Не время для драконов - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 20
- Предыдущая
- 20/93
- Следующая
– Папа и не открыл. Даже мне. Я сама восстановила рецепт.
Виктор осторожно сделал глоток. Напиток явно был алкогольным, но совершенно необычного вкуса. Он слегка бодрил, буквально с первого глотка, и одновременно расслаблял тело.
– Нет ничего лучшего для уставшего путника в поздний час, чем бокал «Радужных снов»! – сказала Тэль. – Эх… и почему Конам так поздно нашел свое призвание. Какие чудесные напитки он придумывал!
Виктор испугался, что Рада обидится на эти слова, но девушка согласно кивнула:
– Да. А я вот не собираюсь заниматься ерундой. Утром приходите, я угощу вас «Кипучим днем» – за счет заведения. Это уже мой рецепт. Его оценил сам господин Анджей.
– Маг Земных? – заинтересовалась Тэль.
Рада кивнула:
– Да, глава клана. Он останавливался здесь, когда путешествовал в Снежные Степи. Такой хиленький мужичок, лысенький… – Рада перешла на шепот: – По виду – ну совсем обычный. Какой-нибудь наш охотник или плотник – и те попредставительнее будут. В чем душа держится… А пил – диву даешься!
То ли ночные посетители вдруг стали ей симпатичны, то ли девушка решила, что бизнес прежде всего, но первая ее холодность исчезла.
– Сейчас вам принесут еду, – сообщила она. – По ломтику тушеной рыбы, немножко зелени, сок и паштет из моллюсков. Это будет самым правильным ужином, поверьте. Вы надолго остановитесь?
– Нет, – с сожалением сказала Тэль. – Завтра уезжаем.
– Останьтесь хотя бы на обед. Эльфийский суп, куропатки в тесте и настойки клана Медведей. Не пожалеете. Она улыбнулась Виктору и вновь скрылась за дверцей.
– Да, молчаливость не входит в ее недостатки, – сказал Виктор.
– Это точно, – допивая бокал, согласилась Тэль. – Да, кстати… ты ведь завтра возвращаешься домой? А когда, с утра или после обеда?
Виктор даже не нашелся что ответить.
Родные места. Здесь ты родился и вырос, Ритор. Здесь учился. Отсюда уходил в свой ставший знаменитым – для знающих – поход, сюда же и возвращался… не думая не гадая, что настанет день – придется своими руками исправлять почитавшееся ранее твоим же величайшим подвигом.
Конечно же, его заметили издали. Он не скрывался, пламенная аура Силы вокруг него видна была магам клана за многие мили. И когда он, погасив крылья, опустился возле крыльца школы магов, по совместительству – его собственного жилища, вокруг уже собралась толпа. Все молчали. Знали, что случилась беда.
Взгляд Ритора отыскал среди сбежавшихся мать Таниэля. И, не в силах вынести скорбного укора, волшебник опустил голову. Не сумел. Не уберег. Не защитил, и теперь все слова уже бесполезны.
Однако, несмотря ни на что, Ритор все-таки заговорил. Не должно быть секретов от своих. Вода искусна в магии обмана (как, впрочем, и Воздух), несказанное тобой поспешат выложить, переврав, враги.
Кратко, но ничего не упуская, Ритор рассказал о схватке с Торном и его людьми в заброшенном замке, о предательстве, погубившем Огненных, о том, как его, презрев обычаи, собирались убить на балу у Лой Ивер…
– Так что же делать, братья? Смолчать, перетерпеть, покориться? – закончил он.
Слушавшая его в гробовом молчании толпа в мгновение ока разразилась яростными воплями. Ритор видел воздетые кулаки, искаженные ненавистью лица, перекошенные от гнева и жажды мести рты. Вопль «Смерть им!», вырвавшийся из сотен глоток, подхваченный ветром, разнесся далеко окрест, и – знал Ритор – даже живущие на дальних фермах побросали сейчас работу, с тревогой вслушиваясь в порывы, полные ненависти.
«Война», – несся над площадью беззвучный крик домов. «Война и смерть им всем» – вторили скалы. «Огонь и гибель на их головы» – шумели леса.
И лишь мудрая, ленивая река на сей раз смолчала.
А море и вовсе не говорило ничего и никогда.
Наконец, когда бушующий ураган криков поутих, Ритор поднял руку.
– Обо всем, как и велит закон, будем говорить сегодня на совете клана, – обратился он к людям. – Я буду думать. И вы думайте тоже. Завтра на рассвете мы сравним наши решения.
«Не сомневаюсь, что они выберут войну, – мелькнула мысль. – Слишком хорошо здесь знают о нашей с Торном вражде. Сами кланы не сталкивались уже давно… но нападение есть нападение, и вражда с предводителем есть вражда со всеми. Клан поднимется. А это значит – войны не миновать. Мы сами вымостим дорогу Прирожденным…»
И в то же время Ритор даже помыслить не мог скрыть от собратьев правду. Быть может, когда отгорит первый гнев, ему удастся сдержать своих.
Потому что надо тратить силы не на бессмысленную распрю с могучим кланом Воды (подавляющее число людей в нем, само собой, ни в чем не виноваты), а уничтожить, пока не поздно, вызванного Торном Убийцу Дракона. В этих словах врага Ритор не сомневался. Таким не бросаются.
И не важно, что Убийца скорее всего тоже не виноват. Простой подсчет – тысячи жизней или одна.
Иное-решение? Чтобы никто не погиб? Увы, мы не на занятии по этике, к сожалению.
…Ему казалось, он никогда не уснет. Когда так устаешь, организм словно во вред самому себе отказывается засыпать. Мол, помучайся, помучайся, будешь знать, как измываться над собственным телом. Виктор понимал, что это всего-навсего чрезмерный уровень адреналина и эндорфинов, повышенный ток ионных каналов и слишком активная перекачка синаптических пузырьков, – однако понимал как-то умом. А другая половина сознания отчего-то талдычила – это судьба тебя предупреждает, не спи в эту ночь, не спи, не спи, не спи-и-и!..
Раньше об эльфах, гномах и тому подобном он читал только в бульварной фантастике. Да и то изредка, когда ничего другого не находилось взять в дорогу. А вот теперь сам лежит на кровати в гостинице, охранником в которой служит самый что ни на есть настоящий эльф! Гм, если таковы эльфы – то каковы же тогда эльфийки? Эльфки, эльфиянки, эльфочки, эльфессы… интересно, а полуэльфки – они какие? Или их на самом деле никогда не бывает? Начинаешь понимать, почему эльфы не зарятся на человеческих женщин, а вот мужчины…
Он приподнялся на локте. Тэль мирно спала, тихонечко, как мышонок, посапывая в дреме. Виктор снова лег на спину. Невольно ему вновь вспомнились давешние разбойники… и тот несчастный, моливший сохранить ему жизнь… Как он там сказал? «Я раб твой, Владыка»?
Владыка…
Ничего не скажешь, приятно услышать. Что ни говори, каждый из нас втайне думает о себе – мол, меня не оценили, не поняли, я куда выше и лучше их всех, только вот из-за всяческих козней не могу развернуться как следует, а тогда бы я всем показал… Неудивительно, что лесть – одно из сильнейших человеческих орудий.
Виктор не уловил прихода сна. Сознание оставалось ясным, мысли – четкими и определенными. Он думал, что рассуждает про себя… и потому даже несколько удивился, внезапно увидав себя стоящим на незнакомом берегу. Песок был абсолютно, нестерпимо снежно-бел. Это еще неудивительно, хотя отыскать такую белизну на Земле… точнее – в Изнанке – не удалось бы, наверное, и на Северном полюсе.
Да, песок был бел, а вот вода, напротив, – иссиня-черна. Словно самая настоящая нефть. Виктор собрался было протереть глаза – правда, тотчас же понял, что удивляться глупо. Тут так и должно было быть. Сны – особая страна. Взгляд его скользнул вдоль берега – наверное, в полукилометре вода становилась красно-алой, словно солнце ветреным закатом; еще дальше, уже у самого горизонта виднелась блистающая, яркая зелень – а может, это уже были шутки атмосферной рефракции. Солнце, наверное, уже скрылось – светилось само небо, на горизонте ярче, а в зените уже проглядывали робкие звезды.
Вплотную к берегу подступали горы. Не обычные, привычные нам – а длинный строй математически правильных фракталей, как, едва вглядевшись, понял Виктор. Каждая «гора» чем-то напоминала исполинское дерево – блистающий полупрозрачный «ствол» в километр высотой, идеально правильные грани, каждая разделена на три части, средний отрезок служит основанием еще одного треугольника, поменьше, и так без конца…
К морю эти странные образования повернуты были гладкими срезами – словно основаниями.
- Предыдущая
- 20/93
- Следующая
