Побег из сказки - Набокова Юлия - Страница 66
- Предыдущая
- 66/92
- Следующая
– Что это? – спросила она, с любопытством разглядывая запястье.
– Этот браслет делает своего обладателя неуязвимым, а надетый на раненого обладает способностью исцелять даже самые опасные раны в кратчайшие сроки,– пояснил он.
– Почему же вы не отдали его Варису, раз знали о заговоре? – удивилась Глаша.– Можно же было догадаться, что Улисс вздумает предпринять что-нибудь нехорошее.
– Мой сын – медведь, ему это не нужно,– усмехнулся Эвиан.– Он бы смог постоять за себя даже перед сворой волков, если бы не то противооборотное зелье, которое помешало ему перекинуться. А мертвому Варису браслет бы уже не помог – оживлять мертвых он не умеет.
– Что ж, спасибо, неуязвимость нам не повредит,– поблагодарила его Гликерия.
– Вы собираетесь продолжить поиски амулета? – полюбопытствовал оборотень, обращаясь к ней.
– Разумеется,– ответил за нее Оливье.– Вы не знаете, сохранились ли амулеты у магнетиков и драконов?
– Остальных вы уже посетили? – осведомился граф.– Нет, я понятия не имею, как обстоят дела в этих кланах. Мы живем обособленно ото всех и стараемся не вмешиваться в чужие дела. Простите, но в этом вопросе вам ничем помочь не смогу.
Спутники удрученно переглянулись и стали прощаться.
– Куда же вы поедете на ночь глядя? – удивился Эвиан.– Я уже отдал распоряжение, чтобы вам приготовили лучшие комнаты в гостевом крыле. С утра и отправитесь.
– Но… – с сомнением начал Оливье.
– Ну Оливье! – одернула его девушка.– Что за глупости! Хоть одну ночь поспим на кровати как нормальные люди. Кстати, надеюсь, у нас будут разные кровати? – придирчиво уточнила она у графа.
– Разумеется,– немного обиделся тот.– И даже разные комнаты!
– Не терпится посмотреть! – воскликнула Глаша.
– Тогда не будем медлить, я сам вас провожу,– поднялся Эвиан.
– Ну что вы, не стоит! – смущенно отозвалась Гликерия.
– Я настаиваю,– улыбнулся оборотень.
– Ах, право, нам неловко… – кокетливо заметила девушка.
– Почту за удовольствие,– просиял граф и как-то подозрительно повел носом, приблизившись к ней.
«Вот щучья холера! – похолодела Глаша.– Неужели унюхал остатки приворотного зелья, будь оно неладно? Не хватало еще соблазнить главу оборотней в его собственном замке, в присутствии сына, жены и тещи и сотни прислуги!»
– Дорогая,– шепнул Эвиан, пропуская ее вперед,– я бы на вашем месте не увлекался так сильно парфюмом. Я старый лис, но я тоже не железный. Чего уж говорить об остальных мужчинах,– он кивнул на спину вышедшего в коридор Оливье.
– Спасибо за совет, милорд,– пробормотала сконфуженная Глаша.
– Можно просто Эвиан,– улыбнулся он, закрывая кабинет на ключ, и сделал знак следовать за ним.
Эту ночь Глаша провела как королева. Комната, которую выделил для нее граф, была просторной, по-настоящему роскошной и могла бы быть выставлена как музейная экспозиция богатого дворца. Пока проворные служанки таскали воду, наполняя лохань для банных процедур, стоявшую у окошка, девушка изучала обстановку, разглядывая гобелены и бархатный полог кровати, который был настоящим шедевром швейного искусства.
Все в интерьере гостевой комнаты напоминало о природе обитателей замка: и множество мелких деталей, и гобелены, на полотнах которых господствовала звериная тема, и бархатный полог, на котором вольготно расположились десятки животных и птиц. Этот полог мог бы претендовать на звание иллюстрированной энциклопедии животных со всего света – с удивлением для себя Глаша обнаружила здесь даже слона, зебру и кенгуру, попались ей и совершенно незнакомые звери. Даже подсвечники приковывали к себе внимание литыми позолоченными дужками, выполненными то в виде оленьих рогов или птичьих крыльев, то в форме двух перевернутых львов, сцепившихся в поединке, или пары медведей, трогательно и совсем по-людски держащихся за лапы. Да что там подсвечники! Ножки кровати в виде свернувшихся в клубок кошек (позолоченные, кстати!), зеркальце, отражающая поверхность которого была обрамлена распущенным павлиньим хвостом из серебра и драгоценностей, а ручкой его служило тело павлина, кубок с ножкой в виде вставшей на дыбы лошадки – все-все в этой комнате напоминало гостям, с кем они имеют дело. Глаша и не забывала ни на секунду, с тех пор, как они распрощались с Эвианом и Оливье прошипел, что это самоубийство – ночевать в замке оборотней, и строго-настрого наказал запереть дверь на все засовы и для верности забаррикадировать вход шкафом. Окна в дополнительном укреплении не нуждались: на них стояли массивные решетки, предназначение которых заставило девушку изрядно поломать голову: то ли они были нужны, чтобы хозяева не покусились (в прямом смысле) на гостей, то ли чтобы гости не сбежали раньше времени.
Глаша над суеверным маркизом, конечно, посмеялась, но засовы, как только служанки наполнили лохань и пожелали ей легкого пара и сладких снов, задвинула. Правда, пришлось изрядно повозиться с заржавевшими запорами, видимо, гости в замке появлялись нечасто, а на ночлег оставались еще реже. Справившись с неподдающимися засовами, она с удовольствием избавилась от одежды и согрелась в лохани с теплой водой. Правда, долго поблаженствовать в ванне с травяными настоями не удалось. Глаша только разомлела в средневековой ванне и замурлыкала себе под нос любимые песенки, только пропела парочку последних хитов и затянула старый шлягер про айсберг, любимую песню своей мамы, как вода в лохани стала стремительно охлаждаться.
Девушка с визгом выскочила из леденющей водицы – и как раз вовремя. На ее глазах горячая вода, в которой она плескалась еще минуту назад, превратилась в лед. Округлив глаза, Глаша с опаской ткнула пальцем в лохань и едва ноготь не сломала. Однако настоящее колдовство! Вот только кто это ей решил так напакостить? Укутавшись в простынку, которую ей выдали вместо полотенца, Глаша огляделась по сторонам, обошла всю комнату, ощупала стены и не нашла никаких потайных комнат, в которых мог прятаться злоумышленник, или подозрительных портретов, из-за которых он мог следить за ней. Потом еще раз заглянула в лохань и чуть не выпала в осадок – там снова плескалась вода. Правда, ледяная, но все-таки вода. Что за ерунда? Или у нее уже начались зрительные галлюцинации наряду с тактильными? Мысль, пришедшая ей в голову, была столь невероятной, что девушка даже рассмеялась. Но все-таки решила ее проверить и, не сводя глаз с лохани, запела куплет «Айсберга». К концу припева лохань вновь представляла собой тазик со льдом.
– О-чу-меть,– по слогам выдохнула Гликерия, припомнив комаров, которые разлетелись при звуках песни Миронова, и дождь, который ливанул над лесом, стоило ей затянуть песню про ливень, и абсолютно чистое небо без единой тучки, когда они выехали в поле.
Девушка подскочила к окну, напевая себе под нос ту самую песню про дождик, и через минуту по стеклу застучали первые тяжелые капли настоящего ливня.
– Это что же получается: я могу колдовать?!
Этой ночью Лариса видела Глашин сон. Она не видела саму Глашу, она словно была ею. Листала толстую старинную книгу, а потом в ее обложке прорезались глаза и рот, и диковинная книга рассказала ей легенду о колдуне, который сумел подчинить себе пространство и время… Ехала в седле рядом с Оливье и пересказывала книге, пристроившейся на коленях, сюжет «Десятого королевства». Дрожала от страха при виде деревьев в роще дриад, истерзанных мантикорой. Потом ожесточенно отбивалась от гарпии и самозабвенно танцевала в кругу русалок. Обрывки то ли снов, то ли реальности сменяли друг друга так быстро, словно торопились рассказать Ларисе все, что она пропустила за это время. И проснувшись утром, волшебница еще долго гадала, что это было: подлинные события, произошедшие с Глашей в Кукуе, или ее фантазии. И самое главное, существуют ли амулеты Ренара, которые искали во сне Глаша и Оливье, на самом деле?
А наутро тетя Вася, взяв под мышку безвольного Венечку, умчалась прихорашивать сыночка перед встречей с прекрасной Камиллой.
- Предыдущая
- 66/92
- Следующая
