Нужные вещи (др. перевод) - Кинг Стивен - Страница 10

• Предыдущая
• 10/171
• Следующая

Но в Касл-Роке была по крайней мере одна женщина, которая не играла по общепринятым правилам, обязательным для остальных. Полли Чалмерс, портниха, владелица швейной мастерской «А мы тут шьем себе потихоньку». Впрочем, от Полли и не ожидали «нормального» поведения; дамы Касл-Рока (да и многие джентльмены тоже) полагали Полли Чалмерс весьма эксцентричной особой.

Для самозваных социальных арбитров Касл-Рока Полли Чалмерс была как заноза в том самом месте, о котором не упоминают в приличном обществе. С одной стороны, никто не мог определиться, кто она: местная или Издалека? Да, она родилась и выросла в Касл-Роке, но в восемнадцать лет сбежала из дому с подарочком от Дюка Шиэна в утробе. Это случилось в 1970 году, и перед тем как окончательно вернуться в 1987-м, она побывала в Касл-Роке всего один раз.

Это было в конце 1975-го, когда отец Полли умер от рака. Сразу же после смерти мужа Лоррейн Чалмерс слегла с сердечным приступом, и Полли осталась смотреть за матерью. Лоррейн перенесла второй приступ — на этот раз смертельный — в начале весны 1976-го, и после похорон матери Полли (которая, по мнению городских женщин, стала такой «непонятно-загадочной») снова уехала неизвестно куда.

Оно и к лучшему — таково было всеобщее мнение, а когда в 1981 году умерла последняя из Чалмерсов, старая тетушка Эвви, и Полли даже не сподобилась приехать на похороны, все решили, что она уже никогда не вернется. Однако через четыре года она вернулась и открыла швейное ателье. Скорее всего на деньги своей тетки Эвви, хотя никто не знал этого достоверно. Но с другой стороны, кому еще, кроме Полли, эта выжившая из ума старуха могла завещать все свое добро?

Самые ярые знатоки человеческой комедии (а таких в городе было большинство) даже не сомневались, что, если Полли добьется успеха в своем предприятии и останется в городе, почти все ее тайны со временем будут раскрыты. Но не тут-то было. В случае Полли прошлое так и осталось покрыто мраком. И это тоже бесило городских кумушек.

Она провела несколько лет в Сан-Франциско — вот все, что им удалось разузнать. Лоррейн Чалмерс держала язык за зубами, когда разговор заходил о ее беглянке-дочери. Училась ли Полли где-нибудь? Она вела свое дело так, как будто с отличием окончила специальные бизнес-курсы, но опять же никто не знал наверняка. Она была не замужем, когда приехала в Касл-Рок, но побывала ли она замужем в Сан-Франциско или в каком-нибудь другом городе за период между «тогда» и «сейчас»? Этого тоже никто не знал. Достоверно было известно только одно: за того парня, который заделал ей ребенка, Шиэна, она так и не вышла — он записался в морские пехотинцы, несколько раз приезжал домой и теперь торгует недвижимостью где-то в Нью-Хэмпшире. И вообще, почему после стольких лет она решила вернуться?!

Но больше всего городских кумушек интересовала история с ребенком. Неужели красотка Полли сделала аборт? Или все-таки родила и отдала ребенка на усыновление? Или решила оставить маленького себе? Но если так, то где он теперь? Может быть, умер еще младенцем? Или он (а может, вовсе не он, а она?!) сейчас жив/жива, учится где-нибудь в школе и время от времени пишет письма матери? Никто ничего не знал, и это тоже дико раздражало. Беременная незамужняя девочка, уехавшая на автобусе неизвестно куда, теперь превратилась в женщину около сорока, которая вернулась назад, в родной город, и уже четыре года живет здесь и занимается бизнесом, но даже пол ребенка, ставшего в свое время причиной ее побега, по-прежнему остается загадкой.

Чуть позже Полли Чалмерс предоставила городским обывателям очередное подтверждение своей эксцентричности, если подобные подтверждения были еще нужны: она завела дружбу с Аланом Пангборном, шерифом округа Касл, а ведь прошло только полтора года с тех пор, как шериф Пангборн похоронил жену и младшего сына. Такое поведение было еще не скандальным, но на эксцентричное вполне тянуло. Вот почему никто не удивился, когда утром девятого октября, а именно в две минуты одиннадцатого, Полли Чалмерс вышла на улицу и бодро промаршировала от своего ателье до «Нужных вещей». Никто не удивился даже тому, что она несла в руках жестяной контейнер, в котором мог быть только пирог.

Это было вполне в ее духе, как потом согласились кумушки.

Витрину «Нужных вещей» уже отмыли от белых подтеков, и в ней красовалось около дюжины самых разных штуковин: часы, серебряная рамка, картина, чудный триптих, так и ждущий, чтобы кто-то вставил в него фотографии своих близких. Полли с одобрением взглянула на эти вещи и подошла к двери, на которой уже висела табличка ОТКРЫТО. Полли толкнула дверь, и у нее над головой мелодично звякнул маленький колокольчик — установленный уже после того, как в магазине побывал Брайан Раск.

Внутри пахло новым ковровым покрытием и свежей краской. Магазин был залит солнечным светом, и, как только Полли перешагнула порог, ей вдруг пришла вот такая мысль: Здесь еще не было ни одного покупателя, кроме меня, но здесь уже чувствуется успех. Замечательно. Подобные скоропалительные суждения были ей совершенно не свойственны, равно как и ощущение мгновенного одобрения, но сейчас это казалось вполне нормальным.

Хозяин — высокий мужчина — что-то рассматривал в одном из стеклянных шкафов. Услышав звон колокольчика, он поднял взгляд.

— Привет, — сказал он.

Полли была уверенной в себе и практичной женщиной, которая знала себе цену, но когда она встретилась взглядом с этим незнакомцем, она испытала мгновенное замешательство, и это само по себе смущало.

Я его знаю — это было первое, что она подумала, когда прошло это странное наваждение. Я его видела раньше. Но где?

Нет, не видела. Это знание — эта уверенность — пришло мгновением позже. Это, наверное, дежа-вю, решила Полли, чувство ложного узнавания, которое время от времени возникает у каждого и сбивает тебя с толку именно в силу своей странной двойственности, потому что оно одновременно и нереально, и прозаично.

Она на мгновение замедлила шаг и неуверенно улыбнулась в ответ. Потом она поудобнее перехватила ручку контейнера с пирогом, и острая боль двумя молниями пронзила ладонь и запястье. Такое впечатление, что в самой ее плоти вдруг выросли зубья большой металлической вилки. Это опять разыгрался артрит, и боль была адской, но сейчас Полли даже порадовалась очередному приступу, потому что он заставил ее сосредоточиться. Полли заговорила вроде бы без заметной паузы… хотя, почему-то подумалось ей, этот мужчина все равно мог заметить. Его блестящие карие глаза, казалось, многое подмечали.

— Привет, — сказала она. — Меня зовут Полли Чалмерс. Я хозяйка маленького швейного ателье по соседству. Я подумала, раз уж мы с вами соседи, то, может, мне стоит зайти поздороваться до того, как сюда хлынет поток покупателей.

Он улыбнулся, и его лицо как будто просветлело. Полли вдруг поняла, что улыбается ему в ответ, хотя ее левая рука по-прежнему горела огнем. Если бы я не любила Алана, решила она, я влюбилась бы в этого человека вот прямо сейчас и без памяти. «Покажи мне, где ложе, Хозяин, я покорно пойду за тобой». Словно озорной чертенок, проскочила мысль: интересно, а сколько дамочек, которые еще заглянут сюда сегодня, заимеют на него виды? Она заметила, что у него нет обручального кольца; это лишь разожжет огонь в сомлевших сердцах.

— Рад познакомиться с вами, мисс Чалмерс. А я Лиланд Гонт. — Он подошел к ней, протянул правую руку для рукопожатия и едва заметно нахмурился, когда она шагнула назад.

— Простите меня, — объяснила Полли. — Но я не здороваюсь за руку. Не сочтите меня невоспитанной. Просто у меня артрит. — Она поставила жестянку с тортом на ближайшую витрину и подняла руки, затянутые в лайковые перчатки. Самые обыкновенные руки, разве что чуточку искривленные, как будто сведенные судорогой, и левая чуть больше правой.

В городе были женщины, которые полагали, что Полли даже гордится своей болезнью — а иначе с чего бы она так охотно ее демонстрирует? На самом деле все было наоборот. Хотя Полли ни в коем случае не была тщеславной, она все же заботилась о своей внешности и стеснялась своих изуродованных кистей. Если она их показывала кому-то, то показывала очень быстро и сразу же убирала, и каждый раз у нее мелькала мысль, настолько мгновенная, что даже сама Полли не всегда успевала ее уловить: Ну вот. С этим закончили. Теперь можем нормально поговорить.

• Предыдущая
• 10/171
• Следующая