Газели - Навои Алишер - Страница 6
- Предыдущая
- 6/21
- Следующая
Изменить размер шрифта:
6
* * *
Кипарис подобен розе увлажненной, — говорю.
Уст рубин вину подобен — я, влюбленный, говорю.
Бровь ее мне станет кыблой — сердцу моему приют.
Эта бровь — что свод михраба, — преклоненный, говорю.
Сердце плачет кровью, вижу через трещину в груди.
В скорби о ее рубинах — я, пронзенный, говорю.
Не со звездами сравню я красоту ее лица —
Мир сияет, словно солнцем освещенный, — говорю.
Как душе освободиться от безумия оков, —
Каждым волоском любимой оплетенный, говорю.
Что атлас нам златотканный! Лучше — бедности пола.
Ты и в рубище прекрасна, — умиленный, говорю.
О, не отводи ты взгляда в сторону от Навои!
Он влюблен в тебя навеки — я, плененный, говорю.
* * *
Занемог я, покинут моей чаровницей, увы.
Для души стало тело лишь ветхой темницей, увы.
Мрак разлуки с любимой и родинкой темной ее —
Вот пятно на ланитах судьбы мрачнолицей, увы.
И предвестницей горя любви моей злая звезда
В гороскопе предстала блаженства денницей, увы.
Посмотри: старец-разум, наставник заботливый мой,
Стал игрушкою детской, смирясь над шутницей, увы.
Словно призрак, блуждаю в пустыне безумий моих,
Скорбен дух. Дни унылой бегут вереницей, увы.
Тело странствует ныне по улице райской твоей.
Много ль бедному нужно? Я сыт и крупицей, увы.
Сердце взято любовью, все отнято: разум, покой,
Все разрушено шаха жестокой десницей, увы.
Пламя ада — неверным, а верным — забвения прах:
Те восстали, а этих рок смял колесницей, увы.
Расставание — смерть, смерть — разлука навек, Навои!
А мечту о бессмертьи считай небылицей, увы!
* * *
В мой дом, разгорячась, вбежала с вечернею звездой она,
Испариной омыла розы, как розовой водой, она.
Ресниц разбойничьи кинжалы — похитчики моей души,
Прядь амбровым жгутом спустила на стан свой молодой она.
Приют мой темный озаряет солнцеподобный лик ее.
Я на свету дрожу пылинкой, — не луч ли золотой она?
Взяв за руку меня, смеется, сажает около себя,
Пересыпает слов алмазы, сверкая красотой, она.
И говорит: «Печальный друг мой, как поживаешь без меня?»
Что я отвечу ей? Сковала язык мой немотой она.
Кувшин с вином она открыла и кубок полный налила,
Пригубив, молвила с упреком, с лукавой прямотой она:
«Скажи, Меджнун, не сновиденье ль, что разума лишился ты?
Испей вина, открой мне душу, какой живет мечтой она?»
Я выпил, потерял сознанье, к ногам возлюбленной припал, —
Не хмель сразил меня — сразила своею добротой она.
Тому, кто в снящемся свиданьи, как Навои, блаженство знал, —
Не спать до воскресенья мертвых: сон сделала бедой она.
* * *
Чаша, солнце отражая, правый путь явила мне.
И раздался голос чаши: «Друг твой отражен в вине».
В чаше сердца — образ друга, но и ржавчина тоски,
Лей щедрее влагу в чашу, исцелюсь тогда вполне.
Если есть такая чаша, то цена ей сто миров.
Жизней тысячу отдам я, с ней побыв наедине.
С тем вином — Джемшида чашей станет черепок простой,
И Джемшидом — жалкий нищий, жизнь нашедший в том вине.
Мальчик-маг, когда пируют люди знанья в кабачке,
Чашу первую ты должен поднести безумцу, мне.
И едва лишь улыбнется в чаше сердца милый лик,
Все, не связанное с милой, вмиг потонет там на дне.
Обрету я миг свиданья перед чашею с вином, —
Кто сказал «вино» и «чаша», видит встречу в глубине.
Только есть другая чаша и другое есть вино,
Что там ни тверди, отшельник, возражая в тишине.
Навои, забудь о жажде. Кравчий вечности сказал:
«Чаша — жажде утоленье, мудрость пей в ее огне».
* * *
О мечта моя, стройнее, чем алиф, твой тонкий стан,
Лик твой — камень драгоценный — в утешенью сердцу дан.
Так изящно ты смеешься, что соперницы твои
Пламенеют от смущенья, словно роза иль тюльпан.
Что дыханием Мессии я назвал твои слова,
Ты прости: не чужд ошибок иногда и сам Коран.
Я сказал, что отзовется вздох мой в сердце у тебя,
Но едва ль он будет слышен там, где лютня и тимпан.
Навои! Всем людям страсти песнь мученья твоего
Разорвет на части сердце, истомленное от ран.
* * *
Ветер утра! Все любимой, чем душа полна, — скажи.
Станом — кипарис, а ликом — роза мне она — скажи.
То, что ради уст-рубинов тщетно лью я кровь свою,
Ей, среди пиров сидящей с чашею вина, — скажи.
Все о горечи желаний, яде вин и крови слез
Той, чьи губы слаще меда, речь умом полна, — скажи.
Говоря: зачем в разлуке стал печален твой удел,
Это слово ночи сердца, что навек темна — скажи.
То, что ради милой девы честь и имя я забыл,
Всадник сердца, в дол разлуки правя скакуна, — скажи.
Чудотворец! Дней начало мятежом отметил я,
Озарит ли луч прощенья эту тьму до дна — скажи.
Нет несущей утешенье. Путник, видя Навои,
О тоске его и горе той, что так нежна, — скажи.
6
- Предыдущая
- 6/21
- Следующая
Перейти на страницу:
