Дневной дозор - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 2
- Предыдущая
- 2/87
- Следующая
Она легонько стукнула кулаком по столу.
— Первое. Дам я тебе приворот. Это грех небольшой… Приворот муженька в доме вернет. Вернуть — вернет, но удержать не удержит.
Наташа неуверенно кивнула. Деление ворожбы на «три этапа» казалось чем-то неуместным — особенно от этой женщины и в этой квартире…
— Второе… Дите у разлучницы родиться не должно. Если родится — ты своего муженька не удержишь. Придется большой грех творить, невинный плод травить…
— Да что вы такое говорите! — Наташа вздрогнула. — Я под суд идти не собираюсь!
— Речь не об отраве, Наташенька. Я ладонями-то разведу, — ворожея и впрямь развела руки, — а потом как хлопну… Вот и весь труд, вот и весь грех. Какой суд?
Наташа молчала.
— Только этот грех я на себя брать не хочу, — Дарья истово перекрестилась. — Если хочешь — помогу, но тогда ты перед богом отвечать будешь!
Видимо, истолковав молчание как согласие, она продолжила:
— Третье… Сама дите родишь. Тоже помогу. Будет дочка, красавица да умница, тебе помощница, мужу радость. Тогда все твои беды и кончатся.
— Вы это серьезно говорите? — тихо спросила Наташа. — Вы все это…
— Я вот что тебе скажу, — Дарья встала. — Скажешь «да» — все так и будет. Завтра муж твой вернется, а послезавтра разлучница нагулянное выкинет. И денег я с тебя не возьму, пока сама не понесешь. Но потом возьму — и много, это сразу говорю, Христом-богом клянусь.
Наташа криво улыбнулась.
— А если обману, не принесу денег? Все ведь уже сделано будет…
Она осеклась. Ворожея молча и строго смотрела на нее. С легким сочувствием, как мать на несмышленую дочку…
— Не обманешь, Наташенька. Сама подумай, и поймешь, что не стоит обманывать.
Наташа сглотнула вставший в горле ком. Попыталась пошутить:
— Значит, оплата по факту?
— Бизнесменка ты моя, — с иронией сказала Дарья. — Кто ж тебя такую полюбит, деловую да умную? В бабе всегда дурость должна быть… эх… По факту. По трем фактам.
— Сколько?
— Пять.
— Чего пять? — начала Наташа, и осеклась. — Я думала, это стоит гораздо дешевле!
— Хочешь мужа вернуть — будет дешевле. Только пройдет срок, и снова уйдет. А я тебе настоящую помощь предлагаю, верное средство.
— Хочу, — Наташа кивнула. Ее охватило ощущение легкой нереальности происходящего. Значит — хлоп в ладоши, и не будет нерожденного еще ребенка? Хлоп другой — и она родит своему любимому идиоту дочку?
— Берешь на себя грех? — требовательно спросила ворожея.
— Какой там грех, — с прорвавшимся раздражением отозвалась Наташа. — Да этот грех каждая женщина хоть раз, да делала! Там может и нет совсем ничего!
Ворожея задумалась, будто вслушиваясь во что-то. Покачала головой:
— Есть… Кажется, и верно — дочка.
— Беру, — с прорвавшимся раздражением отозвалась Наташа. — Все грехи на себя беру, какие хочешь. Мы договорились?
Ворожея посмотрела строго и неодобрительно:
— Так нельзя, дочка… Про все-то грехи. Мало ли что я на тебя навешу? И свое, и чужое…будешь потом перед Богом отвечать.
— Разберется.
Дарья вздохнула:
— Ох, молодые… глупые. Да есть ему дело — в грехам человеческих копаться? Каждый грех свой след оставляет, по следам и суд идет… Ладно, не бойся. Чужого тебе не припишу.
— Я и не боюсь.
Ворожея уже будто и не слушала ее. Сидела, настороженно вслушиваясь во что-то. Потом пожала плечами:
— Ладно… давай дело делать. Руку!
Наташа неуверенно протянула правую руку, с тревогой следя за дорогим бриллиантовым кольцом. Хоть и туго слезает с пальца, но…
— Ой!
Ворожея уколола ее в мизинец так быстро и ловко, что Наташа даже ничего не почувствовала. Застыла в остолбенении, глядя на набухающую красную каплю. Дарья, как ни в чем не бывало, бросила в немытую тарелку с застывшими остатками борща крошечную медицинскую иглу — плоскую, с остреньким жалом. Такими берут кровь в лабораториях.
— Не бойся, у меня все стерильно, иглы одноразовые.
— Да что вы себе позволяете! — Наташа попыталась было отдернуть руку, но Дарья перехватило ее неожиданно сильным и точным движением.
— Стой, глупая! Снова колоть придется!
Из кармана она достала аптечный пузырек темно-коричневого стекла. Этикетка была отмыта, но плохо: даже угадывались первые буквы: «На…» Ловко открутила пробку, подставила пузырек под Наташин мизинец, встряхнула. Капля сорвалась внутрь пузырька.
— Некоторые считают, — удовлетворенно произнесла ворожея, — что чем больше крови в привороте — тем сильнее он будет. Неправда. Кровь необходима качественно, но совершенно не важна количественно…
Ведунья открыла холодильник. Достала пятидесятиграммовую бутылочку водки «Привет». Наташа вспомнила, что ее шофер как-то называл такие «реаниматорами»…
Несколько капель водки ушло на клочок ватки, которой Наташа послушно залепила палец. Бутылочку ведунья протянула Наташе.
— Будешь?
Почему-то Наташе живо представилось пробуждение завтра утром — где-нибудь на другой конце города, обобранной, изнасилованной, и ничего не помнящей о происшедшем. Она замотала головой.
— Ну я выпью, — Дарья поднесла «реаниматор» ко рту, и одним глотком всосала водку. — Так оно лучше… работается. А ты… ты зря меня боишься. Не разбоем живу.
Несколько остававшихся в бутылке капель тоже ушли в пузырек с приворотным зельем. Потом, не стесняясь любопытного взгляда Наташи, ведунья добавила туда — соль, сахар, горячую воду из чайника и какой-то порошок с сильным запахом ванили.
— Это что? — спросила Наташа.
— У тебя насморк? Ваниль это.
Ведунья протянула ей пузырек.
— Держи.
— И все?
— Все. Напоишь мужа. Сумеешь? Можно в чай вылить, можно в водку — но это нежелательно.
— А где тут… волшебство?
— Какое волшебство?
Наташа вновь почувствовала себя дурой. Сказала, почти срываясь на крик:
— Тут капля моей крови, капля водки, сахар, соль и ваниль!
— И вода, — добавила Дарья. Уперла руки в бока. Иронически посмотрела на Наташу: — А ты чего хотела? Сушеный глаз жабы? Яйца иволги? Или мне туда высморкаться? Тебе что нужно — ингредиенты, или эффект?
Наташа молчала, ошеломленная этой атакой. А Дарья, уже не скрывая насмешки, продолжала:
— Милая ты моя… да если бы я хотела впечатление на тебя произвести — произвела бы. Не сомневайся. Важно не то, что в пузырьке, важно — кто делал. Не бойся, иди домой, и пои мужа. Зайдет он еще к тебе?
— Да… вечером, звонил, что вещи заберет кое-какие… — пробормотала она.
— Пусть забирает, только чайком его напои. Завтра обратно вещички потащит. Если пустишь, конечно, — Дарья усмехнулась. — Ну что ж… последнее осталось. Берешь на себя тот грех?
— Беру, — Наташа вдруг поняла, что уже не может с полным основанием посмеяться над сказанным. Что-то здесь было не смешно. Уж слишком серьезно обещала ворожея. И если завтра и впрямь вернется муж…
— Твое слово, мое дело… — Дарья медленно развела руки. Заговорила скороговоркой: — Красная вода, чужая беда, да гнилое семя, да лихое племя…Что было — того нет, чего не было — не будет… Вернись в никуда, растворились без следа, по моей воле, по моему слову…
Ее голос упал до нечленораздельного шепота. Минуту ворожея шевелила губами. Потом с силой хлопнула ладонями.
Видимо, разыгралось воображение — Наташе показалось, что по кухне пронесся порыв ледяного ветра. Зачастило сердце, кожа пошла мурашками.
Дарья тряхнула головой, посмотрела на Наташу, кивнула:
— Все. Иди, милая. Иди домой, дочка, жди мужа.
Наташа встала. Спросила:
— А что… когда мне…
— Как понесешь — сама про меня вспомнишь. Ждать буду три месяца… а если не дождусь — не обессудь.
Наташа кивнула. Сглотнула возникший в горле комок. Почему-то сейчас она твердо верила во все, обещанное знахаркой… и при этом до боли ясно понимала, что через три месяца, если и впрямь все получится, ей будет нестерпимо жалко отдавать деньги. Появится искушение списать все на совпадение… ну не отдавать же пять тысяч долларов этой грязной шарлатанке?
- Предыдущая
- 2/87
- Следующая
