Недотепа - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 57
- Предыдущая
- 57/95
- Следующая
Из кармана Трикса выпорхнула Аннет и гневно пропищала:
— Смерд! На колени, или обратишься в гнилую корягу! Перед тобой — ученик Радиона Щавеля, великий маг Трикс Солье!
— Так бы и сказали сразу, что маг, — без особого испуга произнес простолюдин. — Проходите, ваше право… А пугать честного краснодеревщика не надо! Наша гильдия в городе видная, без нас благородным господам ни колыбели для младенца, ни стола для еды, ни домовины для упокоения!
Старуха ничего не сказала, лишь вперила в Трикса такой недовольный взгляд, что мальчик не выдержал и отвернулся. Сопровождаемый своим эскортом, он прошел в залу, где обнаружил еще ряд совершенно непохожих друг на друга горожан: смуглого парня с бегающими глазками, прячущего что-то за пазухой,
жмущуюся к матери молодую девицу с зареванными виноватыми глазами,
хмурого стражника, бросающего на смуглого парня подозрительные взгляды,
моложавого музыканта, довольно приятно наигрывающего на лютне и напевающего старинную балладу,
древнего старика, вокруг которого стояли три здоровых мужика, судя по поразительному общему сходству — братья-близнецы.
— Э-э… — протянул Паклус, оглядываясь. — А Радик-то наш решил поработать… на благо города Дилона…
В этот момент дверь кабинета открылась и оттуда вышел взволнованный, раскрасневшийся мужчина средних лет. Следом за ним показался Щавель со словами:
— …вы убедитесь, что эффект долгосрочный, в отличие от корня мырдовника и мускусных притираний… Следующий!
Тут он увидел Трикса — и на лице его отразилась искренняя радость.
— Ты вернулся! О! И Паклус!
Маг и рыцарь обнялись, Трикс заслужил одобрительное похлопывание по плечу, Аннет получила кивок, Иен и Халанбери удостоились беглого взгляда.
— На сегодня прием окончен! — торжественно объявил Щавель. — Вернулся мой ученик, которого я посылал… э… в Серые Горы за могучими эликсирами. Завтра, приходите завтра!
Люди безропотно потянулись к выходу, недовольно поглядывая на Трикса. Из прихожей попытался было высунуться краснодеревщик, но Щавель так на него зыркнул, что и он смолчал.
Только старик с тремя сыновьями остался сидеть.
— Дедушка! Ау, дедушка! — громко произнес Щавель. — Завтра прием, идите домой почивать, пожалуйста!
— Не глухой! — скрипуче ответил дедушка. — Нельзя мне домой, чародей. Помру ведь.
— Да ты еще крепок, ты еще покоптишь небо, — попытался успокоить его волшебник. — Завтра приходи!
— Помру ночью, коли не примешь, — упрямо ответил дед. — Эти меня и изведут. — Он сурово посмотрел на сыновей. — Они уже намаялись ждать, кого наследником назову. Сговорятся ночью, да и придавят подушкой!
— Папа, да что вы такое говорите! Вы же велели выкинуть все подушки! — возмутился один из сыновей.
— Потому и жив! Не подушкой придавят, так в вино цикуты намешают, знаю я их, неслухов!
Три сына задумчиво и как-то заинтересованно переглянулись.
— Ладно, — сдался Щавель. — Из уважения к сединам… Чего тебе надобно, старче?
Дедок откашлялся и сказал:
— Было у меня три сына. Старший — умный, средний — сильный, младший — добрый. Почуял я, что смерть моя близка, вот и решил разделить свое имущество. Старшему оставить мельницу, он с жерновами умеет обращаться. Среднему — осла, пусть грузчиком в порту работает. А младшему — любимого моего котика, он один такой слюнтяй, что не выбросит скотинку на улицу.
— Пока не вижу проблемы, — признался Щавель.
— Так я ж их различить не могу! — неожиданно громко завопил старик. — Они ж близнецы, от того и мать их померла в родах! Призвал к себе, спрашиваю, кто старший — каждый говорит, что он!
Братья потупились.
— Сговорились? — заинтересовался Щавель. — Неожиданный ход. Сильный!
— Папенька, — попросил один из братьев. — Да не делите вы добро. Позвольте все продать.
— Включая этого вонючего кота! — вставил второй.
— А деньги мы поделим поровну! — взмолился третий. — Ну чего нам, близнецам единоутробным, в раздор входить?
— Так продайте и поделите все, как отца схороните, — предложил Паклус, тоже увлекшийся ситуацией. — Де-лов-то!
— А вдруг старший, то есть я, после папенькиной смерти передумаю и делиться не захочу? — спросил один из братьев.
— Я, старший, умный очень, а все умные — они жадные, — сказал второй.
— Для меня, старшого сына, воля папенькина будет священна, — печально сказал третий.
Щавель захохотал:
— Молодцы, братья! Как завернули! Трикс, а ну-ка, покажи мастерство. Как можно помочь дедушке мельнику?
Трикс задумался.
— Дедушка, а нет ли у сыновей ваших какого-то отличия? Ну, родимое пятно…
— У одного с детства след от ремня на левой ягодице, это я пряжкой попал, — вспомнил дед. — У другого на мизинце ноготь слез, это он под жернов неудачно руку сунул… А у третьего — на ноге шрам, телегу разгружал и уронил бочонок… Но у какого и что именно — это я не помню!
— Недостаточно данных, — печально сказал Щавель. — Логика здесь бессильна…
— Возможно, стоит применить заклинание, улучшающее память? — предположил Трикс.
— Я бы не советовал, — сказал Щавель. — Когда человек в таком преклонном возрасте — самая невинная магия может его убить.
— Тогда заклинание правды! — сказал Трикс. — Чтобы братья признались, кто есть кто…
— Мы будем жаловаться регенту! — сказал один брат.
— Запрещено такую магию к честным людям применять! — добавил второй.
— А скрывать, кто ты есть, из благородных побуждений — не преступление! — подытожил третий.
Трикс задумался. Щавель с улыбкой смотрел на него.
— Хорошо, — сказал Трикс. — У кого на ягодице след от ремня?
Стоящий слева брат поднял руку.
— У кого ногтя нет на мизинце?
Поднял руку и продемонстрировал палец брат, стоящий в центре.
— А на ноге отметина? Брат, стоящий справа кивнул.
— Вполне достаточно, — сказал Трикс. — Добрый брат не мог заслужить такой отцовский гнев, чтобы получить отметину от ремня на всю жизнь. Итак, слева либо сильный, либо умный. Умный брат не мог прищемить палец в жерновах. Итак, в центре либо сильный, либо добрый. Сильный брат не уронил бы тяжесть. Итак, справа либо умный, либо добрый.
— Мне кажется, это нам ничего не дает… — почесал переносицу Паклус.
— Это нам дает все! — торжественно ответил Трикс. — Допустим, что слева — сильный. Тогда в центре — добрый. А справа — умный! Так?
— А если слева умный? — спросил Паклус.
— Тогда в центре сильный, а справа — добрый!
— Ну и что? Есть два равновероятных варианта! Щавель прав, логика тут пасует!
— Зато мы точно знаем, что стоящий в центре — не умный, не старший сын! — гордо сказал Трикс. — Мельницу он точно не получает!
Стоящий в центре сын разинул рот. Посмотрел на братьев. Те отвели глаза.
— Ну а мелкую скотину, вроде осла и кота, можно распределить в рабочем порядке, — продолжил Трикс. — Я склоняюсь к мысли, что умный брат тоже не попался бы на шалостях и не получил ремня. Значит, слева сильный! В центре, таким образом, оказывается не сильный, не умный, а добрый — что и подтверждает факт получения им травмы, по доброте душевной он пытался работать на мельнице без всякой сноровки и способностей! Ну и, конечно же, склонный к умному труду брат, стоящий справа, оказался непригоден к погрузочно-разгрузочным работам. Все! Сильный — ему осла, добрый — ему кота, умный — ему мельницу!
Дедок почесал в затылке.
Первым не выдержал брат, стоящий справа.
— Это я-то к работам непригодный? — завопил он. — Это я-то? Как что таскать, как что грузить — всегда меня, оттого и поранился!
— Это я не умный? Это я-то в жерновах палец прищемил, оттого что неспособный и несноровистый? Да я с пяти лет при жерновах, оттого и прищемился! — обиделся стоящий в центре.
— Да я по заднице получал только по доброте своей душевной! — бушевал брат, стоящий слева. — Они хулиганят, а потом просят: «Братик, возьми на себя вину, тебя папка любит, пороть будет не сильно!»
- Предыдущая
- 57/95
- Следующая
