Нужные вещи (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 23

• Предыдущая
• 23/171
• Следующая

— А это что?

— Записка вашей хозяйке, — ответил Гонт.

Нетти встревожилась:

— Там что-нибудь про меня?

— Святые угодники, нет, конечно! — засмеялся Гонт, и она чуть расслабилась. Его смех отметал любое сопротивление и недоверие. — Храните свой абажур, Нетишия, и заходите еще.

— Да, конечно, — сказала Нетти, и это было ответом на оба пожелания, но в глубине души (в этом хранилище тайн и секретов, где нужды и страхи толпятся, пихаясь локтями, как пассажиры в переполненном вагоне метро) она знала, что, даже если она и зайдет сюда еще раз, все равно она больше уже ничего здесь не купит.

Ну и что с того? Абажур был просто шикарным, она давно о таком мечтала, как раз такого ей и не хватало для полноты ее скромной коллекции. Она подумала, стоит ли рассказать мистеру Гонту, что ее муж мог бы жить до сих пор, если бы четырнадцать лет назад не разбил абажур из цветного стекла, очень похожий на этот. И это было последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. За годы совместной жизни он столько раз избивал ее, причем нередко дело заканчивалось переломами, однако она его не убивала. Но когда он разбил абажур — отобрал у нее то единственное, что ей было по-настоящему нужно, — она в ответ отобрала у него жизнь.

Она решила, что ей не надо ничего говорить мистеру Гонту.

Такие люди, как он, сами все знают и понимают.

— Полли, Полли, она выходит!

Полли оставила портняжный манекен, на котором медленно и осторожно подрубала подол платья, и поспешила к окну. Из «Нужных вещей» вышла Нетти, нагруженная, как говорят, под завязку. На локте у нее висела сумочка, под мышкой был зажат зонтик, а в руках она несла какую-то белую коробку, на которой балансировал контейнер для пирога.

— Пойду помогу ей, — сказала Розали.

— Нет. — Полли мягко удержала ее за локоть. — Лучше не надо. Она от этого лишь засмущается.

Они наблюдали за тем, как Нетти идет по улице. Она больше не семенила: скорее — плыла.

Нет, подумала Полли, даже не так. Не плыла, а… парила.

У нее в голове что-то щелкнуло, и из каких-то перекрестных ассоциаций родилась мысль, которая заставила Полли прыснуть со смеху.

Розали взглянула на нее, удивленно приподняв бровь.

— Ты чего?

— Ты посмотри на ее лицо, — сказала Полли, глядя, как Нетти медленно и мечтательно переходит Линден-стрит.

— А что у нее с лицом?

— Она похожа на женщину, которая только что переспала с мужчиной… и испытала как минимум три оргазма.

Розали слегка покраснела, еще раз взглянула на Полли и тоже засмеялась. Подруги повисли друг на друге, чуть ли не рыдая от смеха.

— Боже, — выдохнул Алан Пангборн с порога. — Дамы хохочут, а ведь еще нет и двенадцати. Не рановато ли для шампанского?

— Четыре! — заходясь смехом, выдавила Розали. Слезы текли у нее по щекам. — Не три, а четыре!

И они снова взорвались хохотом, держась за руки и повизгивая, уже не в силах смеяться, но не в силах и остановиться. Алан же только смотрел на них и озадаченно улыбался.

Норрис Риджвик явился в офис шерифа за десять минут до того, как фабричный свисток известил город о наступлении полудня. Он был в гражданском. На этой неделе его дежурство приходилось на смену с двенадцати дня до девяти вечера — его любимое время. Пусть кто-то другой занимается всей той грязью, которая иногда вываливается на улицы города после закрытия баров в час ночи. Он может с этим справляться, и справлялся уже не раз, но ему всегда было противно до рвоты. Его иной раз и вправду рвало, даже если жертвы ночных происшествий держались на ногах, болтались вокруг и орали, что не станут они дышать в эту говенную трубочку и что они знают свои права. Просто у Норриса был слабый желудок. Шейла Брайхем любила дразнить его — говорила, что он похож на Энди, помощника шерифа из сериала «Твин Пикс», — однако Норрис знал, что это не так. Энди рыдал, когда видел мертвецов. Норрис не плакал. Вместо этого он блевал на них. То есть не то чтобы прямо на них, а где-нибудь в сторонке. Но однажды он чуть было и вправду не облевал Гомера Гамаша, когда нашел его в канаве около кладбища забитым до смерти его же собственным протезом.

Норрис взглянул на расписание дежурств, увидел, что Энди Клаттербак и Джон Лапуант уехали на патрулирование, потом быстренько просмотрел бумажки на доске объявлений. Для него сообщений не было, и это он тоже любил. В качестве удачного завершения — по крайней мере начала дежурства — из химчистки пришла его сменная униформа… как и было обещано. То есть ему не придется тащиться домой, чтобы переодеться.

К пластиковому пакету из химчистки была приколота записка: «Эй, Барни, ты мне должен пять долларов и четвертак. В этот раз просьба меня не накалывать, иначе к закату ты станешь мудрее и печальнее». Подписано: Клат.

Даже фамильярное обращение в записке не испортило его хорошего настроения. Шейла Брайхем была единственным человеком в офисе шерифа Касл-Рока, считавшим Норриса похожим на персонажа «Твин Пикса» (Норрис не сомневался, что она была также единственной в отделении, кроме него самого, кто смотрел этот сериал). Остальные помощники шерифа — Джон Лапуант, Сит Томас, Энди Клаттербак — называли его Барни, по имени персонажа Дона Ноттса в старом «Шоу Энди Гриффина». Иногда это его раздражало. Иногда, но не сегодня. Четыре дня спокойного дневного дежурства, потом три дня отдыха. Удачная неделя. Жизнь таки бывает приятной.

Он достал из бумажника две купюры — пятерку и доллар — и положил на стол Клата.

«Вот, Клат, погуляй за мое здоровье», — написал он на обороте бланка ежедневного рапорта, размашисто подписался и положил бумажку с деньгами. Потом взял пакет с формой и направился в туалет. Переодеваясь, он что-то насвистывал, потом посмотрелся в зеркало и угрожающе сдвинул брови. Карающая Длань Закона как она есть. Сегодня злоумышленникам-злодеям из Касл-Рока лучше поостеречься, иначе…

Норрис уловил какое-то движение в зеркале, но прежде чем он успел обернуться, его схватили, развернули и швырнули в стену за писсуарами. Его голова стукнулась о стену, фуражка слетела, и перед ним предстало круглое, красное от ярости лицо Дэнфорда Китона.

— Ты соображаешь, что делаешь, Риджвик? — спросил тот.

Норрис успел забыть про квитанцию, которую он вчера вечером подсунул под дворник машины Китона. Теперь Бастер освежил ему память.

— Отстань от меня! — закричал он, стараясь, чтобы его голос звучал твердо и возмущенно, но получился какой-то жалкий всхлип. От испуга или от злобы — или от того и другого, вот как сейчас, — Норрис всегда краснел, как девчонка. Он почувствовал, что щеки уже начинают гореть.

Китон, который был выше Норриса на пять дюймов и тяжелее фунтов на сорок, хорошенько встряхнул помощника шерифа и отпустил. Потом достал из кармана квитанцию и заорал, размахивая ею перед носом у Норриса:

— Твое имя на этой хреновине или нет?

Как будто Норрис пытался это отрицать.

Норрис Риджвик прекрасно знал, что это была его подпись — пусть факсимильная, но его, — и квитанция была вырвана из его штрафной книжки.

— Ты опять припарковался на месте для инвалидов, — сказал он, отходя от стены и потирая затылок. Черт его подери, шишка будет здоровенная. Первоначальный испуг (а Бастер чуть душу из него не вытряс, чего скрывать) потихонечку проходил. Злость же, напротив, набирала обороты.

— На каком месте?

— На месте, предназначенном для людей с физическими недостатками! — выкрикнул Норрис. К тому же меня Алан попросил выписать эту квитанцию, хотел он добавить, но все же сдержался. Зачем давать этой жирной свинье лишний повод наехать на хорошего человека? — Тебя же предупреждали, Ба… Дэнфорд, и ты это знаешь.

— Как ты меня назвал? — зловеще переспросил Дэнфорд Китон. Красные пятна расцвели на его щеках.

• Предыдущая
• 23/171
• Следующая