Возлюби ближнего своего - Ремарк Эрих Мария - Страница 23
- Предыдущая
- 23/80
- Следующая
– Нет, – сказал он.
– Почему – нет?
– Я ничего не продаю. Я торговлей не занимаюсь.
– Тогда давайте обменяемся. За это вы получите от меня то, чего вам не хочет дать хозяин, – пирожные и кофе.
– Я вообще не понимаю, чего вы хотите, – сказал Керн.
Незнакомец улыбнулся.
– А, я понимаю. Вы мне не доверяете. Выслушайте меня. Я из Берлина и через час возвращаюсь обратно. Вы туда вернуться не можете.
– Не можем, – согласился Керн.
Незнакомец посмотрел на него.
– Вот по этой причине я и заговорил с вами. Вот поэтому я и хочу оказать вам маленькую любезность. Во время войны я командовал ротой; один из моих лучших солдат был евреем. Ну, как, дадите мне маленький флакончик?
Керн протянул ему духи.
– Извините, – сказал он. – Я принял вас за шпика.
– Это понятно. – Незнакомец улыбнулся. – Ну, а теперь возвращайтесь к фрейлейн. Она наверняка испугалась. Желаю вам обоим всего наилучшего! – Он подал Керну руку.
– Спасибо. Большое спасибо.
Керн смущенно отправился обратно.
– Рут, – сказал он, – или сегодня рождество, или я сошел с ума.
Вслед за ним появился кельнер. Он нес поднос с кофе и целой горой пирожных, разложенных в три ряда.
– Что это? – удивленно спросила Рут.
– Это чудеса духов «Фарр», фирмы Керн.
Керн, сияя, начал разливать кофе.
– Каждый из нас может-взять по любому пирожному. Какое ты хочешь, Рут?
– Ватрушку.
– Вот тебе ватрушка. А я возьму шоколадную бомбу с кремом.
– Остальные вам завернуть?
– Какие остальные? Не понимаю.
Кельнер сделал движение рукой, охватив им все три этажа пирожных. – Это все заказано для вас.
Керн с удивлением посмотрел на него.
– Все для нас? А где же… а тот господин разве…
– Тот господин уже давно ушел. Все в порядке. Ну, так как?
– Подождите! – поспешно сказал Керн. – Подождите, ради бога! Рут, еще одно с кремом? Трубочку? Или песочное?
Он придвинул к ней полную тарелку и взял себе еще два пирожных. Вот так! – Керн облегченно вздохнул. – А остаток вы заверните в два пакета. Один тебе, Рут. Чудесно! Хоть раз в жизни я могу тебя угостить.
– Шампанское уже поставлено на холод, – сказал кельнер и взялся за серебряный поднос с искусно разложенными пирожными.
– Шампанское? Хорошая шутка! – Керн рассмеялся.
– Это не шутка, – кельнер показал на дверь. На пороге появился сам хозяин, неся перед собой ведерко со льдом, из которого торчала бутылка шампанского.
– Вы извините меня, – он приторно ухмыльнулся. – Я, конечно, тогда только пошутил.
Керн с вытаращенными глазами откинулся на спинку. стула. Кельнер кивнул.
– За все заплачено.
– Я сплю, – сказал Керн и протер себе глаза. – Ты когда-нибудь пила шампанское, Рут?
– Нет. До сих пор я только в кино видела, как пьют шампанское.
Керн с трудом взял себя в руки.
– Господин хозяин, – сказал он с достоинством, – вы видите, какой выгодный обмен я вам предлагал. Флакон всемирно известного «Фарр» фирмы Керн за какие-то две несчастные ватрушки! Вот, посмотрите, что за него дал знаток!
– Нельзя знать все, – извинился хозяин. – Я больше разбираюсь в напитках.
– Рут, – сказал Керн, – с сегодняшнего дня я верю в чудеса. Меня теперь не удивит, если сейчас в окно влетит белый голубь и принесет для нас в клюве два паспорта сроком на пять лет или разрешение на вечную работу.
Они выпили всю бутылку. Они считали, что возьмут грех на душу, если оставят в бутылке хоть каплю. Шампанское им не особенно понравилось, но они пили его, им – становилось веселее, и к концу они немного опьянели.
Они поднялись. Керн взял пакеты с пирожными и хотел заплатить за котлеты. Но кельнер покачал головой.
– За все заплачено.
– Рут, – сказал Керн, немного заикаясь. – Жизнь властвует над нами. Еще один такой день, и я стану романтиком.
Их остановил хозяин.
– У вас есть еще эти духи? Я думал, что для моей жены…
Керн снова пришел в себя.
– Случайно у меня есть еще один, последний. – Он вытащил из кармана второй флакон. – Но не за ту же цену, любезнейший! Вы упустили счастливый случай! Двадцать крон! – Он затаил дыхание. – И то только для вас!
Хозяин молниеносно прикинул. За пирожные и шампанское он получил с ротмистра лишних тридцать крон. Значит остается десять крон прибыли.
– Пятнадцать, – предложил он.
– Двадцать. – Керн сделал движение, словно собирался положить флакон обратно в карман.
– Ну, хорошо. – Хозяин достал из кармана смятую бумажку. Он скажет своей любовнице, толстушке Барбаре, что флакон обошелся ему в пятьдесят крон. Таким образом ему не придется тратиться на шляпку, которую она требовала с него уже несколько недель. Шляпка стоила сорок восемь крон. Двойная выгода.
Керн и Рут отправились в отель, взяли чемодан Рут и поехали на вокзал.
Рут притихла.
– Не грусти, – ободрял ее Керн. – Я скоро приеду. Самое позднее через неделю я должен отсюда уехать. Я поеду в Вену. Ты хочешь, чтобы я туда приехал?
– Да. Приезжай. Но только в том случае, если так будет лучше для тебя.
– Почему ты не скажешь просто: да, приезжай?
Она виновато посмотрела на него.
– А добавления разве не нужно?
– Не знаю, но это звучит осторожно.
– Да, – ответила она с внезапной печалью, – осторожно, это правда.
– Ну, не грусти, – повторил Керн. – Ведь ты только что была такой веселой.
Рут беспомощно взглянула на него.
– Не слушай меня, – пробормотала она. – Временами у меня все мешается. Может, от вина. Пойдем, у нас есть еще несколько минут.
Они зашли в сквер и сели на скамейку. Керн положил руку ей на плечи.
– Выше голову, Рут! Ничто другое нам не поможет. Может, мои слова звучат глупо, но для нас это не пустяки. Нам обязательно нужна хоть малая толика радости. Именно нам.
Ничего не видящими глазами она уставилась куда-то вдаль.
– Я хотела бы быть веселой, Людвиг, но у меня не получается. Мне трудно быть веселой, и это плохо. Я всегда хочу делать все хорошо. А у меня все выходит неловко и неуклюже. – Словно через силу она выдавливала из себя слова, и Керн внезапно увидел, что лицо ее залито слезами. Она плакала беззвучно, беспомощно, гневно. – Я не знаю, почему плачу, – сказала она. – Как раз сейчас у меня меньше всего причин для слез. Но, может быть, как раз поэтому. Не смотри… Не смотри на меня…
– Буду, – ответил Керн.
Она склонилась, положила руки ему на плечи. Он прижал ее к себе, и она поцеловала его жесткими закрытыми губами, – слепо, закрыв глаза.
– Ах, – она стала спокойнее. – Что ты понимаешь… – Ее голова упала ему на плечо, глаза остались закрытыми. – Что ты понимаешь… – Губы ее приоткрылись и стали нежными и мягкими, словно зрелый плод.
Они отправились дальше. На вокзале Керн исчез на несколько минут и купил букет роз. Покупая цветы, он благословлял незнакомца с моноклем и хозяина «Черного поросенка».
Рут совсем смутилась, когда он вернулся с букетом. Она покраснела, и все горести исчезли с ее лица.
– Цветы, – сказала она. – Розы. Меня провожают, как кинозвезду.
– Ты уезжаешь как жена в высшей степени удачливого коммерсанта, – гордо ответил Керн.
– Коммерсанты не дарят цветов, Людвиг.
– Дарят. Последнее поколение снова делает это.
Он положил ее чемодан и пакет с пирожными в багажную сумку. Потом они вместе вышли из вагона. На перроне Рут взяла руками его голову и серьезно посмотрела на него.
– Хорошо, что ты меня проводил. – Она поцеловала его. – А сейчас уходи. Уходи, а я уйду в вагон. Я не хочу сейчас снова расплакаться. Иначе ты подумаешь, что я больше ничего и не умею. Иди…
Керн продолжал стоять.
– Я не боюсь прощаться. Я уже со многим прощался. А это не прощание.
Поезд тронулся. Рут замахала рукой. Керн продолжал стоять. Ему казалось, будто вымер весь город.
Перед входом в отель он встретил Рабе.
– Добрый вечер, – сказал он, вытащил пачку сигарет и протянул, предлагая закурить. Рабе отскочил и поднял руку, словно защищаясь от удара. Керн удивленно взглянул на него.
- Предыдущая
- 23/80
- Следующая
