Нужные вещи (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 68

• Предыдущая
• 68/171
• Следующая

Она взглянула на пятнышко крови на салфетке и решила, что могло быть и хуже. Кровь уже почти остановилась. Боль в левом боку потихонечку утихала. Нетти оттолкнулась от каменной стены и поплелась к дому, опустив голову, чтобы ссадина на лбу не так бросалась в глаза.

Дом — вот о чем надо думать. Дом и ее замечательный абажур из цветного стекла. Дом и воскресный сериал. Дом и Бандит. Дома — с запертой дверью, опущенными шторами, включенным телевизором и Бандитом, спящим у ее ног, — все, что было в доме Китона, покажется ей страшным сном наподобие тех, что снились ей в Джунипер-Хилл после убийства мужа.

Дом, самое лучшее место на свете.

Нетти пошла быстрее. Уже скоро она будет дома.

После мессы Пит и Вильма Ержик поехали в гости к Пуласки. Они пообедали, а после обеда Пит с Джейком Пуласки уселись перед телевизором посмотреть, как «Патриоты» надерут задницу Нью-Йорку. Вильме было плевать на футбол-бейсбол-баскетбол-хоккей и тому подобное. Ее волновал только один вид спорта — борьба. И хотя Пит, конечно же, не догадывался и даже представить себе не мог, но его жена запросто — как говорится, даже глазом не моргнув, — променяла бы его на борца по имени Вождь Джей Крепкий Лук.

Вильма помогла Фриде убрать и помыть посуду, а потом сказала, что поедет домой — смотреть фильм. Сегодня в воскресной программе показывали «На пляже» с Грегори Пеком. Она крикнула Питу, что берет машину.

— Хорошо, — отозвался он, не отрывая взгляда от экрана. — Я даже не прочь прогуляться.

— Как тебе повезло, — пробормотала Вильма себе под нос, выходя на улицу.

Вообще-то у Вильмы было хорошее настроение, и основная тому причина — предстоящая «Ночь в казино». Вопреки ее опасениям, отец Джон не отступил от задуманного, и ей очень понравилось, как он выглядел сегодня утром во время проповеди, которая называлась «Пусть каждый возделывает свою ниву». Его голос был, как всегда, мягок, но в его голубых глазах и вздернутом подбородке не было даже намека на какую-то мягкость. И все его витиеватые садово-огородные метафоры не скрыли от Вильмы и остальных прихожан истинного значения его слов: если баптисты будут и дальше совать свой коллективный нос в католическую морковную грядку, то непременно получат пинка по своей коллективной заднице.

А надирание задниц (и особенно в таком масштабе) всегда приводило Вильму в хорошее расположение духа.

Но перспектива надрать «баптистскую задницу» была не единственной радостью Вильмы в это воскресенье. Сегодня ей не пришлось готовить воскресный обед плюс к тому Пит надежно застрял у Джейка и Фриды. Если повезет, он проведет там весь вечер, наблюдая за тем, как мужики стараются разорвать друг другу селезенки, и она спокойно посмотрит кино. Но сначала надо будет позвонить ее старой доброй подружке Нетти. Она и так уже хорошо запугала эту полоумную Нетти Кобб… хорошо для начала. Только для начала. Нетти еще предстоит расплатиться за заляпанные грязью простыни, и расплатиться сполна. Пришло время сделать еще несколько ходов в наступлении на Мисс Психушка-91 года. Эта мысль наполнила Вильму радостным предвкушением, и она покатила домой на максимально допустимой скорости.

Медленно, как во сне, Дэнфорд Китон подошел к холодильнику и сорвал с него розовый листок. Вверху жирным шрифтом шла надпись:

А ниже было написано:

[14]

Под этим назидательным пассажем шел ряд строчек: ПРОИЗВОДИТЕЛЬ АВТОТРАНСПОРТНОГО СРЕДСТВА, МОДЕЛЬ и ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НОМЕР. Первые две позиции были заполнены без затей: «кадиллак» и «севилль» соответственно. А в графе ГОСУДАРСТВЕННЫЙ НОМЕР было вписано:

В целом «предупреждение» представляло собой список обычных нарушений, как-то: неисправность сигнала, неисправность габаритных огней, парковка в неположенном месте. Ни один из этих пунктов отмечен не был. Внизу стоял пункт ДРУГИЕ НАРУШЕНИЯ с двумя пустыми строчками. Вот он был помечен галочкой. Две строчки, оставленные для описания нарушения, были аккуратно заполнены тем же почерком, что и вверху.

В самом низу шла графа ВЫПИСАЛ ИНСПЕКТОР; там стояла печатная факсимильная подпись Норриса Риджвика.

Медленно, очень медленно Китон сжал бумагу в руке. Она захрустела и постепенно исчезла, сминаясь, в большом кулаке Китона. Он стоял посреди кухни, обводя разъяренным взглядом другие розовые прямоугольнички. На лбу яростно билась жилка.

— Я его убью, — прошептал Китон. — Клянусь Богом и всеми святыми, я убью этого худосочного долбоеба.

Когда Нетти добралась до дому, было только двадцать минут второго, но ей казалось, что с сегодняшнего утра прошли месяцы, может быть, даже годы. Когда она вышла на подъездную дорожку к дому, все ее страхи свалились с плеч, словно невидимый груз. Голова все еще побаливала от удара, но Нетти решила, что головная боль — небольшая цена за возможность вернуться домой невредимой и незамеченной.

Ключ от дома она не потеряла — он лежал в кармане платья. Она вставила ключ в замок и позвала:

— Бандит? Бандит, я дома!

Дверь распахнулась.

— Где мой сыночек, ммм? И где мы прячемся? Ой, мы голодные… — В прихожей было темно, и сначала она не заметила маленькое нечто, лежащее на полу. Она вынула ключ из двери и вошла внутрь. — Сыночек хочет кушать! Кушать он хо…

Ее нога наткнулась на что-то мягкое и пружинящее одновременно. Оборвав фразу на полуслове, Нетти взглянула вниз и увидела Бандита.

Первые пару минут она пыталась убедить себя, что все это на самом деле обман зрения, и то, что она видит, — неправда, неправда, неправда. И это вовсе не Бандит лежит на полу с какой-то гадостью, торчащей у него из груди, — этого просто не может быть!

Нетти закрыла дверь и принялась судорожно шарить рукой по стене, нащупывая выключатель. Наконец свет зажегся, и она увидела. Бандит лежал на полу. Он лежал на спине, как бы подставляя живот для того, чтобы его почесали, а у него из груди торчало что-то красное, похожее на… похожее на…

Нетти пронзительно закричала — крик получился высоким и тонким, словно писк гигантского комара, — и упала на колени рядом с собакой.

— Бандит! О Господи Боже! Господи Боже, Бандит, ты жив? Ты ведь не умер?

Ее рука — холодная, такая холодная рука — неуклюже билась об эту красную штуку, что торчала из груди Бандита. В конце концов она ухватила ее и выдернула со всей силой, рожденной из глубин печали и страха. Штопор с треском вышел наружу, увлекая с собой кусочки мяса, сгустки крови и клочья шерсти, а после него осталась рваная дыра размером с небольшую монету. Нетти завизжала. Она выронила окровавленный нож и прижала к себе это маленькое, закоченевшее тельце.

— Бандит! — рыдала она. — Песик мой! Нет! О нет!

Она баюкала его, прижимая к груди, — пыталась вернуть его к жизни, отдав часть своего тепла, но в ней как будто и не осталось тепла. Она была очень холодной. Холодной.

Сколько она так сидела — Бог знает. Потом несчастная бережно уложила остывший трупик собаки на пол и нашарила на полу швейцарский армейский нож с открытым окровавленным штопором. Сначала она просто тупо смотрела на него, но, заметив записку, проткнутую штопором, вышла из оцепенения. Занемевшими пальцами она сняла лист бумаги с ножа и рассмотрела поближе. Бумага была заскорузлой от крови ее бедного песика, но слова все равно можно было разобрать:

• Предыдущая
• 68/171
• Следующая