Остров везения - Самарский Михаил Александрович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/33

– Ой, – тяжело вздохнула женщина, – да кто же его не любит, Юра? Так нельзя же!

– Совсем-совсем? – удивленно спросил Юрий.

– Да не то чтобы совсем, но перебарщивать нельзя, печенка потом покоя не дает. Это вам, молодым, все по боку…

– Не скажите, Тамара Исаевна, это у всех так! – рассмеялся Юра. – Мера нужна и молодым. Я тут на первых порах сдуру так напробовался, ой-ой-ой – думал, в горящий факел превращусь! Местные ребята любят острую пищу. Но, говорят, у них здесь и организмы к такой пище приспособлены.

– Разумеется, – согласилась гостья и, на миг остановившись, развела руками, – накорми их нашим холодцом и наваристыми щами, и все, еще неизвестно, как перенесут.

Вечером у нас был полный дом гостей. Все друзья собрались – и Игис с отцом, и Сома со Славкой, и их родители и, конечно, спасатель Григорий. Из нашей братии пришли Чашечка (во как мне понравилась кличка Чанги!) и мой ученик Кито. Кажется, всех перечислил, никого не забыл. Жаль, Пульку не смог пригласить. Никак не получилось бы. Мы объяснить не можем, а чужие люди, тем более местные жители ни сном ни духом ничего не знают. Но я хоть спокоен, что у нее все отлично. Можно вдоволь веселиться.

Как выразился Юрий, мы отмечали мои проводы.

Признаюсь честно, с одной стороны, у меня настоящий праздник, а с другой – на душе грустно. Наверное, многие испытывают иногда такое чувство. Не люблю расставаться с друзьями. Это всегда печально. Но, как говорят люди, земля круглая. Остается надеяться, что где-то когда-то с кем-то все равно встретимся.

Пять дней мы бродили с Тамарой Исаевной по острову, и я то тут то там вспоминал всякие истории. Вот здесь мы с музыкантом, писателем, спасателем и рыбаком Григорием давали свои «концерты», вот здесь за забором находится ветеринарная лечебница, где меня от укуса змеи лечили. А вот тут наша с Пулькой тюремная камера. Вот он знаменитый «руский» магазин, который совсем не русский, но никто в это не верит. Наоборот, все уверены, что покупают русские продукты. А вот эта тропинка ведет в тот лесок, где я спас Сому.

Остров стал мне таким близким, теплым и, несмотря на всякие происшествия, очень гостеприимным и уютным. Люди здесь добрые и отзывчивые. Никогда не забуду, как отец Игис махнул рукой на сложности и пошел за дочерью вызволять меня из питомника. Такие поступки дорогого стоят. Тут ведь какое дело. Когда тебе помогает богатый человек, это одно. Тебе приятно, ты радуешься, доволен, но где-то в глубине души ты понимаешь, что для него это не так проблематично. Тут главное, чтобы он оказался добрым человеком, а материальная сторона для него – это второстепенно. Ну, подумаешь, миллион-два выделил на благотворительность, он ведь беднее от этого не станет. И другое дело, когда человек сам считает копейки, каждый день просыпается и думает, чем накормить себя и ребенка, но идет и помогает совершенно постороннему человеку или, как в моем случае, какой-то заблудившейся, отставшей от корабля собаке. Вот это удивительно! Отдать, как говорят в России, последнюю рубашку. Это непостижимо, это не вмещается в голове, но это, видимо, необходимо человеку, способному переживать, любить и сострадать. Именно сострадать, то есть страдать вместе с нуждающимся.

Да, на свете много удивительных вещей.

Я часто вспоминаю старушку, которая совершенно бескорыстно помогала моему самому первому подопечному Ивану Савельевичу. Я на всю жизнь запомнил ее слова, когда она говорила, что помогает вовсе не слепому старику, а Богу. Тогда ее слова тронули меня настолько, что я раз и навсегда сделал для себя вывод: что бы ни случилось, как бы ни поступил человек, я свой долг выполню до конца и никогда его не предам. Моя задача не выискивать себе местечко потеплее, да миску побольше, да корм повкуснее, моя задача – служить Богу, помогая людям.

Вылетали мы с Тамарой Исаевной рано утром на рассвете. Когда наш самолет взлетел и, выполняя известный только ему да пилотам маневр, накренился набок, я вдруг увидел в иллюминаторе потрясающую красоту. Оказывается, наш остров был похож на большое разноцветное сердце.

Тамара Исаевна обратилась по-английски к соседу по креслу, но тот улыбнулся и сказал:

– Хгаварить русски, мадам, я кхарашо понимать!

– Спасибо, – смутилась моя спутница, – так неожиданно!

– Я много год делаю бизнес Россия и наша страна, не нада удивляться.

– Спасибо, – повторила женщина. – Хотела спросить у вас: что означает название острова Кау-вонг?

– Посмотреть сюда, – сосед указал пальцем на удаляющийся остров, – видеть? Это означать по-русски… как правильно… светы… Нет-нет! – мужчина замахал руками. – Не цветы, а света, «многосвет»… «многоцвет». Понимать? Не цветы… не растут земля… а краска, краска! Много краска!

– Я, кажется, поняла, – обрадовалась Тамара Исаевна. – Многоцветный! Верно?

– О, йес, дорогая! – счастливо вскрикнул пассажир. – Да-да-да! Точна! «Многосветный». Остров много… – мужчина так сжал челюсти, что мне даже послышалось, как у него скрипнули зубы, – …тсветный.

– Многоцветный! – подсказала Тамара Исаевна.

– Многоцветный, – наконец-то правильно произнес сосед и поднял указательный палец вверх: – Это сейчас, современный имя. Здесь давно-давно раньше жить племя уосино – наши предки! Это слово у них был другой…

Вот вы не поверите, но у меня что-то екнуло в груди. Я весь сжался и прислушался. Через секунду услышал то, что даже еще вчера не мог себе и представить. Наш случайный переводчик тихо, но четко произнес:

– Давно-давно у наших предков слово кау-вонг означало «радуга»![5]

• Предыдущая
• 33/33