Дитя Всех святых. Перстень с волком - Намьяс Жан-Франсуа - Страница 48

• Предыдущая
• 48/164
• Следующая

И тогда ему на память пришло одно из четверостиший книги. Одно из тех, которое он поостерегся прочесть Розе. Теперь он ощутил потребность произнести его вслух, и в тумане, в глухом лесу, невидимый голос произнес:

Франсуа прибыл в Париж 1 января 1393 года. Он проехал через заставу Сент-Антуан, за которой виднелась Бастилия, и вскоре оказался у королевского дворца Сент-Поль.

Нечасто в жизни приходилось ему испытывать подобную растерянность. Он был так же одинок, как в тот день, когда принял внезапное решение отправиться к Розе. Но сейчас Франсуа ощущал еще большее одиночество.

Роза… Главное — не думать о том, какая участь ей уготована, сохранить в памяти лишь счастливые минуты! Или нет: думать о чем-нибудь совсем другом, все равно о чем, только о другом.

Франсуа не мог не задаваться вопросом: по-прежнему ли безумен король? Выйдя из башни Флёрена, отрезанной от всего мира, он не имел никаких известий о происходящем в стране. Первый же встреченный им стражник успокоил: король находится в полном здравии и вновь управляет страной. Сейчас его величество, должно быть, находится в дворцовом саду.

Франсуа отправился в указанном направлении и в самом деле довольно скоро встретил Карла VI, прогуливающегося в компании двух своих дядьев, герцогов Беррийского и Бургундского.

Франсуа поспешил склониться перед государем.

— Я вновь прибыл поступить к вам на службу, монсеньор.

Карл VI внимательно разглядывал его.

— Я узнал вас, рыцарь. Вы присутствовали при несчастье.

Лицо казалось спокойным, голос звучал мягко, размеренно. Трудно представить себе, что этот кроткий человек и был тем сумасшедшим, яростным убийцей.

— Я счастлив, что несчастье уже позади, государь.

Карл VI отдал приказ слуге, который вскоре вернулся с трехцветной перевязью, сине-бело-красной, крылатым оленем и словом «никогда».

— Я хочу оказать вам честь, сир де Вивре. Я допускаю вас в ряды моей личной гвардии. Вы станете носить мои цвета, а вашей обязанностью будет защищать меня…

Король посмотрел ему прямо в глаза, какое-то мгновение казалось, что он колеблется.

— …в любых обстоятельствах.

Франсуа молча поклонился. Карл удалился в сопровождении своего дяди, Жана Беррийского, но герцог Бургундский остался. Франсуа отметил мимоходом, какой острый ум скрывается за этим лицом с грубыми чертами и длинным носом.

— Только поймите ситуацию правильно, сир де Вивре. Речь идет отнюдь не о почетной обязанности, но о серьезной ответственности. Вот ваши инструкции на тот случай, если произойдет новое несчастье: всеми способами, в том числе и силой, не позволить королю пролить кровь, чужую или собственную. Что касается прочего, не препятствуйте ему.

Франсуа поклонился. Но Филипп Бургундский на этом не закончил.

— Его величество обрел разум всего несколько недель назад. Его здоровье по-прежнему внушает опасения. Любой ценой следует развеять его меланхолию. В этом дворце все подчиняются одному приказу: развлекать короля.

***

Вечером Франсуа оказался вместе с другими в большой гостиной дворца Сент-Поль. Общество собралось весьма представительное, а толкотня была обычной для такого случая. Столы, воздвигнутые посередине зала, ломились от яств, и все объедались без всякой меры.

Туалеты присутствующих дам — вероятно, для того, чтобы развлечь короля, — были еще более экстравагантными, чем в прошлый раз. Прически в форме сердечка, цветка клевера, лиры достигали невообразимой высоты, и нередко красавице приходилось сильно склонять голову, чтобы пройти в дверь. Вырезы декольте сделались столь глубокими, что это граничило с неприличием; почти все открывали соски и пупок.

Благодаря светильникам и факелам было светло, как днем, и Франсуа легко мог рассмотреть присутствующих. Таилось что-то нездоровое и тревожное в поведении людей, словно болезнь короля наложила проклятие на всех. Маргаритка не ошиблась: он действительно попал в ад.

Весь двор склонился в едином поклоне: в зал вступал король об руку с Изабо Баварской. Франсуа вновь залюбовался ее красотой, но теперь королева выглядела печальной. Ужасное испытание, которое недавно довелось ей пережить, оставило неизгладимый след. За королевской четой следовали трое детей, каждый в сопровождении своей кормилицы: трехлетняя Изабелла, двухлетняя Жанна и маленький Карл одиннадцати месяцев от роду.

Как только присутствующим были показаны королевские дети, малышей немедленно отправили спать.

Едва успели они выйти из зала, как там появился весьма странный персонаж. Одет он был в красно-зеленое, плотно облегающее трико, голову венчал огромный петушиный гребень, лицо размалевано красной, белой и зеленой краской, а сзади волочилось нечто похожее на петушиный хвост. Он хлопал руками, будто крыльями, кудахтал и время от времени оглашал воздух звонким «кукареку!».

Общество, притихшее при появлении короля, встретило прибывшего молчанием. Шутовские выходки странного субъекта не смогли нарушить сосредоточенную тишину.

Франсуа толкнул локтем соседа, молодого человека лет двадцати пяти, чем-то неуловимо похожего на него самого в том же возрасте, и тихо спросил:

— Кто это?

— Петух Энселен, королевский шут.

— У короля есть шут?

— У всех королей есть шуты.

— Да, но…

Франсуа замолчал.

Петух Энселен остановился перед герцогом Беррийским и его супругой Жанной, той самой, что была младше мужа на тридцать шесть лет. Шут склонился перед ними в глубоком поклоне.

— Как чувствует себя ваша супруга, монсеньор? Хорошо ли она сосет грудь кормилицы? Когда у нее прорежется первый зубик?

Карл VI разразился смехом. Все присутствующие, включая самого Жана Беррийского, рассмеялись тоже.

Петух Энселен не унимался.

— Быстрее, быстрее, быстрее, герцог: отправьте ее в кроватку вместе с дочками и сынком нашего короля!

Король смеялся, значит, смеялись все. Герцог Беррийский веселился… Франсуа улыбался вымученной улыбкой, но неловкость, которую он испытывал, превратилась в настоящую тревогу, когда он увидел, что шут направляется прямо к нему.

— А, вот и новенький королевский гвардеец. Похоже, они с нашим герцогом ровесники. Это в подражание или как? Может, он тоже украдет для себя супругу прямо из колыбельки?

Взгляды всех присутствующих обратились к Франсуа. Шут продолжал веселиться:

— А почему бы и нет? У него есть все, чтобы нравиться.

Он указал сначала на перевязь, герб на камзоле, вышитый красным и черным, затем на брошь в форме розы:

— И почетные обязанности, и звание, и деньжата! Все, что нужно для обольщения красавицы…

Затем шут указал на его лицо и пояс:

— Разумеется, если она не будет смотреть ни вверх… ни вниз!

Раздался взрыв смеха. Франсуа побледнел. Молодой человек, стоящий рядом, тихо проговорил, обращаясь к Франсуа:

— Смейтесь же! Думаете, дяде короля было приятно, когда его обзывали старикашкой? Но это не помешало ему хохотать вместе со всеми.

Франсуа взял себя в руки и громко рассмеялся. Король заметил это и явно остался доволен. Он обратился к шуту:

— Ты несправедлив, Энселен! Я уверен, что молодая женщина сможет полюбить сира де Вивре совершенно бескорыстно.

— Если она герцогиня, я готов согласиться с вами, государь. А вот служанка…

• Предыдущая
• 48/164
• Следующая