Единственный (Изумрудный шелк твоих глаз) (СИ) - "Emerald" - Страница 20
- Предыдущая
- 20/206
- Следующая
Арэль лишь головой помотал, крепко прижимая к груди набитую сумку. Говорить он все еще не мог от навалившегося горя.
— Понятно, — вздохнул капитан и повел вздрагивающего от беззвучных рыданий мальчишку на корабль. Арэль шел, едва переставляя ноги от непонятной усталости, машинально скользя взглядом по темным, окружавшим маленькую бухту скалам, по редким искривленным зимними ветрами соснам, мимо встрепенувшегося караульного у изгиба тропы.
Прямо с берега на корабль, скрытый в молочном мареве зябкого тумана, были переброшены две шаткие доски. Капитан, не глядя под ноги, подхватил Арэля и легко перенес на палубу. Что-то буркнул часовому и втолкнул беглеца в свою каюту. — Побудешь пока у меня… успокоишься.
…Ирроль, как была в окровавленной ночной рубашке, чуть прикрытой пушистой шалью, так и вошла в главную комнату лекарского дома.
— Ушел… — тихо сказала она, незряче глядя куда-то в угол между печью и стеной. Перенесшись в домик лекаря благодаря порталу, наперсница княгини пряталась от глаз Арэля в чулане — только бы не видеть сына госпожи, не отвечать на вопросы вмиг осиротевшего мальчишки. Амулет, сохранивший в себе голос покойной Сомианны, все и сам передаст ее сыну. А она не сможет… не сумеет…
— Ушел, — подтвердила Язоррь, садясь у стола. Старая женщина начала было прибирать разбросанные вещи, но бросила на полпути. — Сохрани его, Одинокий Охотник. И да скроет его от глаз врагов Темная Волчица. Пусть мальчик выживет и найдет себя в этом огромном мире. Мы так и не смогли за все отпущенное нам время придумать, как обезопасить Ари на чужом материке. И отныне все в руках богов.
— Не хорони его раньше времени, старая, — буркнул Варос, выставляя на стол кувшин с зельем. — Парень он упертый и далеко не дурак. Хороший бы князь вышел, если бы не Крэйн… Не передумали?
— Нет, — тут же отозвалась Язоррь. — Мое время давно истекло. Я и жила то лишь ради своей девочки и ее сына. А вот ты… — она повернулась к бледной Ирроль. Но та холодно улыбнулась. — Я первая, на кого подумают. Именно я чаще всего бывала с княгиней. И я слишком много знаю. А пытки… их под силу выдержать только героям. А я далеко не герой. Лучше уж так. Я знала, на что шла. След должен быть оборван.
— Ну, девоньки, тогда за Арэля, — Варос недрогнувшей рукой разлил по стаканам тягучий словно свежий мед напиток. — Да будет дорога милостива к нему!
И махом опрокинул в себя содержимое стакана. Женщины чинно выпили вслед за ним.
— А умеешь ты выпивку варить, старый!.. — как девчонка хихикнула вдруг Язоррь, чувствуя, как по телу идет теплая волна, смывая усталость и тревогу последних лет. — Хорроша, родная!
— Сладко-то как… — пробормотала Ирроль, опуская потяжелевшую голову на сложенные руки. — Вкусно… я сейчас… госпожа… подождите…
…Когда спустя много часов в домик лекаря ворвалась посланная Крэйном стража, то никого из живых не обнаружила. Темная Волчица мягко и безболезненно увела обитателей в свою тихую обитель, милостиво избавив от мучений…
Сколько Арэль просидел в каюте капитана, он и сам не помнил.
Встрепенулся лишь, когда под ногами сильно качнулся пол, а заглядывающее в узкое оконце солнце поднялось слишком высоко, чтобы хорошо освещать крохотное помещение, гордо именуемое капитанской каютой.
— Тряпка… — пробормотал мальчишка онемевшими от рыданий губами. И двумя ладонями ударил себя по щекам, приводя в чувства. Лицо горело разом и от слез и от хлестких ударов. — Тряпка… трус! Ты же всегда это знал!
Больше всего на свете хотелось сесть и тоскливо завыть, выплескивая в волчьей песне накопившуюся тоску вперемешку с отчаянием, что раздирали грудь тупой болью. Но, к сожалению, смена ипостаси была недоступна до первого совершеннолетия. Так что оставались одни слезы, но от их соленой горечи уже тошнило, как и от собственного бессилия.
На столе поверх каких-то карт лежал амулет, донесший до него последние слова Сомианны. Умирая, княгиня просила сына никогда не возвращаться на Северный материк, затаиться и просто жить… жить, не рискуя собой. Слова любви и заботы… Слова безграничной тревоги. Мать отчаянно боялась, что он кинется мстить Крэйну и погибнет, как некогда погиб его отец.
Решительно развязав сумку, Арэль принялся выкладывать на стол вещи, что были в ней. Он знал, что там должно лежать — содержимое сумки было неизменным многие годы, менялся лишь размер одежды по мере роста Арэля. Но насколько подросток помнил, Язоррь еще что-то умудрилась туда напихать.
Так… белье, одежда, сумочка с лекарствами, разные мелочи вроде расчески и набора ниток с иголками. Фляга для воды, маленький котелок, соль, мешочек с сушеным мясом и крупами. Крепкий нож на широком ремне, который Арэль тут же застегнул на своем поясе. Сверху лежал промасленный пакет, бережно завернутый в вышитый снежинками льняной рушник, что успела сунуть Язоррь, а в нем пирожки и жареный оладушник.
И вот это сломило мальчишку окончательно. Слезы вновь брызнули из его глаз при виде последних даров близких. Сочный, промасленный оладушник, который он сам собирал, стал последним напоминанием, что дома у него отныне нет. Как нет и тех, кто защищал его все эти годы — Арэль слишком хорошо знал о клятве Вароса и знал старика, чтобы сомневаться, что тот ее не выполнит.
Бережно завернув оладушник обратно в сверток, подросток, шмыгая носом, решительно полез в полупустую сумку. Там в боковом кармане оказался тугой кошель с золотом, а рядом лежал еще один — с медью и мелкими серебрушками — не дело, если люди задумаются, откуда у мальчишки такое богатство. А на самом дне сумки, завернутое в несколько слоев простого полотна обнаружилось то, что Арэль и искал — плоская, плотно закрытая коробка. Неказистая на вид и тяжелая, она могла открыться лишь от тепла его рук. Никто другой не смог бы этого сделать.
Прикоснувшись к чуть заметной щели, Арэль легко откинул крышку, тут же невольно зажмурившись от брызнувшей прямо в зрачки зеленой радуги. Даже скудного освещения каюты хватило, чтобы оживить бесценные алмазы в короне князей, которую так искал Крэйн. Нагрудная цепь, тоже изукрашенная лучистыми зелеными камнями, покоилась вокруг княжеского обруча на ложе из паутинного шелка. А рядом тяжелое кольцо-печать и перевязанный алым шнурком пергаментный свиток.
Сокровища, семнадцать лет назад вынесенные из дворца внуком Язорри, все эти годы тихо и мирно лежали в сундуке старого лекаря, дожидаясь своего часа. И знали о тайнике лишь Варос со старой нянькой, да позже узнал сам Арэйн, когда подрос. Тот парнишка, что спас коронные драгоценности от Крайна, погиб давным-давно в море, неудачно застигнутый штормом. Так что все концы оказались обрезанными к вящей ярости Валларэса.
Достав свиток, Арэль торопливо сдернул перевязывающий его шелковый шнурок, скрепленный золотой печатью, и развернул темный пергамент. В душе вдруг ожила совсем детская надежда на чудо. Но чуда не было. Строки, вписанные в свиток, отливали глянцевой чернотой — те, на кого они указывали, были мертвы. Прихотливая вязь букв «Сомианна Крравитта Миранна» и рядом другое имя «Дирис Варрит Фиронг-Миранн»… И все тусклое, без малейшего изумрудного просверка. И лишь в самом низу его имя, сияющее живым огнем. Ярким, изумрудным пламенем выведенное — «Арр-Эа-Аль Дирис Миранн».
Вот и все. Больше не на что надеяться.
Выпущенный из рук свиток привычно скрутился в трубку. Руки юноши сами без участия разума вернули на место витой шнур с печатью. И положили документ в коробку. Напоследок, не удержавшись, Арэль провел тонким пальцем по холодным граням короны, пробежал, едва касаясь, по круглым звеньям цепи. Тронул кольцо… и тихо закрыл крышку. Его наследство.
Не время… ПОКА не время.
— Прости, мама, — прошептал он, глотая слезы. — Я не смогу жить, зная, КТО убил всех вас. Я вернусь. Обязательно вернусь. Не знаю, когда и как, но вернусь. Нужно только вырасти и стать сильным. Подождите меня, пожалуйста…
- Предыдущая
- 20/206
- Следующая
