Феникс и ковер - Несбит Эдит - Страница 39
- Предыдущая
- 39/55
- Следующая
Со всей возможной осторожностью мальчики подняли ковер и повернули к свету. Девочки взглянули на него и к своему неподдельному огорчению обнаружили, что каждый из упомянутых выше одиннадцати тысяч девятьсот сорока когтей и впрямь оставил на нем маленький кругленький след. Ковер просвечивал, как решето; кроме крохотных дырочек, оставленных кошками и крысами, в нем имелось несколько порядочной величины отверстий непонятного происхождения, две-три залысины и, естественно, ужасный порыв на одном из углов.
— Нужно немедленно починить его! — воскликнула Антея. — Забудьте о моих чулках — крайнем случае, я нашью на них заплатки из марли. Конечно, это будет ужасно выглядеть и конечно, ни одна уважающая себя девочка не смогла бы позволить себе такого издевательства, но что поделать — наш миленький бедненький волшебненький ковер для меня дороже всего на свете. Идемте же скорее покупать для него волшебную шерсть!
Они гурьбой вывалили из дому и кинулись к ближайшей лавке. Однако, избегав вдоль и поперек весь Камдентаун, а заодно и большую часть Кентиштауна, они так и не нашли ни одной лавки, где бы имелась шерсть для починки волшебных ковров. Наконец они решили удовлетвориться пестрой шотландской шерстью, потому что она больше всего соответствовала мелкому узору ковра, и Джейн с Антеей засели за штопку. Пока они трудились, как проклятые, мальчики отправились прогуляться на улицу, а обретший доброе расположение духа Феникс мерил шагами стол (для промена-да, как он объяснил) и развлекал трудолюбивых сестричек историями о волшебном ковре.
— Нужно сказать, что это вам не какой-нибудь обыкновенный туповатый и неотесаный ковер из Киддерминстера, — вещал он. — У нашего ковра славное прошлое — персидское прошлое, заметьте. Известно ли вам, например, что в старые добрые дни, когда он принадлежал калифам, великим визирям, королям и султанам, никто не мог позволить себе держатъ его на полу.
— Я всегда думала, что ковры ткутся как раз для того, чтобы держать их на полу, — перебила его Джейн.
— Только не волшебные ковры! — сторого заметил Феникс. — Да если бы каждый встречный и поперечный держал его на полу, от него сегодня вряд ли что-нибудь осталось бы. Да что там — он бы давно рассыпался в пыль! Нет, в старые добрые времена его одевали нежнейшим шелком, прошитым золотом и сказочными драгоценными камнями, и хранили в кедровых сундучках, отделанных жемчугом и слоновой костью. Ему доводилось покоиться и в сандаловых алтарях восточных принцесс, и в пропитанных розовым маслом сокровищницах западных королей. И уж, конечно, никто и никогда не мог позволить себе ходить по нему ногами — разве что во время загаданных путешествий, да и тогда считалось за правило снимать обувь. А вы…
— Пожалуйста, перестань! — сказала, чуть не плача, Джейн. — Ты же прекрасно знаешь, что никогда бы не вылупился из своего яйца, если бы наша милая мамочка не захотела, чтобы мы ходили по этому ковру.
— Да я против этого и не возражаю! Только вам все же следует обращаться с ним поосторожнее, — сказала птица. — Ну ладно, ладно, осуши поскорей свои прекрасные глазки, потому что я собираюсь рассказать вам удивительную историю об азиатском принце, принцессе Зулейке и волшебном ковре.
— Валяй! — сказала Антея. — То есть, я хотела сказать — расскажи, пожалуйста.
— Да будет вам известно, — начала птица, — что принцесса Зулейка, прекраснейшая из всех живших в те времена женщин, еще в колыбели подвергалась воздействию всевозможного волшебства. Ее бабушка была известной колдуньей, и…
Однако девочкам больше ничего не удалось узнать ни о зулейкиной бабушке, ни о самой принцессе, потому что в этот момент дверь комнаты с трескам распахнулась, и на пороге появились запыхавшиеся Сирил с Робертом. Оба были явно чем-то взволнованы. На бледном челе Сирила выступили крупные капли пота, а красную физиономию Роберта, кроме всего прочего, украшала черная полоса сажи.
— Что это на вас обоих нашло? — спросил Феникс, а потом весьма оскорбленным тоном объяснил, что ему представляется невозможным рассказывание удивительных историй в обстановке, когда кто угодно может ворваться в дверь и прервать рассказчика на самом интересном месте.
— О, заткнись хотя бы на секунду! — сказал Сирил, бросаясь в кресло.
Роберт поспешил пригладить распушившиеся было золотые перья и произнес:
— Не обращай внимания, старина. Сирил вовсе не такая свинья, какой кажется. Дело в том, что случилась очень ужасная вещь, и твои истории вряд ли могут нам помочь. Да не сердись ты! Сначала выслушай, в чем дело.
— Ну, и в чем там у вас дело? — все еще Довольно сердито произнесла золотая птица. Антея и Джейн замерли над ковром, воткнув в воздух длинные иголки со свисающими с них длинными хвостами пестрой шотландской пряжи.
— Случилась самая ужасная вещь из всех, которые вы только можете себе представить, — сказал Сирил. — Наш вчерашний приятель — я имею в виду мистера взломщика — арестован полицией по подозрению в краже персидских кошек. Во всяком случае, так сказала женушка его брата.
— А ну-ка, давай с самого начала! — нетерпеливо воскликнула Антея.
— Ну, в общем, пошли мы с Сирилом к лавке гробовщика — знаете, там в витрине еще такие красивые фарфоровые цветы выставлены. Глядим, а там собралась такая огромная толпа. Ну, мы, конечно, побежали посмотреть — и надо же, навстречу нам два здоровенных бобби, а между ними наш бедняга взломщик. Они его тащат, а он упирается, кричит: "Говорю вам, этих котов мне подарили! Я подоил корову в одном камдентаунском доме, а они взамен отдали мне всю эту живность!". Народ, естественно, гогочет во всю глотку, как стая жеребцов. А потом один из полицейских и говорит, что раз он и впрямь доил кого-то в Камдентауне, так, значит, и адрес должен знать. Взломщик отвечает, что нет, адреса он не знает, но провести их туда может но сначала пусть его перестанут хватать за шиворот и дадут чуток отдышаться. Полицейские только еще пуще прежнего хохочут и говорят, что вот завтра утром в суде он может рассказывать любые сказки, какие захочет. Одним словом, взломщик нас не заметил, и мы потихоньку убрались восвояси.
— О, Сирил, как ты мог? — сказала Антея-
— Не будь идиоткой и пораскинь своими деревянными мозгами! — посоветовал ей Сирил, — Чего бы мы добились, если бы пришли к нему на помощь? Да никто бы не поверил ни единому нашему слову! Все бы подумали, что мы шутим, а то и, чего доброго, издеваемся Нет, мы поступили гораздо умнее. Рядом с нами в толпе был мальчишка, по виду местный. Ну, мы и спросили его, где живет наш взломщик. Тот объяснил, и вскоре мы с Робертом уже были в маленькой овощной лавчонке, что стояла неподалеку. Мы купили там немного американских орехов — вот, пожалуйста! — И он протянул девочкам пригоршню орехов. Те надменно отказались от угощения.
— Ну, не могли же мы зайти в лавку без всякого повода! Зато пока мы глазели на витрины и решали, что купить, нам удалось подслушать разговор взломщикова брата со своей женушкой (вообще-то, говорила только она). Так вот, она сказала, что как только наш приятель вернулся домой со всеми этими зверюгами, она сразу же заподозрила неладное. Она ему так и сказала, но он ее ни черта не послушал и утром поперся на улицу с двумя самыми большими котами под мышкой. И еще пытался сгонять ее в лавку за голубыми ленточками для украшения кошачьих шей, бесстыжий, да она ему сказала, что когда ему за его кошачьи дела влепят три месяца принудработ, вот тогда она их и купит ради такого праздника, и вообще, таких безмозглых воров еще свет не видывал — надо же, увести Две сотни кошек, да еще пойти продавать их среди бела дня, когда у них у каждой на лбу по этикетке «Украдено» приклеено — и это вместо того, чтобы заниматься честным и благородным промыслом на вокзале, где и кошелька-то не всякий хватится, и болванов всяких полно, которые чемоданы оставляют, и…
— ХВАТИТ! — закричала Джейн. И вовремя, потому что Сирил уже не на шутку стад напоминать заведенный до отказа будильник — из тех, что звонят в неурочный час и никак не могут остановиться. — Где он сейчас?
- Предыдущая
- 39/55
- Следующая
