Нас вызывает Таймыр? Записки бродячего повара. Книга вторая - Вишневский Евгений Венедиктович - Страница 7

• Предыдущая
• 7/56
• Следующая

Селиться в гостинице до отлета на Тулай-Киряку-Тас мы наотрез отказались: во-первых, это довольно дорого, а сколько мы здесь проторчим — неизвестно; во-вторых, единожды сходив в местную столовую, единогласно решили более туда не заглядывать — продуктов и посуды у нас полно, а чтобы готовить, нам нужна печка; в-третьих, в гостинице тесно и полно тараканов. Сначала нам предложили пустующую школу-интернат, но это помещение нас не устроило: там очень неудобная для нас печка — топить ее пришлось бы почти непрерывно, а готовить на ней невозможно. Мы попросились на постой в пустующее общежитие: там три небольших, но очень симпатичных комнатки, сени, большая холодная кладовая и, главное, огромная кухня с настоящей русской печью. Женщины вымыли полы; добыли где-то бесхитростные игривые занавесочки; на кроватях с панцырными сетками расстелили спальные мешки; Валера своим огромным охотничьим ножом добела отскоблил стол; я разложил и расставил кастрюли, сковороды, миски, плошки, поварешки. Словом, устроились мы хоть куда. В одной комнате поместились женщины, в другой — мужики, в третьей комнате мы устроили склад и установили рацию.

К нашему крыльцу подошли ездовые собаки, из которых выделялся огромными размерами и надменным выражением морды вожак упряжки Мизер. Кроме того, в этой упряжке есть также псы с кличками Ремиз и Ренонс. Как видно, это упряжка заядлого преферансиста. Я бросил собакам объедки все того же тайменя. Они сожрали их и величественно удалились прочь.

Глубокой ночью (по часам, разумеется, на улице полярный день), когда все мы спали, к нашему общежитию подкатил нганасанин на упряжке оленей. Он стал колотить к нам в дверь палкой и что-то орать на своем языке. Не успели мы выскочить на улицу, как на крыльцо вышел начальник гаража Валера в одних трусах (он живет в другой половине дома, по соседству с нами), трехэтажно обматерил «хозяина тундры», тот прыгнул в санки и умчался прочь.

Чего этот нганасанин хотел от нас, так и осталось загадкой.

Несмотря на то, что деньги за вертолет мы уже уплатили и бухгалтерия Хатангского авиаотряда провела их июнем месяцем (а в июле час вертолетного времени стоит дороже, чем в июне, и, следовательно, отряду выгоднее, чтобы нас забросили в июне), уже сейчас ясно, что в июне на Тулай-Киряку-Тас мы, скорее всего, не попадем. Но чтобы подразнить судьбу, я поспорил со Львом Васильевичем на бутылку коньяку, что улетим мы в июне.

Утром у гидрометеорологов наши ребята познакомились с нашими конкурентами. Это гидрографы; они сидят здесь уже давно — более двух недель — и ждут вертолет. Их должны забросить первыми: они и ждут дольше, и работа у них поважнее нашей — им нужно установить и отладить автоматические радиомаяки, с помощью которых суда на Северном морском пути будут брать радиопеленг, а работы у них никак не меньше чем на два дня.

Вечером всем отрядом смотрели в клубе фильм «Пятеро с неба». Перед фильмом Лев Васильевич (по поводу торжественного случая он подстриг бороду и надел галстук) для жителей Косистого прочитал лекцию «Перспективы геологического освоения Таймыра». Слушали лекцию с большим вниманием, но вопросов не задавали: стеснялись. Лишь начальник аэропорта, сидевший рядом со мной, наклонился и спросил у меня шепотом:

— А золото здесь найдут?

— Найдут, — успокоил я начальника.

— А алмазы?

— И алмазы найдут, — солидно заверил его я. — Наши все найдут, не беспокойтесь.

Он кивнул мне в ответ и, довольный, стал смотреть кинофильм.

Сегодня с утра зарядил снег, да такой густой, что не видно за его пеленой ни зги. Наши дамы затеяли постирушку (даже снегопад их не остановил). Этому занятию они отдавались с такой страстью, что все мы (мужчины) сразу почувствовали себя в доме ненужными. Эдик с Валерой, взяв по мелкокалиберной винтовке, ушли в тундру в надежде на свежее мясо. Мы со Львом Васильевичем весь день устанавливали антенну, измучились и в конце концов вынуждены были запросить помощь Наташи. Как я уже говорил, она классная скалолазка, а нам как раз и нужна была такая квалифицированная помощь. Наташа моментально вскарабкалась на крышу по совершенно отвесной стене (как ни удивительно, безо всяких приспособлений) и, вися вниз головой, закрепила там одну растяжку, после чего дело у нас пошло на лад, и вскоре антенна уже прочно стояла на земле, правда в непосредственной близости от электрических проводов. (Как бы не пошли у нас от этого наводки.) Потом Наташа убежала вывешивать плоды своих трудов (вместе с остальными дамами) на противоположной стороне косы, той, что глядит в море Лаптевых. Мы же со Львом Васильевичем отправились в ту комнату, что служит нам складом, радиобудкой и камералкой, развертывать радиостанцию.

Под вечер вернулись грустные охотники. Принесли они всего одну куропатку. Оленей поблизости нет, не видно даже и следов их. А вот диких гусей довольно много, но на выстрел они никого не подпускают. Снять же из винтовки гуся влет очень трудно, для этого требуется большое мастерство или фантастическая удача.

Весь день питались все тем же тайменем, пока ни мяса, ни рыбы не предвидится. Правда, у нас есть сети, места тут рыбные, и лед в Хатангской губе оттаял уже метров на десять — пятнадцать. Конечно, возле припая плавает множество битого льда, и, если пара таких льдин залетит к нам в сеть, с нею можно навсегда распроститься, но дело даже и не только в этом: как сказали нам метеорологи, стаял пока только верховой лед, донный же стает не раньше чем через три-четыре недели. Так что рыбы никакой мы наверняка не поймаем, а сети угробим (и тоже наверняка).

Перед вечерним киносеансом отправились прогуляться на той галечной косе, что служит посадочной полосой. По льду залива совсем неподалеку от берега ползают две нерпы.

— Ну что, Вильгельмы Телли, — подначивает Эдика с Валерой Лев Васильевич, — вот оно, мясо-то, добудете? Стрельба по неподвижной мишени, как в тире. Нерпичья печеночка, изжаренная на нерпичьем же сале, — деликатесная вещь!

Валера совсем было кинулся в дом за карабинами, да удержала его Наталья Ивановна:

— Ну, уложите вы их, а потом что? Как их достать? На резиновой лодке не подойти: вы ее в момент об молодой лед изрежете. Он же сейчас как бритва. Ну, допустим, даже как-то и доберетесь вы до ледяного поля, как вы на него из лодки выберетесь? Он же ведь весь солнцем сейчас иссечен... А ежели вам удастся нерп в воде шлепнуть, еще хуже: убитая нерпа не больше двух минут на плаву держится, потом тонет. И тебе, Лев, — повернулась она к нашему начальнику, — как старому полярному волку это прекрасно известно, чего же зря парней подзадоривать?!

— И потом, убивать таких красоток из-за одной печенки... — вздохнула Люся. — На завтра нам еще Жениного тайменя хватит, а послезавтра нас, поди, уже и в поле забросят... Вон как они на нас глазенки-то вылупили!

Нерпы, словно желая услышать наш разговор, подползли к самому краю ледяного поля и уставились на нас в упор. Они и вправду были очень красивы, палево-серые с ярко-золотыми пятнами по всему их веретенообразному телу, причем пятна эти были оттенены серебристым ободком.

— А шкуры какие! — вздохнула Наташа. — Интересно, из двух таких шубка выйдет?

— Эти шкуры, — заметила Наталья Ивановна, — надо еще суметь выделать. А это гигантский труд и мастерство, доложу я вам. И где, позвольте вас спросить, мы станем это делать, в общежитии? Да мы там жиром и кровью так все уделаем, что нас больше никогда никуда по всему Северу не пустят...

— И потом, — добавил Эдик, — эти шкуры хоть и красивы, но совсем не греют, и очень жесткие на ощупь. В Арктике вообще зверье (кроме разве песцов) не мехом греется, а подкожным салом...

Поздно вечером всем отрядом ходили в кино смотреть итальянский фильм «Операция Святой Януарий».

Пока все наши еще спали, а я возился с завтраком, Лев Васильевич отправился в радиорубку: ему не терпелось опробовать радиостанцию. Он возился там, чертыхаясь, до самого завтрака, но рация упорно не желала работать.

• Предыдущая
• 7/56
• Следующая