука вцепилась в пояс, а левая сжата в кулак. Смотрю на Вику, ощущая, как медленно спадает ярость.

– Это был Кепочка? – уточняю на всякий случай.

– Да.

– Кажется, я начинаю понимать вашу реакцию…

– Остыл? – интересуется Вика. – Молодец. Пойдем. Мне уже не по себе от недавней вспышки. Странно, не ожидал, что меня можно так легко завести – ничего в общем-то не значащими словами.

– Кто он такой, Вика?

Она чувствует, что на этот вопрос придется дать ответ.

– Ничего особенного. Просто человек, считающий себя вправе судить окружающих.

– Например – виртуальных проституток?

– Не только. Я знаю еще пару мест, где Кепочка ставит свои эксперименты.

– Он что-то говорил о психологии…

Непонятно почему, но эти слова Вику смешат:

– Личность, не способная к созиданию, обязательно ищет оправдания деструктивному поведению. Очень часто они принимают форму отстраненного наблюдения за несовершенствами мира. Особенно за такими, как наш бордель…

Мы проходим в дверь, с которой улыбается черный котенок, и Вика продолжает:

– Психология, в общепринятом понимании, крайне простая наука. Люди, не способные самостоятельно вбить гвоздь или срифмовать пару строчек, ни капли не сомневаются в своей способности понимать и судить других. В крайних проявлениях это становится смыслом жизни и источником самоутверждения.

– Кто ты, Вика?

– Психолог. Доктор, если тебе интересно.

Она садится, стряхнув со стула каменную крошку. Комната после землетрясения явно нуждается в уборке. Поскольку второго стула все равно нет, я опускаюсь на корточки.

– А тема твоей диссертации?

– «Сублимация аномальных поведенческих реакций в условиях виртуального пространства».

Словно извиняясь, она добавляет:

– Принято формулировать таким языком.

Вот оно что…

– Ты изучаешь таких, как Кепочка? – спрашиваю я. – Настоящий охотник за охотниками липовыми?

– Нет. Уже давно нет, Леня. Изучать было интересно полгода, год. А сейчас – все они на одно лицо. И Кепочка, и остальные подобные ему. Все патологии едины, и если ты знаешь одного психопата, то можешь предсказать поведение тысячи.

– Тогда, зачем…

– Потому что они есть. Здесь деструкция, прущая из них, может причинить боль одному, нескольким людям. В реальной жизни они оставят за собой след из сломанных судеб, отравленной любви, осмеянной дружбы. Может быть, даже из крови. А здесь они безвредны. Весь их гонор, звериные реакции, интриги и самомнение – пыль. Пыль на ветру.

44
Перейти на страницу:
Мир литературы