Выбери любимый жанр

Путь в Царьград - Михайловский Александр Борисович - Страница 19


Изменить размер шрифта:

19

Поручик ткнул пальцем в карту:

— Вот здесь, к северу от дворца, в арсенале Топ-хане, по нашим сведениям, хранится запас султанской армии: пять тысяч винтовок Генри-Винчестера и десять тысяч винтовок Пибоди-Мартини. И патроны к ним, примерно по двести выстрелов на ствол.

— Твою дивизию! — выдохнул Бережной. — Майор Гордеев, — обратился он к командиру роты спецназа, — обязательно выделите туда спецгруппу, арсенал нужен нам неповрежденным.

«И точно, — подумал я, — целую дивизию вооружить можно».

— Только вот что, товарищ поручик, нам совсем не нужно, чтобы ваши ополченцы превратились в банду грабителей. Порядок должен быть жесточайший, никаких разбоев, бессудных убийств и прочих беспорядков допускать нельзя. За такое наши бойцы будут уничтожать на месте, невзирая на национальность и вероисповедание. Вы не думайте, что турки, совершившие ранее преступления против ваших братьев, останутся безнаказанными, но сперва должен быть гласный суд, официальный приговор, и только тогда — веревка на шею преступника. Понятно?!

— Так точно, — поручик еще раз вытянулся, и козырнул, — господин… извините, привычка… товарищ полковник, разрешите приступать?

— Приступайте! Майор Гордеев вас проводит к себе, и вы договоритесь с ним насчет связи и взаимодействия, — Бережной повернулся к командиру роты спецназа: — Александр Александрович, обеспечьте поручика средствами связи и обучите его ими пользоваться. Только побыстрее, время не ждет.

День Д, 5 июня 1877 года, ночь, Эгейское море, вход в пролив Дарданеллы, ГКП тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Кузнецов».

Полковник ГРУ Вячеслав Бережной.

— Товарищ Бережной, назначаю вас, как самого старшего по званию из армейских офицеров, командующим сухопутным соединением, — контр-адмирал Ларионов вопросительно глянул в мою сторону. — Справитесь?

— Да! — ответил я, и тут же у меня мелькнула мысль: «Влип! — картина Репина „Приплыли!“: одно дело через оперативную группу руководить действиями роты спецназа, людей досконально мне известных, взрослых и до предела ответственных. И совсем другое — получить под свое командование воинское соединение от майоров до кашеваров включительно. При этом соединение получается примерно масштаба бригады и крайне несбалансированное по составу. Ну и дела! Но куда деваться — действительно, не Нину Викторовну Антонову же назначать комбригом?»

Но мысли мыслями, а вслух я мог сказать только одно:

— Постараюсь, товарищ контр-адмирал, разрешите приступать. — Ибо невместно нам, элите армии, бегать от ответственности. Впрочем, как я уже сказал, при всем богатстве выбора, другой альтернативы нет!

Ясная безлунная ночь, почти полное безветрие, в черной-черной воде отражаются бесчисленные звезды. Погасив огни, соединение крадется к Дарданеллам. Кстати, непроглядный мрак царит только для невооруженного глаза. Стоит только взглянуть в электронный бинокль с фотоумножителем, как непроглядная тьма сменяется хмурыми серыми сумерками. На европейском берегу на фоне неба отчетливо виден передовой форт Эртогрул, на азиатском — форт Орхания-Тепе. На полетной палубе «Кузнецова» уже раскручивают роторы восемь ударных вертолетов. Все готово к началу операции.

Бархатно-черную тьму разорвали багровые вспышки. Крейсер «Москва» открыл огонь по форту Эртогрул примерно с дистанции в семнадцать с половиной километров. Мгновение спустя «Ушаков» ударил носовой башней по форту Орхания-Тепе, а кормовой — по форту Кум Кале, находящемуся на азиатском берегу в самой горловине пролива. Полторы минуты сплошной канонады, сто тридцать пять двухпудовых осколочно-фугасных снарядов, летящих на цели по крутым траекториям. Если командиры БЧ-2 на «Москве» и «Ушакове» все сделали правильно, то нет такой силы, которая была бы способна остановить мчащуюся по воздуху смерть.

Тем временем центр управления полетами «Кузнецова» дал добро ударным вертушкам, и они, поднявшись в ночное небо, направились к берегу, подобно стае разъяренных ос. На стартовые площадки начали выкатываться транспортно-боевые Ка-29.

Вспышка первого разрыва полыхнула на Эртогруле секунд через пять после прекращения огня, потом вторая, третья, четвертая. Кусты разрывов громоздятся друг на друга, бросая к небесам багровые блики. То, же самое происходит и на азиатском берегу. «Ушаков» так же точно накрыл свои цели.

Примерно на середине серии сильнейший взрыв гремит на Эртогруле, фейерверком разлетаются во все стороны пылающие обломки — красота! — очевиднейшее прямое попадание в пороховой погреб. А снаряды продолжают падать на пылающие изуродованные руины. Вряд ли там выжил хоть один человек. Но, по опыту бомбардировки этих же фортов в ходе Дарданелльской операции союзников в Первую мировую войну, можно ожидать, что часть гарнизона фортов сумеет уцелеть в укрытиях. Так что и для десантников работы хватит.

Тем временем «Москва» переносит огонь на форт Седдулбахир. На азиатском берегу пылает форт Кум-Кале. Что там может гореть — непонятно. Неужто какой-нибудь неуставняк, вроде годового запаса сена для баранов господина коменданта, или, что более вероятно, фураж для гарнизонных лошадей? Однозначно что-то вроде этого, ибо пламя вздымается к небесам стеной.

Орхания-Тепе в руинах. В бинокль видно, что стена форта, обращенная к морю, съехала вниз к проливу вместе с орудиями, и теперь этот форт вряд ли сможет оказать сопротивление. Так, нужно внести в предварительный план кое-какие корректировки. Не стоит зря жечь топливо и расходовать моторесурс.

Подношу к губам микрофон рации:

— Сэм-один, десантирование на азиатский берег приостановить до особого распоряжения. Как поняли? Прием.

В ответ проскрипело:

— Я Сэм-один, вас понял, высадку десанта приостанавливаю до особого распоряжения…

Эсминец «Адмирал Ушаков», короткой серией на сорок пять секунд из обеих башен, закончил обрабатывать форт Кум-Кале-2, запирающий горловину пролива с азиатской стороны. Перемудрили, товарищи артиллеристы, явно перемудрили. Форты, построенные в середине XVIII века, не выдержали ярости фугасных снарядов, сделанных в конце XX века. Вон и Седдул-бахир, точнее, то, что от него осталось. А осталось не так уж и много — осыпавшиеся груды камня и битого кирпича, закопченная воронка на месте порохового погреба. Десантировать тут морскую пехоту нет смысла, проще завтра с утра прислать группу на вертолете для зачистки и обследования. Отменяем десант и втягиваемся в пролив.

А впереди уже полыхает зарево — вертушки со снайперской точностью штурмуют форты, расположенные в глубине пролива. «Ушаков», который идет в ордере сразу за «Сметливым», готов в любой момент открыть огонь по указанным целям.

Но тут полная тишина, ибо вертолетчики отлично справляются сами. Один раз на берегу мелькнула группа всадников, с борта «Ушакова» по ним ударила шестиствольная скорострелка АК-630. Когда рассеялись дым и пыль, на земле остались бьющиеся в агонии лошади и изломанные человеческие тела. Позднее мы узнали, что там закончил свою жизнь главнокомандующий береговой обороной Турции, британский адмирал на османской службе сэр Генри Феликс. Его посеченное осколками тело, как и тело его британского адъютанта, на третьи сутки доставили в Константинополь греческие ополченцы.

Проходим мимо первой пары внутренних фортов Дарданос — Мессудие. Огромные дульнозарядные орудия британского производства опрокинуты мощными взрывами. Пожалуй, без подъемного крана и какой-то матери восстановить эти батареи будет невозможно. Тем более эти орудия системы Армстронга так дурно сконструированы, что представляют куда большую опасность для своих расчетов, чем для неприятеля. Разрыв орудийного ствола для них — обычное дело. Молодец поручик, вся его информация точна, бьем вроде бы наугад, но попадаем точно в цель.

Впереди пролив делает поворот, а перед ним, на европейском берегу, напротив города Чанаккале, целая группа фортов — четыре или пять. Это самое узкое место пролива. Над фортами, подобно разъяренной мошкаре, вьются ударные вертушки. «Ушаков» беглым огнем бьет вперед, по замыкающим пролив фортам Анадолу и Нагара. Там пылают пожары и грохочут взрывы — ну, в общем, все как обычно.

19
Перейти на страницу:
Мир литературы