Нортенгерское аббатство (пер. И.Маршак) - Остин Джейн - Страница 11

• Предыдущая
• 11/52
• Следующая

— Нет, почему же? Но если вам кажется, что этого делать не следует, танцуйте с другим.

— Вот, — вскричала Изабелла, — вы слышали, что сказала ваша сестра? И вы еще смеете стоять на своем? Что ж, запомните, если из-за нас старухи в Бате поднимут переполох, я ни при чем. Кэтрин, любовь моя, ради самого неба, идемте танцевать с нами!

С этими словами она и мистер Морланд отправились к своей прежней партии. Между тем Торп куда-то ушел. И Кэтрин, все время мечтавшая дать мистеру Тилни возможность повторить столь приятное для нее приглашение, которым он удостоил ее в начале вечера, стала торопливо пробираться к миссис Аллен и миссис Торп, надеясь еще застать его около них. Увы, разочаровавшись в этой надежде, она поняла ее беспочвенность.

— Ну как, моя дорогая, — сказала миссис Торп, которой не терпелось услышать хвалебный отзыв о своем сыне, — надеюсь, вы были довольны вашим партнером?

— Вполне довольна, сударыня.

— Очень этому рада. У Джона чудесный характер, не правда ли?

— Дорогая моя, вы видели мистера Тилни? — спросила миссис Аллен.

— Нет. Где же он?

— Сию минуту от нас отошел. Ему, по его словам, так надоело стоять среди зрителей, что он решил потанцевать. Я думаю, он бы пригласил вас, если бы вы с ним встретились.

— Куда же он мог пойти? — спросила Кэтрин, осматриваясь по сторонам.

Без большого труда она отыскала глазами мистера Тилни, сопровождавшего молодую леди в сторону танцующих.

— Ах, он-таки нашел себе даму. Жаль, что он не пригласил вас, дорогая! — Сказав это миссис Аллен после некоторого молчания добавила:

— Он такой славный молодой человек!

— Вы, разумеется, правы, — с довольной улыбкой подтвердила миссис Торп. — Я не могу этого не признать, хотя и прихожусь ему матерью. Самый славный молодой человек на земле!

Эти слова, сказанные невпопад, могли бы у многих вызвать недоумение. Однако они нисколько не озадачили миссис Аллен, которая после краткого раздумья шепнула на ухо Кэтрин:

— Она, видно, считает, что я говорила о ее сыне.

Кэтрин была разочарована и расстроена. То, о чем она так мечтала, ускользнуло у нее прямо из рук. Находясь в таком расположении духа, она отнюдь не была склонна особенно любезно ответить на обращение вернувшегося вскоре Джона Торпа:

— Что ж, мисс Морланд, не поплясать ли нам с вами еще?

— О нет, премного вам благодарна. Два наших танца уже кончились. К тому же я устала и больше танцевать не хочу.

— Не хотите? Ну так давайте пройдемтесь и посмеемся над публикой. Я покажу вам четыре самые нелепые фигуры на этом балу: моих сестриц и их кавалеров. Я потешался над ними битых полчаса.

Кэтрин еще раз ответила отказом, и в конце концов ему пришлось продолжать свои развлечения в одиночестве. Остаток вечера показался Кэтрин особенно скучным. Мистер Тилни, обязанный заботиться о своей даме, не мог за чаем присоединиться к их компании. Мисс Тилни, хоть и оставалась с ними, сидела от нее вдалеке. А Изабелла была настолько увлечена разговором с Джеймсом, что не могла уделить подруге ничего, кроме одного восклицания: «Кэтрин, любовь моя», одного пожатия руки и одной улыбки.

Злоключения Кэтрин в этот вечер продолжились следующим образом. Прежде всего у нее возникло отвращение ко всем окружающим, следствием чего явилась ранняя усталость и желание как можно скорее вернуться домой. Желание это по возвращении на Палтни-стрит перешло в волчий аппетит, который, после того как она его утолила, уступил место непреодолимой сонливости. Этим была достигнута высшая точка ее неблагополучия, после чего она незамедлительно погрузилась в глубокий сон, продолжавшийся девять часов и настолько укрепивший ее душевные силы, что она пробудилась от него в прекрасном настроении и полная свежих планов и надежд. Больше всего ей хотелось продолжить знакомство с мисс Тилни, и первым делом она решила встретиться с ней в середине дня в Галерее. Мисс Тилни, как и все, кто только что прибыл в Бат, несомненно, должна была там появиться. А это помещение уже зарекомендовало себя в глазах Кэтрин таким удобным местом для раскрытия совершенств женской души и для укрепления женской дружбы и так подходило для задушевных бесед и возникновения безграничного доверия, что наша героиня вполне резонно надеялась приобрести в его стенах еще одну близкую подругу. Чем будет занят ее день, было, таким образом, определено. И после завтрака она спокойно уселась за чтение, решив, пока не пробьет час дня, не отрываться от книги и не прислушиваться, как обычно, к рассуждениям и возгласам миссис Аллен, которая из-за недостатка интереса к чему-либо и от непривычки о чем-то думать хоть не была говорливой, но и молчать толком не умела, так что терялась ли у нее при шитье иголка или рвалась нитка, проезжала ли мимо дома карета или обнаруживалось пятно на платье, — все это оказывалось поводом для ее замечаний, независимо от того, был ли кто-нибудь расположен на них ответить или до них никому не было дела. Около половины первого необычно громкий шум на улице заставил миссис Аллен броситься к окну. И не успела она сообщить Кэтрин, что у крыльца остановились два открытых экипажа — передний пустой, с одним только слугой, а задний с мистером Морландом и мисс Торп, — как по лестнице взбежал Джон Торп и громогласно представился:

— А вот и я! Небось заждались, мисс Морланд? Никак раньше не могли выбраться. Старый хрыч каретник целую вечность подбирал какую-то затычку. А когда выехали, она опять треснула. Как поживаете, миссис Аллен? Недурно вчера повеселились, а? Поторапливайтесь, мисс Морланд, остальным там уже невмоготу. Прямо рвутся в дорогу.

— Что это значит? Куда вы собрались?

— Собрались?! Ничего себе. Да вы что, забыли наш уговор? Разве у нас не было решено насчет прогулки? Что же у вас за голова? Держим курс на Клавертон-Даун!

— Что-то об этом, кажется, было сказано, — ответила Кэтрин, бросив умоляющий взгляд на миссис Аллен. — Но, говоря по правде, я вас не ждала! .

— Не ждали? Вот это мило! А чем бы вы тут занимались, если бы я не приехал?

Молчаливый призыв Кэтрин о помощи не нашел со стороны миссис Аллен никакой поддержки, ибо последняя, не умея что-нибудь выражать собственным взглядом, даже не подозревала о возможности подобного способа передачи мыслей кем-то другим. И поскольку желание Кэтрин снова встретиться с мисс Тилни допускало ради этой прогулки небольшую отсрочку, а катанье с мистером Торпом, при условии, что Изабелла ехала с Джеймсом, не казалось предосудительным, ей оставалось только просто спросить:

— Как вы думаете, миссис Аллен, вы бы могли обойтись без меня час или два? Можно мне поехать?

— Поступайте, как вам больше хочется, моя дорогая, — сказала миссис Аллен вполне равнодушно.

Кэтрин последовала этому совету и пошла! одеваться. Она вернулась очень скоро, едва позволив оставшимся обменяться одобрительными замечаниями по ее адресу, после того как Торп добился от миссис Аллен признания достоинств своего кабриолета. И, попрощавшись с этой дамой, молодые люди поспешили на улицу.

— Любовь моя, — воскликнула Изабелла, к которой по долгу дружбы Кэтрин должна была подбежать прежде, чем сесть в свой экипаж, — вы собирались не меньше трех часов! Я даже встревожилась — уж не заболели ли вы? Какой чудесный был вчера бал! Мне нужно вам сказать тысячу вещей. Скорее, скорее садитесь. Сил нет, как хочется ехать.

Кэтрин послушалась и пошла к другому экипажу, но не настолько быстро, чтобы не услышать слов, сказанных Изабеллой Джеймсу:

— Какая же она прелесть! Я ее просто обожаю!

— Вы только, мисс Морланд, не пугайтесь, — сказал Торп, подсаживая ее в кабриолет, — если лошадь, прежде чем тронуться с места, немного побалуется. Она может разок-другой рвануть, потом постоит минуту, а уж затем почует хозяйскую руку. Что поделаешь — озорная лошадка, любит подурить, хотя и без злобы.

Кэтрин эта характеристика не показалась слишком обнадеживающей. Но отступать было поздно — для того, чтобы признаться в собственной робости, она была еще слишком юной. Поэтому, доверясь судьбе и понадеявшись на хваленую преданность животного своему хозяину, она покорно села в экипаж, глядя, как Торп устраивается с ней рядом. Когда все было наконец готово, слуге, стоявшему подле лошадиной головы, было громогласно приказано:

• Предыдущая
• 11/52
• Следующая