Доводы рассудка - Остин Джейн - Страница 25
- Предыдущая
- 25/52
- Следующая
К радости, с которой леди Рассел готовилась встретить друга, примешивалось беспокойство. Она знала, кто частенько наведывался в Апперкросс. Но, к счастью, то ли Энн пополнела и похорошела, то ли так показалось леди Рассел; и, выслушивая ее комплименты, Энн забавлялась, соотнося их с молчаливым восхищением своего кузена и надеясь, что еще выпадет ей на долю новый расцвет юности и красоты.
Но вот они разговорились, и она сама заметила, какие в ее душе произошли перемены. Заботы, которые переполняли ее при расставании с Киллинч-холлом и которые привыкла она заглушать в семействе Мазгроув, выказывавшем к ним столь мало интереса, теперь утратили для нее значение. Она потеряла из виду отца, и сестру, и Бат. Их нужды заслонились для нее нуждами Апперкросса; и когда леди Рассел, воскрешая прежние опасения и надежды, одобряла дом, снятый внаймы на Кэмден-плейс, или не одобряла то обстоятельство, что миссис Клэй до сих пор еще с ними не рассталась, Энн, к стыду своему, замечала, насколько ближе ей Луиза Мазгроув, и Лайм, и все тамошние знакомцы; насколько более занимает ее дружба Харвилов и капитана Бенвика, нежели устройство родного ее отца на Кэмден-плейс или приверженность к миссис Клэй ее родной сестрицы. Ей стоило немалых усилий с приличным вниманием поддерживать разговор, казалось имевший до нее самое прямое касательство.
Не без неловкости приступили они сперва и к другому предмету. Им пришлось коснуться несчастья в Лайме. Накануне, не успела леди Рассел переступить порог, на нее тотчас обрушилась неприятная новость; но следовало же ее и обсудить; надо было порасспросить, посетовать на неосторожность, пожалеть о последствиях, а при этом нельзя было не поминать и капитана Уэнтуорта. Энн поняла, что ей это дается труднее, чем леди Рассел. Она никак не могла прямо смотреть ей в глаза, выговаривая его имя, покуда не догадалась в беглых чертах сообщить, что думает она об его отношениях к Луизе. И сразу она почувствовала облегчение.
Леди Рассел оставалось ее выслушать и пожелать молодым людям счастья, но сердце ее дрожало от некоторого злобного удовольствия из-за того, что некто, в двадцать три года умевший, кажется, понять достоинства Энн Эллиот, восемь лет спустя мог плениться чарами Луизы Мазгроув.
Первые несколько дней прошли тихо, не разнообразясь ничем, кроме бог весть какими путями находивших Энн записок из Лайма о том, что Луиза чувствует себя лучше. По прошествии же этого срока учтивость леди Рассел взяла свое, и, подавив неприятные воспоминания, она сказала решительным голосом:
— Мне надо пойти к миссис Крофт. Мне непременно надо пойти, и не откладывая. Энн, достанет ли у тебя мужества переступить со мною вместе ее порог? Нам обеим предстоит, полагаю, тяжелое испытание.
Предстоящее испытание, однако, ничуть не ужасало Энн. Напротив, она со всею искренностью заметила:
— Вам, думаю, будет куда трудней; вы не смирились с переменами. Я же, оставаясь по соседству, с ними успела свыкнуться.
Она многое бы еще могла прибавить, ибо была о Крофтах мнения самого высокого, считала, что отцу ее необыкновенно посчастливилось, понимала, что прихожане обрели прекрасный пример, а бедняки — помощь и опору, и, как ни горько и стыдно было ей выдворяться из Киллинча, она в глубине души признавалась себе, что удалился тот, кто не заслуживал права здесь оставаться, и, простясь с владельцами, Киллинч-холл перешел в куда более достойные руки. Бесспорно, ей причиняли боль эти умозаключения и были они горьки; зато избавляли и от той горечи, которую, уж верно, испытывала леди Рассел, переступая знакомый порог и проходя по давно изученным покоям.
Нет, уж Энн-то не могла говорить себе: «Эти покои должны бы принадлежать нам одним. Ах, и кто же их теперь занимает! Древнее семейство обречено скитаться! И вместо него водворяется невесть кто!» Нет, только думая о покойнице матери, только вспоминая, как сиживала она тут, бывало, во главе стола, и могла она вздыхать вышеописанным образом.
Миссис Крофт всегда встречала Энн с добротою, позволявшей надеяться, что она к ней благоволит, нынче же, принимая ее в этом доме, она была к ней особенно внимательна.
Скоро беседа сосредоточилась на печальном происшествии в Лайме, и, сопоставя свои сведения о пострадавшей, обе дамы пришли к выводу, что получили их в один и тот же час прошедшего утра: капитан Уэнтуорт побывал вчера в Киллинче (впервые со дня несчастья), и он-то и доставил записку для Энн, как бы таинственным образом до нее дошедшую; он оставался несколько часов и потом вновь отправился в Лайм, не намереваясь, кажется, более покидать его. Расспрашивал он, в частности, и о ней; выражал надежду, что мисс Эллиот не переутомили недавние труды, и отнесся об этих трудах с большим уважением. Что было чрезвычайно мило с его стороны и доставило ей почти ни с чем не сравнимое удовольствие.
Что же до самого происшествия, две неколебимо разумные женщины, придерживаясь неопровержимых фактов, уж конечно, сошлись на том, что оно явилось следствием неосторожности и юного легкомыслия; что дело нешуточное и даже подумать страшно, как долго придется еще дрожать за здоровье Луизы и как еще долго будут сказываться потом следы сотрясения! Адмирал подвел общий итог, воскликнув:
— Скверно, ей-богу! И странная, однако, у нынешних молодцов манера выказывать нежные чувства! Правду я говорю, мисс Энн? Голову расшибать своему предмету! Расшибет — и пластырь накладывает!
Адмиральское острословие было не такого сорта, какой мог пленить леди Рассел, но Энн его очень ценила. Доброта и прямодушие адмирала Крофта были неотразимы.
— А ведь вам, верно, несладко, — сказал он, вдруг спохватившись, — сюда приходить и на нас любоваться. Мне было и невдомек, а ведь вам несладко. Однако, прошу, без церемоний. Обойдите весь дом, если вам угодно.
— В другой раз, благодарствуйте, сэр. Не теперь.
— Ладно, уж когда надумаете. Если угодно, можете заглянуть со стороны кустарников; кстати же и посмотрите, как мы там за дверью пристроили зонтики. Подходящее место, не правда ли? Однако (он осекся) вам-то, боюсь, оно и не покажется подходящим, вы их всегда в диванной держали. Вечная история. У всех разный обычай, и каждому свой больше нравится; так что уж сами судите, приятно вам будет обходить дом или нет.
Энн отклонила его предложение со всевозможными благодарностями.
— Мы мало что переменили, — подумав, продолжал адмирал. — Очень мало. Мы уж вам в Апперкроссе докладывали, что перевесили двери прачечной. Это великое дело. Удивительно, и как люди так долго терпели эдакое неудобство! Вы уж сообщите сэру Уолтеру про наше преобразование да кстати же и прибавьте, что мистер Шеперд от него в восхищении. Да, скажу без ложной скромности, немногие наши перемены — всегда перемены к лучшему. А все моя жена. Сам-то я почти ничего не предпринимал, разве что вот приказал вынести из своей гардеробной огромные зеркала вашего батюшки. Превосходнейший человек ваш батюшка, и, должен заметить, истинный джентльмен. Однако, осмелюсь доложить, мистер Эллиот (тут на лице его отобразилось глубокое раздумье), надо полагать, редкостный для своих лет франт. Эдакая пропасть зеркал! Господи! Просто спасения не было от собственной персоны! Так что уж я прибегнул к помощи Софи, и мы живо их переселили; и я преудобно устроился с единственным моим зеркальцем для бритья и еще одной огромной штуковиной, к которой стараюсь не приближаться.
Энн, радуясь сама не зная чему, не нашлась с ответом; и адмирал, испугавшись, что хватил лишку, поспешил добавить:
— Как станете писать батюшке, мисс Эллиот, кланяйтесь ему, пожалуйста, от нас с миссис Крофт и передайте, что нам тут очень хорошо, лучше и пожелать нельзя. В малой столовой, должен доложить, дымоход немного чадит, да и то при норд-осте, и крепком, а такое от силы три раза за зиму случается. Мы теперь вдобавок всюду по соседству перебывали, так что уж можем судить — лучшего дома нет. Благоволите передать это вашему батюшке. Ему, верно, будет приятно.
- Предыдущая
- 25/52
- Следующая
