Исповедь Стража - Некрасова Наталья - Страница 1

• 1/155
• Следующая

Число и день не указаны.

Написано на маленьком листке пергамента

Я не верю в правду победителей. Я не верю в правду побежденных. И те и другие равно лгут. И тем и другим свойственно преувеличивать свои добродетели и отказывать в них своим врагам, даже если они и стремятся описывать все по возможности бесстрастно и справедливо.

Я не верю в то, что древние обиды, причина которых уже забылась, могут заставлять людей браться за меч сейчас.

Я не верю в то, что человека можно назвать врагом лишь потому, что он поклоняется не тому же, что и ты.

Я верю в просто истину. Я ищу ее. Наверное, я никогда ее не найду, но в этом смысл моей жизни — если не искать истину, то зачем жить? Каждый ищет в жизни свою истину, кто совсем маленькую, кто великую. Я тоже ищу — свою. Не знаю — может, другим дано будет ее отыскать, но я надеюсь хотя бы приблизиться к ней. Потом придут другие.

Я верю в то, что человек должен быть судим не по тому, путем какого божества он следует, а по деяниям его. Твори добро во имя своего бога — в это я верю.

В какого бога верю я? Это дело мое и Единого. Перед Ним я и буду отвечать, когда придет мой час.

Зачем я взялся писать этот дневник? Наверное, потому, что я таков, каков я есть. Так случилось, что мне выпало жить в то время, когда древняя Тень снова восстает из небытия. Я не могу сказать, то же это самое зло или иное, но это — Зло, и я не намерен уступать ему. Я не один. Пусть те, кто стоит вместе со мной, верят в иных богов — насколько я понимаю, все мы верим в то, что должны творить добро во имя того, во что верим. А верим мы, в сущности, в одно и то же.

Я верю в правду.

Я верю в людей.

Я верю в честь.

Я верю в отвагу.

Я верю в дружбу.

Пусть те, кто не верит в это, посмеются надо мной — мне наплевать. Если эти насмешники, отрекаясь от всего этого, сумеют сохранить свои души от Тени, то пусть им повезет.

Я пишу это, чтобы оградить других от сладкого соблазна слепо идти за другими, за теми, кто скажет — «только я знаю, как надо, идите за мной». Я хочу, чтобы и другие искали свою истину, а не слепо следовали чужим словам. Я хочу, чтобы люди шли не путем, некогда кем-то указанным, а своим собственным.

Читайте книги между строк — но не забывайте и о строках! Ищите смысл слов за словами. Слушайте речи — но смотрите на деяния.

А я ухожу своей дорогой. Я, Галдор, сын Дуйлина, Страж.

Год 279 от Падения Черной Башни, он же от начала правления государя Элессара Тэльконтара, месяц хитуи, день 18-й

Утром меня неожиданно изволил посетить господин Линхир. Точнее, поздним утром. Еще точнее, почти в полдень. Сие было немного неожиданно. Неожиданно не то, что в полдень, а что сам господин Линхир снизошел до того, чтобы удостоить меня своим посещением, а не вызвал к себе, что весьма обычно в случае начальника и подчиненного. Однако подчиненному не пристало задаваться вопросом, почему начальник ведет себя так или иначе. Подчиненный должен подчиняться — меня отучили удивляться странностям в поведении начальства за пятнадцать лет службы, и сначала на южной границе, потом здесь, потому я встал было из-за стола, чтобы поклониться, но он махнул рукой и тяжело опустился в скрипучее старое кресло напротив меня. Я мимоходом подумал — забавно, обычно так принято у нас располагать, так скажем, наших подопечных. То есть — их лицом к свету, а допросчик сидит к свету спиной. Сам я допросчиком ни разу не был — не мое это дело, хотя присутствовать приходилось. Но господин Линхир, как ни сядь, всегда будет главным.

Бывают такие люди, от которых прямо-таки веет значительностью, и собеседник невольно трепещет. Правда, я-то уже давно отвык трепетать, но его есть за что уважать. Когда я еще носил дурацки-изысканное поэтическое имя Менельрандир и баловался стишками на званых вечерах в доме госпожи Айлинель, он уже был известен — точнее, известен только тому, кто должен знать. Когда я усердно постигал науки на пятом году обучения в Аннуминасском университете, он без лишнего шума и быстро, одним ударом уничтожил всю верхушку умбарских заговорщиков, вознамерившихся было снова отделиться от Королевства. Никто ничего и не заметил. Кроме тех, кому положено замечать и знать.

Меня он забрал из подчинения Элмира Воронвэ, Стража Рубежа, — думаю, не без совета моего командира. Правда, почему господин Линхир выбрал именно меня — остается загадкой. Я не спрашивал, а он обычно не поясняет своих действий, если не считает это нужным. Меня это не очень обрадовало. Я уже подумывал о спокойной жизни в нашем родовом имении, о женитьбе, о библиотеке, о своих старых замыслах написать исследование по истории Северного Королевства от Второй Эпохи до нынешних времен… Но меня взяли за шкирку и напомнили о долге каждого истинного потомка Нуменора. Я вздохнул и пошел служить.

После границы моя новая служба показалась мне странной. Хотя для меня — лучше службы и не надо. Я должен был читать книги и документы и составлять отчеты. Обычно мне давали задание, а я работал с донесениями и делал выводы. Иногда давал советы. Не знаю, насколько эти советы были весомы, но это уже не мое дело. Раз не было нареканий — значит, все в порядке. Но все это не сразу. Поначалу мне долго пришлось привыкать к новому месту, к сослуживцам, к новому начальству… Великие Валар, как же я тогда не любил господина Линхира! Прошение об отставке подавал раз шесть — но каждый раз он садился напротив меня, начинал говорить вроде бы ни о чем, тихо и неторопливо, — и я, к своему удивлению, вдруг осознавал, что именно здесь мое место и что без меня Королевству ну просто никак…

Сослуживцы поначалу тоже относились ко мне, мягко говоря, настороженно. Я был для них чистоплюем. Конечно же, это им приходилось возиться в лучшем случае с контрабандистами и вражескими подсылами, а то и совсем с отребьем. А я сидел в своем кабинете, аки книжный червь, в окружении ветхих и не совсем ветхих пергаментов, занимался невесть чем, однако и жалованье получал, и был в милости у господина Линхира. Мало того — я был из знати. Пусть не самого высокого ранга, но по матери я в родстве с князьями Итилиэнскими, и отец мой из древнего арнорского рода. Да и не в тюремном замке я тружусь, как все они, а несколько на отшибе, в нарочно построенном доме. Тут богатейший архив нашей службы, а кроме того, сюда доставляют из Королевской библиотеки любой нужный документ или книгу. Словом, я был несколько наособицу. Так что было мне нелегко. Однако военная служба научила меня уживаться, почитай, с кем угодно, кроме полных подонков. Да и я давно отвык задирать нос. Прижился и здесь. Мало-помалу к моему присутствию привыкли, а когда мне довелось разобраться с одной тайнописью, меня зауважали. Окончательно же я стал своим, когда по одним лишь донесениям, картам и разговорам вычислил контрабандную тропу, которую давно и безуспешно искали пограничники.

Надо сказать, я старался не вникать в то, чем занимаются другие. Но в случае чего мне было у кого выяснить важные для меня подробности.

Последнее поручение было по так называемому Мордорскому делу. Собственно, касалось оно отмечаемого в последнее время увлечения всем потусторонним. Как я понимаю, человеку всегда было любопытно узнать — а что там, за пределом обыденного? И есть ли там что? Книжной мудрости всегда недостаточно. И ничто так не манит, как соблазн узреть неведомое. Страшно — и притягательно. В последние годы много подобного пришло из Харада. То есть из восточных княжеств Ханатты, из Кханда и прочих. А там вопрошение духов, поклонение мертвым предкам процветает — насколько это нам известно, я не утверждаю. Впрочем, и у нас такого хватало всегда — вспомнить только, как гондорские государи в свое время искали способ продлить жизнь. Но никогда это поветрие не расползалось так, как сейчас… Заниматься вызыванием духов, устраивать различные обряды стало чуть ли не признаком истинно изысканного поведения среди нашей знати. Конечно, это все дурь от пресыщенности жизнью, но любая дурь, особенно вошедшая в моду, может как заглохнуть, так и вылиться в нечто куда менее безобидное. Особенно после того вопиющего случая, когда стареющая дама из очень знатной семьи принесла в жертву Морготу черного петуха на развалинах Барад-Дура, дабы тот вернул ей молодость и чуть ли не девство. Старуху взяли под опеку и посадили под замок ввиду явного сумасшествия оной. Скажете — выжила из ума на старости лет. Я тоже так сказал бы. Но господин Линхир просто так никогда не обеспокоится. А я уже привык доверять его чутью. Да и мне было неуютно — сначала петуха зарежут, потом припомнят недоброй памяти времена Ар-Фаразона и начнут убивать людей. К тому времени я тоже научился… чуять. И только усмехался, когда нас называли «охотничьими псами». Пес — зверь благородный и хозяину верен. А мой хозяин — Королевство.

• 1/155
• Следующая