1000 загадок, сказок, басен - Кановская Мария Борисовна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/67
• Следующая

Кот ушел; лиса опять пришла и стала опять кликать по-прежнему. Кочеток глянул, лиса опять унесла его. Кочеток стал кричать; кричал, кричал – нет, не идет кот.

Лиса принесла кочетка домой и крутилась уж жарить его. Тут прибежал кот, стал стучать хвостом об окно и кликать:

– Лисонька! Живи хорошенько своим подворьем: один сын – Димеша, другой – Ремеша, одна дочь – Чучилка, другая – Пачучилка, третья – Подмети-шесток, четвертая – Подай-челнок!

К коту стали выходить лисонькины дети, один за другим; он их всех поколотил; после вышла сама лиса, он и ее убил и избавил кочетка от смерти. Пришли оба домой, стали жить да поживать да денежки наживать.

В одном курятнике жил-был петух. Ходит петух по двору, ходит, по всем сторонам оглядывается, за порядком смотрит и важничает. Вскочил петух на ограду и кричит:

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! Я – шах-петух, пади шах-петух, и хан-петух, и султан-петух! Курочки мои миленькие, черненькие, беленькие, пестренькие, золотенькие, кто на свете красивей всех? Кто на свете храбрее всех?

Сбежались все курочки – чернушки, пеструшки, серенькие, беленькие, золотенькие, – обступили своего шаха, великого падишаха, своего светлого хана, могучего султана и запели:

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку! – запел еще громче петух. – У кого на свете голос громче львиного? У кого ноги могучие, у кого пестрое платье?

– У тебя, наш шах, платье пестрое; у тебя, падишах, ноги крепкие; у тебя, султан, голос громче львиного, – запели куры.

Петух надулся от важности, поднял свой высокий гребень и запел изо всех сил:

– Ку-ка-ре-ку! Ку-ка-ре-ку? Ближе ко мне подходите да громче мне скажите: у кого на голове корона выше всех?

Подошли курочки к самой ограде, низко кланяясь важному петуху, запели:

– У тебя на голове корона, как жар, блестит. Ты наш единый шах, ты наш единственный падишах!

А толстый повар подкрался к петуху и схватил его.

– Ку-ка-ре-ку! Ай, горе! Ай, беда!

– Куд-ку-да! Ку-да, ку-да? – закричали куры. Поймал повар могучего падишаха за правую ногу, зарезал повар великого шаха острым ножом, ощипал повар со светлого хана пестрое платье, сварил повар из непобедимого султана вкусный суп.

А люди едят да похваливают:

– Ай да вкусный петух! Ай да жирный петух!

Пришла однажды евражка к ручью воды попить. Смотрит: а на другом берегу, прямо против нее, стоит бурый медведь и тоже воду пьет.

– Здравствуй, медведь, – говорит евражка. Как живешь?

– Здравствуй, евражка, – отвечает медведь. – Не плохо живу, но и не хорошо.

– Чего ж так?

– Да берлога у меня тесновата. Спать в ней тепло, а как повернусь, об стены бока обдираю.

– А у меня другая беда, – говорит евражка. – Всем была хороша моя нора, да вот прошел сильный дождь, размыл землю, великовато стало жилище.

– Эх, – сказал медведь, – нашла на что жаловаться!

Будь у меня берлога попросторней, я бы только радовался.

– Так давай поменяемся! – говорит евражка. – Я тебе отдам свою большую нору, а ты мне тесную берлогу.

– Давай! – обрадовался медведь. – Ты где живешь?

– Вон там, на холме, – ответила евражка и показала на кочку на своем берегу. – А ты где живешь?

– Тоже на холме, – сказал медведь и кивнул на сопку на своем берегу.

Медведь перебрел через ручей на этот берег, а евражка по камушкам перебралась на тот берег. И пошли они в разные стороны, каждый в свое новое жилье.

Пришла евражка в медвежью берлогу. Огляделась. Пробежала в один конец, пробежала в другой конец, задрала голову – вверх посмотрела. Села на задние лапки и заплакала:

– Что я буду делать в такой огромной пещере? Лисица прибежит – съест меня, ворон залетит – заклюет меня! Некуда спрятаться, и от ветра негде укрыться!

Плакала евражка, вдруг слышит – кто-то топает. Это медведь явился.

Евражка быстро вытерла слезы и говорит:

– Ты зачем пришел?

– Да вот, – отвечает медведь, – не могу я втиснуться в твою норку. И лапами вперед пробовал, и хвостом вперед, и боком – все никак не влезть!

– Носом вперед надо лезть, – говорит евражка.

– И нос совал – не лезет.

– Ну, уж этого быть не может! – обиделась евражка. – Я-то вся помещаюсь в норе, и еще много места остается. Дай-ка я с твоим носом померяюсь.

Улеглась евражка на носу медведя. Потом сказала:

– Подумать только, какая я, оказывается, маленькая! Никогда этого раньше не замечала.

Медведь сказал:

– Подумать только, какой я, оказывается, большой! Никогда этого раньше не замечал. Что же теперь делать?

– Давай опять меняться, – предложила евражка.

– Давай! – обрадовался медведь.

Он остался в своей берлоге на сопке. А евражка побежала в свою норку под кочкой.

И оба были очень довольны. Никогда больше на свое жилье не жаловались.

Однажды гусь, плавая в воде, вдруг стал хвастаться перед другими птицами своими способностями: «Я и по земле хожу, я и в воде плаваю!» А журавль, услышав эти хвалебные слова, говорит гусю: «Как ты глуп! А ты можешь, как сайгак, быстро бегать по степи? Как рыба, плавать в реке? Как орел, летать в вышине?»

Тогда глупый гусь, сраженный доводами журавля, обиженно замолчал. Ведь истина заключается в том, что, чем много дел знать плохо, лучше знать одно, но хорошо.

Жили-были мышь да воробей. Дружно, согласно жили-поживали, ни ссор, ни обид не знали. Перед всяким делом совет друг с другом держали, любую работу вместе выполняли.

Однажды мышь с воробьем нашли на дороге три ржаных зернышка. Думали-подумали, что с ними сделать, и надумали поле засеять. Мышка землю пахала, воробышек – боронил.

Славная рожь уродилась! Мышь острыми зубами споро сжала ее, а воробей крылышками ловко обмолотил. Зернышко к зернышку собрали они весь урожай и стали делить его пополам: одно зерно мышке, одно – воробью, одно – мышке, одно – воробью… Делили, делили, и последнее зернышко лишнее осталось.

Мышь первая говорит:

– Это зерно мое: когда я пахала, нос и лапки до крови натрудила.

Воробей не согласился:

– Нет, это зерно мое. Когда я боронил, крылышки до крови избил.

Долго ли, коротко ли они спорили – кто слыхал, тот и знал, а нам неизвестно. Только воробей вдруг склюнул лишнее зернышко и улетел прочь. «Пусть-ка попробует меня догнать и мое зернышко отнять», – думал он.

Мышка не погналась за воробьем. Огорчилась, что первая затеяла спор. Свою долю в норку перетаскала.

Ждала, ждала воробья, чтобы помириться, не дождалась. И его часть в свою кладовку ссыпала. Всю зиму прожила сытнехонька.

А жадный воробей остался ни с чем, до весны голодный пропрыгал.

• Предыдущая
• 18/67
• Следующая