Искра жизни - Ремарк Эрих Мария - Страница 18
- Предыдущая
- 18/84
- Следующая
— Здесь сидеть! — Агасфер поднял руку. — Тихо! На место! — Овчарка попыталась подняться. — Лежать! Тихо! Ни с места! — Безумный пес опустился на пол.
— Всем выйти из барака! — крикнул Хандке у дверей.
Скелеты, толпясь, стали выходить из барака и строиться. Кто не мог идти самостоятельно, того поддерживали или несли и клали на землю.
Это была жалкая кучка полуживых, умирающих людей. Обращаясь к Визе, Вебер сказал:
— Это то, что вам требуется?
У Визе ноздри так и заходили, словно он почуял жаркое.
— Прекрасные образцы, — пробормотал он. Надев роговые очки, он прошелся благожелательным взглядом по рядам.
— Желаете себе кого-нибудь отобрать? — спросил Вебер.
Визе откашлялся.
— Да, но в общем-то речь шла о добровольцах…
— Воля ваша, — ответил Вебер. — Как хотите. Итак, шесть человек для участия в легких работах — шаг вперед!
В ответ никто не двинулся с места. Вебер побагровел. Старосты блоков продублировали команду и стали спешно выталкивать людей вперед. Утомленно прохаживаясь вдоль рядов, Вебер вдруг наткнулся на Агасфера перед двадцать вторым бараком.
— А этот вот! С бородой! — вскрикнул он. — Выйти из строя! Ты что, не знаешь, быть в таком виде запрещается? Староста блока! Вы здесь на что? Что еще за выдумки? Шаг вперед, тебе говорю!
Агасфер выступил вперед.
— Этот чересчур старый, — пробормотал Визе, потянув Вебера назад. — Минуточку. Мне кажется, это надо делать не так. Люди, — проговорил он мягким голосом. — Всех вас необходимо положить в госпиталь. Всех. Но в лагерном лазарете нет больше ни одного места. Шестерых из вас я могу поместить куда-нибудь еще. Вам требуются супы, мясо и калорийная пища. Шестеро, которые нуждаются в этом больше других, пусть сделают шаг вперед.
В ответ никто не шелохнулся. В такие сказки никто в лагере уже не верил. Кроме того, ветераны узнали Визе. Им было известно, что он уже несколько раз брал отсюда людей. И никто из них не вернулся.
— У вас, наверное, еще слишком много жратвы, а? — резко бросил Вебер. — Мы об этом позаботимся. Шестеро шаг вперед, и поживей!
Из секции «Б», покачиваясь, вышел вперед скелет и замер.
— Вот этот годится, — сказал Визе, разглядывая его. — Вы благоразумны, мой дорогой. Мы вас обязательно подкормим.
Из строя вышел второй. И еще один. Это были люди из вновь прибывших.
— А ну, живей! Еще трое! — сердито орал Вебер. Он считал, что идея с добровольцами пришла Нойбауэру с похмелья. Прежде канцелярия отдавала приказ — шестерых отправляли, и конец.
У Визе дернулись уголки рта.
— Люди, я лично гарантирую вам хорошую пищу. Мясо, какао, питательные супы!
— Господин штабной доктор, — сказал Вебер. — Эта банда не понимает, когда с нею так разговаривают.
— Мясо? — спросил скелет Вася, который, как загипнотизированный, стоял рядом с Пятьсот девятым.
— Разумеется, мой дорогой. — Визе повернулся к нему. — Причем каждый день. Каждый день мясо.
Вася что-то жевал. Пятьсот девятый предостерегающе толкнул его локтем. Он сделал это едва заметно. Но Вебер тем не менее уловил момент.
— Пес паршивый! — Он ткнул Пятьсот девятому в живот. Удар был не очень сильный. По мнению Вебера, это был не столько удар-наказание, сколько удар-предостережение. Но Пятьсот девятый упал как подкошенный.
— Встать, симулянт!
— По-другому надо, по-другому, — пробормотал Визе, останавливая Вебера. — Они мне нужны живые.
Он наклонился над Пятьсот девятым и ощупал его. Мгновение спустя Пятьсот девятый открыл глаза. Он смотрел не на Визе, а на Вебера. Визе выпрямился.
— Вам надо в госпиталь, дорогой. Мы о вас позаботимся.
— У меня нет никаких травм, — тяжело проговорил Пятьсот девятый и не без труда поднялся.
Визе улыбнулся.
— Как врач я это знаю лучше. Он повернулся к Веберу.
— Итак, еще двое. Остается последний. Более молодой.
Он показал на Бухера, стоявшего с другой стороны от Пятьсот девятого.
— Может, вон тот…
— Шаг вперед. Марш!
Бухер встал рядом с Пятьсот девятым и другими. Теперь Вебер увидел чешского мальчика Карела.
— Вот еще полпорции. Может, устроит вас как довесок?
— Спасибо. Мне нужны взрослые, сформировавшиеся люди. Этих вполне достаточно. Сердечно благодарен.
— Хорошо. Вы, шестеро, через пятнадцать минут явитесь в канцелярию. Староста блока! Записать номера! И помыться, свиньи вы грязные!
Они стояли словно пораженные громом. Все молчали. Они знали, что все это означало. Ухмылялся только Вася. Он стал слабоумным от голода и верил в то, что сказал Визе. Трое новеньких тупо смотрели в пустоту. Они беспрекословно выполнили бы любое приказание, даже побежали бы по проволоке, через которую пропущен электрический ток. Агасфер лежал на земле и стонал. Хандке избил его дубинкой после ухода Вебера и Визе.
— Йозеф! — долетел до них слабый голос из женского лагеря.
Бухер не шелохнулся. Бергер слегка подтолкнул его.
— Это Рут Голланд.
Женский лагерь примыкал слева к Малому лагерю. Их разделял двойной ряд колючей проволоки, по которой не пропускали электрический ток. Лагерь состоял из двух небольших бараков, построенных во время войны с началом новых массовых репрессий. Прежде женщины в лагерях не сидели.
Два года назад Бухер несколько недель там проработал столяром. Там же он и познакомился с Рут Голланд. Оба иногда накоротке тайно встречались и переговаривались, но потом Бухера перевели в другую коммандос. Они снова увиделись только после того, как он попал в Малый лагерь. Иногда ночью или в туман они могли шепотом беседовать друг с другом.
Рут Голланд стояла за колючей проволокой, разделявшей оба лагеря. Ветер обдувал тонкие ноги узницы в полосатом халате.
— Йозеф! — воскликнула она снова. Бухер поднял голову.
— Отойди от проволоки! Тебя видно!
— Я все слышала. Не делай этого!
— Отойди от проволоки, Рут! Часовой может выстрелить.
Она покачала головой. У нее были короткие и совсем седые волосы.
— Не надо! Оставайся здесь! Не уходи! Оставайся здесь, Йозеф!
Бухер бросил беспомощный взгляд на Пятьсот девятого.
— Мы вернемся, — ответил за него Пятьсот девятый.
— Он не вернется. Я это знаю. Тебе это тоже известно. — Она прижалась руками к проволоке. — Никто больше не вернется.
— Возвращайся, Рут! — Бухер бросил взгляд на сторожевые башни. — Стоять здесь небезопасно.
— Он не вернется. Вы все это знаете!
Пятьсот девятый молчал. Здесь трудно было что-нибудь возразить. Он внутренне просто онемел. Утратил всякое восприятие. Других и самого себя. Он знал, всему конец, но еще не ощутил этого. Он чувствовал только пустоту.
— Он никогда уже не вернется, — повторила Рут Голланд. — Не надо ему уходить.
Бухер уперся взглядом в землю. Он был слишком заторможен, чтобы продолжить разговор.
— Не надо ему уходить, — проговорила Рут Голланд. Это было, как причитание. Монотонное и бесчувственное. Это было уже по ту сторону возбуждения. — Пусть идет кто-нибудь другой. Он молод. За него должен пойти кто-нибудь другой…
Воцарилось молчание. Каждый понимал, что идти должен Бухер. Хандке переписал все номера. Ну а кто мог бы пойти вместо него?
Они стояли, посматривая друг на друга. Те, кто должны были идти, и те, кто оставались. Они глядели друг на друга. Если бы сверкнула молния и убила Бухера и Пятьсот девятого, это еще можно было бы вынести. Однако невыносимым было то, что в этом последнем взгляде еще заключалась ложь. Это безмолвное: «А почему я?», а с другой стороны: «Слава Богу, что не я! Нет, все же не я!»
Агасфер медленно поднялся с земли. Он, словно завороженный, еще какое-то мгновение смотрел прямо перед собой. Потом нахлынули воспоминания, и он что-то прошептал.
Бергер обернулся.
— Это я виноват, — вдруг прохрипел старик. — Я… со своей бородой… из-за нее он сюда попал! Иначе бы он остался там…
Он обеими руками стал дергать свою бороду. По лицу потекли слезы. Агасфер был слишком слаб, чтобы вырвать себе волосы. Он сидел на земле и мотал головой.
- Предыдущая
- 18/84
- Следующая
