Покушение на Тесея (др. изд.) - Булычев Кир - Страница 42
- Предыдущая
- 42/103
- Следующая
– Вот видишь, – кентавр даже не пошевельнулся, – для тебя главный аргумент – пуля. А разве это не проявление глупости?
– Откуда ты знаешь?
– Здесь, в мире виртуальной реальности, я могу охватить взглядом и интуицией все ходы вашей игры.
– Значит, ты знаешь, что мы с тобой не в настоящей Греции?
– Глупышка. Ты и здесь осталась такой же наивной, как в поезде метро. Ты не поняла, что события и явления могут быть многозначными и многосмысленными. Виртуальная реальность – в первую очередь реальность. Для многих источник сомнения – само существование мифических времен в Элладе. Я – сказка, миф, выдумка старика Гомера? Грустно, но я сам порой поддаюсь таким мыслям. Ты ощупываешь свои крепкие бедра, ты смотришь на свои серые копыта, ты проводишь ладонями по короткой шерсти на своих боках и думаешь: а существую ли я на самом деле? Ведь здравый смысл против меня. Для Вольтера я – химера, выдумка, а для меня Химера – реальность, потому что я был знаком с ее мамой, которую звали Ехидной и которая также не отличалась красотой. Ты думаешь, что Химера была злобным чудовищем? Нет, жизненные обстоятельства сделали ее таковой. И Беллерофонт был хорош, когда напал на нее, на мой взгляд, предательски! Но мне ли судить людей и богов? Я знаю, что они существовали и существуют, а создание людьми виртуальной реальности лишь укрепило реальность их существования. Я не знаю, к чему движется человеческая история, но подозреваю, что в относительно недалеком будущем нарушится связь времен. То, что прошло тысячелетия назад, разумом человеческим будет исторгнуто из вечности и отправлено в будущее. И не удивляйся тогда, встретив меня в каком-нибудь Космопорте. Хотя, впрочем, кому от этого станет лучше – не знаю.
– Значит, ты знаешь, почему я здесь?
– Милая моя Кора, мои знания обрывочны и случайны, и я сам не знаю, каким образом они проникли в мой мозг. Я знаю, например, что ты выполняешь свой долг, но ведь каждый из нас выполняет свой долг. Я знаю, что ты не хозяйка своей судьбы. Но каждый из нас – раб собственной судьбы, собственных слабостей или собственной силы. Ты ищешь человека… В то же время от тебя исходит аромат справедливости. Я не хочу сказать, хорошая ты или плохая, жестокая или добрая, но основное направление твоей судьбы – это попытка помочь торжеству справедливости. Так что всю жизнь ты будешь способствовать ее победам, маленьким и небольшим, и вместе с ней ты будешь проигрывать большие битвы, потому что маленькая справедливость очень часто становится частицей большой несправедливости. Не спорь сейчас со мной. Я очень стар и видел столько тысяч людей и богов, что мне простительно кое-что знать об устройстве этого мира. А учу я людей и героев астрономии и арифметике, письму и риторике, и всем тем наукам, к которым в твои времена свойственно относиться со снисхождением взрослого мужчины, глядящего на то, как мальчишки гоняют по улице сшитый из тряпок мяч. Глупец, он забыл о радости этого немудреного занятия!
– Вы меня поражаете, Хирон, – сказала Кора.
– Это не было моей целью, – сказал он. – И жаль, что наше знакомство столь мимолетно. Вы выполните свою задачу и исчезнете из нашего мира. А жаль.
– Почему?
– Потому что Асклепий, может быть, вылечит меня от наказания Геры, и тогда я снова стану настоящим жеребцом, хоть куда! Но показать вам это на примере я не смогу.
– Вы с ума сошли! – Кора вскочила. У нее было хорошо развитое воображение.
Кентавр заржал от радости так громко, что с перепугу поселяне отпустили вепря, и он покатился под откос. Кентавру пришлось подниматься и вытаскивать их добычу на тропинку.
Когда кентавр возвратился, он был все еще весел.
– Продолжать ли рассказ о Ясоне? – спросил он.
– Продолжайте, – ответила Кора смущенно. Хуже всего оказаться в положении девицы, которая не понимает рискованных мужских шуток.
– Для нас, древних греков, – произнес кентавр, – поход на Черное море был необычайно трудным путешествием. И знаешь почему? Потому что это было в сказочные времена. Теперь Черное море стало как бы внутренним морем для греков, там понастроили городов и деревень, туда школьников возят на экскурсии. А вот во времена Ясона грекам казалось, что как только выйдешь в море, то начинаются такие чудеса, что и не приснятся. То же самое происходило с Одиссеем. Если задуматься, он кружил по нашим же домашним морям, а сказка осталась на века.
– Ты нарушаешь логику, Хирон, – заметила Кора. – Сам же сказал, что Ясон был твой ученик.
– На его корабле «Арго», построенном из лучших стволов лучшего дерева, было немало моих учеников.
– Что же получается? Для Ясона это путешествие на Черное море – сказочный подвиг, достойный поэмы, а в то же время ты говоришь, что это море как бы внутреннее озеро греческого мира.
– Никакого противоречия, девочка, – ответил кентавр, – если ты вспомнишь об относительности времени. Кстати, когда вернешься от нас к себе, то скорее всего там пройдет совсем немного дней… или часов.
Кора вынуждена была склонить голову перед мудростью кентавра и попросила продолжить его рассказ.
– Корабль «Арго», который построили для Ясона буквально всей Грецией, был очень большим по тем временам, пятидесятивесельным.
– Но он был с парусами?
– С одним большим квадратным парусом и с двадцатью пятью парами весел.
– Значит, у них были рабы?
– Ты можешь не перебивать старших? Раз не знаешь, что в те времена за веслами на кораблях никогда не сидели рабы, это было почетное занятие, и лучшие гребцы считались героями. Аргонавты и гребли! Сегодня трудно сказать, сколько их всего было, и даже перечислить их всех по именам. Вернее всего, их было чуть больше пятидесяти, и каждому принадлежало весло. Но кое-кого из них ты должна знать.
– Я?
– Конечно. Я тебе назову только моих учеников. Во-первых, сам Ясон, капитан и предводитель, во-вторых, Геракл.
– Сам Геракл? Неужели он подчинялся Ясону?
– Так повелели боги и люди. Это был поход Ясона, и всякий, кто присоединялся к нему, должен был подчиниться Ясону. Затем братья Диоскуры – Кастор и Полидевк, великий фракийский поэт Орфей, слышала о таком?
– Да.
– И многие герои. Среди них совершенно неизвестные твоим современникам, Кора. А теперь ты скажешь: не может быть!
– Не скажу.
– Среди них была девушка! Аталанта из Калидона, дева-охотница, стрелы которой разили без промаха.
– Она так и сохранила свою девственность? – спросила Кора, довольная, что скрыла свое удивление.
– Больше того, у нее было такое же весло, как у остальных, и она ни разу не уступила никому из мужчин.
– И это все?
– Почти все. Там, правда, был еще Лапиф Кеней.
– Ну и что? Что в нем особенного?
– До этого он был женщиной, но перед путешествием изменил свой пол.
– Не может быть!
– Я выиграл, богиня! Ты изумилась.
– Неужели в древнегреческие времена об этом знали?
– В наши времена знали все! Кеней был неуязвим и бессмертен. А раньше он был девушкой, говорят, очаровательной и хрупкой. И звали ее Кенидой. Кенида была любовницей Посейдона…
– Опять этот Посейдон!
– Сексуальный гигант, – согласился кентавр. – И Кенида пожаловалась ему, что мужчины не только преследуют ее, но и достигают своих низменных целей, ибо она – беззащитная и слабая. И тогда Посейдон превратил ее в неуязвимого мужчину, которым никто не смог бы овладеть без его желания.
– Надеюсь, остальные члены экипажа «Арго» были обыкновенными?
– Более-менее, – согласился кентавр. – Некоторые из них обладали способностями… нет, не буду сейчас отвлекаться. Пора отплывать.
– Разумно.
– Вскоре после отплытия «Арго» достиг острова Лемнос. Если посмотреть по карте, окажется, что он совсем рядом, но в те времена…
– В какие те времена? – лукаво спросила Кора.
– Время может растягиваться и сжиматься. Лемнос тогда казался таинственным и недостижимым. На том Лемносе начались такие безобразия, что о них лучше и не рассказывать.
- Предыдущая
- 42/103
- Следующая
