Третья истина - "Лина ТриЭС" - Страница 35

Выражение у Виконта мало изменилось, но Лулу почувствовала, что он недоволен.

– Вас что, – начал он тихо, – взяли для обслуживания аквариума? Да еще не объяснив, что хлебом можно загубить рыб? – он встал с подоконника. – Ступайте, помогите Антонине, она перегружена. Ты позавтракала, Александрин?

Уязвленная Вера пробормотала:

– Еще чего, сейчас, разбежалась по вашим поручениям…

– Как-как? – удивился Шаховской, тихий голос которого незаметно окреп. – Вы что, нарываетесь на неприятности? Намерены взять расчет? – Лицо у него отвердело, глаза потеряли свою прозрачность, и Лулу вдруг поняла, что сейчас обнаружится тот самый его «взрывной» характер, который, бывало, упоминала Тоня. Но тут Виконт, заметил ее расширившиеся глаза, и выражение его лица поменялось, как будто щелкнул какой-то выключатель.

Сбитая с толку Вера, пожимая ладонь ладонью и часто облизывая остреньким языком губы, сбавила тон:

– Какой еще расчет, лан, пойду, посмотрю, чего там ваша Антонина… Только я ж при хозяйке…

Она замешкалась в комнате, а Виконт продолжил, хоть и жестко, но уже с некоторой долей шутки, которая была не очевидной, но слышимой для Лулу:

– У мадам вам пока делать нечего. До шести-семи она отдыхает, у вас хватит времени позаботиться о крыжовенной огневке. Вы знаете, что это такое?

– Нет, вроде, не обучена…

– Как и многому другому, заметьте! Ваша хозяйка, большая любительница крыжовенного варенья, будет довольна, если вы освободите кусты от этого вредителя. Делается это вручную, двенадцать кустов с северо-запада от ворот сада. Вам покажут. Снимать надо гусениц и паутину, переоденьтесь в свое. Не будет выполнено к шести – найму исполнителя в станице за счет половины вашего жалованья. И отправляйтесь поживее, пока я не вспомнил, что и стоки на заднем дворе засорились, а конюхи в разъезде. Кустики это все же почти цветы. А вы все-таки… женщина.

Вера хотела что-то сказать, но наткнувшись взглядом на затылок отвернувшегося от нее Шаховского, вышла. Он тоже не задержался, а, прихватив с собой преисполнившуюся чувством собственной значительности Лулу, отправился вон из дома.

ГЛАВА 9 РАНЕНАЯ ГЕРОИНЯ И ГАЛЕРЕЯ КРАСАВЦЕВ

...Беленькая Ромашка шла чуть впереди спесивца Арно. Ежедневные уроки в течение двух недель пошли впрок, Александрин гордо восседала в седле. Собственно, не гордо восседать и не могла, так как при малейшем сгибании спины, слышала сзади напоминающий оклик.

Она слушалась беспрекословно, еще бы! Сегодня Виконт объявил, что раз они отправились с утра, взяли с собой припасы, то можно заехать подальше. Это значит увидеть незнакомые места!

– Привал! – прокричал Виконт и спрыгнул на землю, не подавая ей руки, как сделал бы раньше. – Сегодня ты побила рекорд, так долго была в седле и неплохо держалась. Смотри, Ромашка запылилась. Пойду, помою, а то у нее пропадет аппетит.

Он взял лошадь за поводья и, не оглядываясь, пошел к речке. Возбужденная похвалой своего наставника, Лулу смело подошла к Арно: что, если его тоже повести искупать? Она хорошо держится в седле – вот будет красиво, когда она подъедет к Виконту верхом на Арно! Она уцепилась за высокую холку и попыталась взлететь одним махом, как учил Виконт. Но жеребец всхрапнул, внезапно дернул. Лулу, вскрикнув, отлетела метра на два и упала ничком на гальку. В первую секунду ощутила только испуг. Даже пошевелиться боялась. Наконец, приподнялась на руке и увидела подбегающего Виконта:

– Допрыгалась? Больно? Где?– с тревогой спросил он, опускаясь на корточки.

Лулу уселась и, осмотрев себя, судорожно вздохнула.

– Нет, ничего, – это было неправдой, но она старалась не морщиться и не признавалась, боясь, что он немедленно отвезет ее домой и не будет брать с собой.

– Ничего! А это?– он осторожно разогнул ей ноги. На обоих коленях, чуть ниже плотных штанишек, которыми она в такие жаркие дни успешно заменяла знаменитые коричневые гамаши, были огромные ссадины, содрана была и кожа на руках.– Как ты падала, объясни мне? Забыла, как надо? Потерпи…

Он намочил платок чем-то из маленькой фляги и стер кровь с ее колен и ладоней. На несколько минут боль стала еще нестерпимей, но тут же начала утихать. Взяв другой платок, свой, как всегда, белоснежный, разорвал его и перевязал ссадины. Посмотрел на Лулу, улыбнулся и расправил на повязках бантики.

– Ну, все! Арно, бандит, гуляет, как ни в чем не бывало. А ты молодец, я, признаться, ожидал потока слез.

– Я никогда не плачу!– стиснув зубы, заявила Лулу.

– Рад слышать, но должен тебя предупредить, что если ты хоть раз повторишь свои опыты с Арно, нашим поездкам – конец! А теперь тебе надо посидеть спокойно. Поедим пока.

В пергаментном пакете оказались котлеты с хлебом, ранние огурцы, зеленый лук, грецкие орехи. Лулу чувствуя себя хозяйкой на званом ужине, деловито разложила котлеты по ломтикам хлеба. Стараясь не поглощать еду слишком поспешно, степенно сказала:

– Я люблю с горчицей, Правда, жаль, что ее нет?

– Ничего, и так вкусно. Вообще, я больше люблю сладкое, чем горькое.

Он зажал в кулаке орехи и раздавил один о другой. Лулу, отложив котлету, занялась вытаскиванием ядрышек.

– Скоро ехать! Болит еще? – кивнул он на ее забинтованные колени.

Она замотала головой. Ей и вправду уже почти не было больно.

– Тянет только немного. Это – неважно. Вот в Ростове я видела раненых, они все перевязанные, а некоторых прямо на телегах по городу везли… Кому это нужно, чтобы солдат ранили и убивали? Не простым же людям! – Ей вдруг припомнились разговоры Тани с Катей Кондратюк, к которым она прислушивалась в последние месяцы там, в Ростове.

– Э! Люди во все времена устраивали бойни, придумав приличный повод. Не стоит копаться в причинах, тебе особенно, – он оглянулся, – Арно сегодня окончательно разбезобразничался, теперь его в реку понесло. Стой! – он вскочил и побежал к реке, на ходу приказав: – Александрин, не вздумай вставать!

Он вернулся, слегка запыхавшись, ведя в поводу игриво взбрыкивающего Арно, и разминая что-то в руке.

– Фу, поиграться ему захотелось!– он опустился на траву, вытянув, как всегда, одну ногу. Лулу снова принялась за котлетку. – Зато смотри, какая находка!

Она вытянула шею и увидела у него на раскрытой ладони... кусок земли.

– Ой, что же в этом такого?

– Это всего-навсего глина, но здесь – все. Заказывай!

– А-а-а, чтобы лепить. Вы сами будете? Вылепите меня!

–Тебя. – Виконт критически прищурился на нее. – Можно попробовать, только материала маловато. – Он принялся медленно и сосредоточенно менять форму комочка, поворачивая его в ладонях.

– Расскажи мне пока что-нибудь. Что ты там читала, «Капитана Гранта?»

– А вы это разве не читали? – подозрительно спросила Лулу.

– Ну, читал, забыл, – отмахнулся он.

Лулу принялась рассказывать сначала застенчиво, а потом все больше увлекаясь. Виконт опустил свою работу и смотрел, как она самозабвенно изображала Роберта Гранта.

– Интересно рассказываешь,– проговорил он, когда она остановилась.

– Ох, я уже охрипла, – смущенно засмеялась Лулу и потянулась взглянуть. Интересно, она получилась красивой?

– Держи! – в руках у нее оказалась влажная красноватая фигурка: тоненькая девочка, изогнувшись, приподнялась на коленях, порывисто взмахнула руками, голова запрокинута. Волосы развеваются. Лулу никогда не представляла себя такой изящной и гибкой! Удивительно, лица не видно, но можно поклясться, что вылепленная девочка кричит что-то и, наверное, радостное!

Она посмотрела восхищенно на Виконта, тот тоже слегка откинув голову, рассматривал их вместе: Лулу и свое произведение.

– В глине, на такой крошке, трудно четко передать детали. Так, намек.

– А мне очень нравится. Кажется, сейчас вскочит!

– Ты сама-то не вскакивай, раненая героиня! Значит, нравится? Что ж, приятно!

– Вы мне ее дадите?