Воин мрака - Прозоров Александр Дмитриевич - Страница 29

– Карту России.

Планшет пару раз моргнул и раскрыл интерактивную обзорную карту какого-то из поисковиков. Девушка прищурилась, вслушиваясь в странные внутренние ощущения, опустила палец на экран, вывела на центр, несколько раз увеличила масштаб, еще раз поправила, увеличила. Задумалась, глядя на зеленые пятна лесов, белые проплешины холмов и синие линии рек, увеличила еще раз. Прикусила губу. Потом бросила планшет на кровать, решительно распахнула шкаф и стала одеваться.

Спустя несколько минут она толкнула дверь ведьминой спальни:

– Мне кажется, он в верховьях Печоры, Ираида Соломоновна. В полусотне километров на северо-запад от перевала Дятлова. С добрым утром.

– Это хорошо, деточка, что тебе кажется, – ведьма, приоткрыв глаза, сладко зевнула.  – В деле нашем превыше всего важно к веяниям нутряным прислушиваться. К тому, что чудится, мерещится, кажется. Ибо иначе знание тонкое о себе поведать не способно. Ты метку-то поставила?

Роксалана заколебалась, пожала плечами:

– Девочка при мне амулет ему подарила. Маленький, костяной, в виде человечка. Он мне показался… особенным. Приметным. Я как его заметила, расслабилась сразу, успокоилась. И вернулась.

– Верно все, милая. Тебе с меткой повезло. С любовью, видать, оберег отдан. А чувство сильное, оно завсегда след свой оставляет. Как истуканы и иконы намоленные способности чудотворные обретают, так страсть искренняя саму смерть одолевает, так и любовь крепче кости и стали в мире нашем держится. Теперь избранника свого не потеряешь.

– Если любовный амулет положить в золотой клад, то он тоже через века отслеживаться будет? – прагматично поинтересовалась Роксалана.

– Коли золото дороже любви… – неуверенно пробормотала знахарка.

– Вы вставайте, вставайте, Ираида Соломоновна, – заторопила старуху девушка.  – Я уже маршрут заказала, нам две заправки по пути понадобятся, вертушку сейчас к вылету готовят. Пока доедем, как раз выкатят и проверят. Вечером будем там. На месте разберемся.

– Ох, мне бы твои годы, деточка, – приторно вздохнула ведьма.  – Встрепенулся – и полетел! Нам же, старухам, поутру чутка поесть надобно. А то как бы не сомлела в дороге.

– Ладно, – не стала препираться Роксалана, – я тоже перекушу. Пошли на кухню. Только быстро!

Дочь создателя корпорации «Роксойлделети» умела действовать быстро и решительно. И если она сказала: «Быстро!», то котлетки знахарке пришлось запихивать в рот стоя, а сок пить из пакета через трубочку, сидя в машине, несущейся к аэродрому. Ираида Соломоновна еще причмокивала, вытирая губы после сока, а миллионерша уже перекладывала рычаг управления шагом винта. Техники метнулись в стороны – вертушка прыгнула вверх и наклонилась вперед, устремляясь в сторону восходящего солнца.

Мчался вертолет быстро – однако же и расстояния пришлось одолеть немаленькие. Полторы тысячи километров, семь часов лета. Поэтому к знаменитой горе Маньпупунер путники добрались уже незадолго до сумерек. Экономя время, садиться на нее Роксалана не стала, просто описала рядом широкую дугу, дабы иметь представление об одной из известнейших достопримечательностей.

– Эка она ныне переменилась-то, – опечалилась ведьма.  – От святилища следа ни единого не осталось. Великаны осыпались да обветрились, скалы-скалами торчат. Одно токмо, вижу, и уцелело – проклятие запретное. Ни на самой горе ничего не растет, ни жилья окрест никакого на двести верст.

– На сто пятьдесят, – поправила ее девушка, снижаясь над лесом. Вертушка широкой змейкой пошла к северу, пока Роксалана, наконец, не вытянула шею: – Река!

Машина снизилась почти до самых вершин, помчалась над водой. Спустя несколько минут миллионерша потянула штурвал на себя, зависла у небольшой прогалины. Хмыкнула, сбавила обороты и аккуратно плюхнулась «лыжами» на песчаную отмель у излучины реки. Заглушила двигатель, скинула наушники:

– Пошли, Ираида Соломоновна, это здесь.

Женщины, приминая высокую, но уже пожухлую траву, пробрались в лес, под деревья. Место здесь оказалось дикое, нетронутое, нехоженое. Высокие гнилые пни не носили никаких следов бензопилы, повалившиеся деревья лежали аж в три слоя и заросли густым зеленым мхом. Их никто не убирал, и пока нижние просто догнивали, местами рассыпаясь в труху, верхние дожидались своей очереди. Дрова тут никому не требовались, бревна для изб – тоже.

– Здесь… – Роксалана остановилась, покрутилась. Развела руки, растопырив пальцы. – Такое ощущение, что его в землю вместе с амулетом закопали.

– Не в земле он закопан, а во времени, чаровница, – поправила ее старуха.  – Минувшее, дитятко мое, лопатой не раскопаешь.

– Ты смеешься надо мной, ведьма? – холодно поинтересовалась девушка.  – Ты обещала вернуть мне моего парня! Так где он? Как его достать?

– Не-ет, кисонька, я обещала тебе его отыскать! – отрицательно покачала пальцем ведьма.  – Теперь ты его нашла. Меточку поставила, проследить в любой момент способна…

– Нашла! – презрительно хмыкнула Роксалана.  – С равным успехом я могла его фотографию в альбоме отыскать! Ни за шкирку схватить, ни словом перемолвиться.

– Без оберега, с которым вы ко мне в первый раз приходили, дитятко, его сюда не вытянуть, – покачала головой знахарка.  – Больно далеко плавает суженый твой, одним лишь якорем здесь зацепившись. Коли за якорь, за цепь привязную, не ухватишься, то и лодку к берегу своему не притянуть.

– Я ведь нашла новую метку!

– Не твоя она, деточка. Да и поставлена не из мира нашего, а из того, чужого…

– Договаривай!

– К метке чужой, как к костру далекому, подобраться можно. Но самого костра к себе, знамо, не подтянуть.

– То есть, Ираида Соломоновна, вы можете отправить меня туда, к Олегу?

– Чему радуешься, девка? Назад-то пути ужо не будет.

– Ерунда. Один раз выбралась и второй вернусь! Олежку найду, старой дорогой по Белой вернусь, на кладе золотом метку оставлю… А там чего-нибудь придумаю. Кое-какие знакомые у меня в том мире имеются. Отправляй!

– Экая ты быстрая! – взмахнула руками знахарка.  – То ведь не река, чтобы с берега на берег по мосточку перебежать, то миры разные. Тут равновесие соблюдать надобно. Коли из одного мира убудет, а в другом прибавится, они ведь словно качели опрокинутся. Просто перекидывать нельзя, меняться надобно.

– Думаешь, Олежка с кем-то поменялся, и этот кто-то сейчас среди нас живет?

– А кто же его знает, милая? – развела руками ведьма.  – Чародейство, оно ведь у каждого кудесника свое. Каждый к своему роду-племени относится, у любого учителя и духи-покровители разные, богам тоже разным кланяются, земли и обереги иные. У баб и мужей, опять же, обряды свои. Поди знай, что за дверьми избранник твой пользуется? Я тебе про то, что умею, сказываю. За чужое мастерство не поручусь.

– Хорошо, – кивнула Роксалана.  – Говори, что тебе для твоей магии нужно?

– Метка на избраннике твоем стоит, чадо мое юное, – загнула палец ведьма.  – Стало быть, где он, нам ведомо. Коли из вещей его личных нынешних что-то ты принести сможешь, то гадание мы проведем, узнаем, где и когда метка тамошняя и след нынешний ближе всего сходятся. То и будет место тонкое, в каковом через ткань времен прорваться проще всего окажется. Но пуще всего надобно, чтобы в час обряда возле суженого твого кто-то из смертных пребывал, непременно полу женского. Бабу на бабу меж мирами поменять – то для равновесия урону не случится. Не заметят ничего весы вечности, не споткнется колесо Колядово, не дрогнут линии жизней человеческих.

– Как кассиров из разных супермаркетов местами поменять, – усмехнулась Роксалана.  – Люди окажутся другие, но ни для кого вокруг ничего не изменится.

Ведьма озадаченно промолчала. Похоже, о супермаркетах знахарка знала куда меньше, нежели о пространственно-временных континуумах.

– Ладно, проехали, – махнула рукой миллионерша.  – Когда ты все организуешь?

– Чары сии необычны, так сразу всего не упомню… – сложила ладони перед лицом старуха.  – Надобно поперва к духам глубинным обратиться, советы их услышать, о богах старых и существах древних вспомнить. Иных разбудить, иных побеспокоить…