История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 1 - Святополк-Мирский (Мирский) Дмитрий Петрович - Страница 30

• Предыдущая
• 30/110
• Следующая

множества сентиментальных материалов невысокого качества в этих

журналах было напечатано несколько острых сатирических статей,

написанных в манере, весьма отличной от скептического

здравомыслия басен. Сатира тут свифтовская – острая, злая, холодно-

страстная. Лучшая из них – Похвальная речь в память моему

дедушке (1792) – потрясающая карикатура на грубого, эгоистичного,

дикого помещика-охотника, который, подобно фонвизинскому

Скотинину, больше любит своих собак и лошадей, чем крепостных.

Меркурий просуществовал недолго и был закрыт из-за опасно резкого

тона крыловской сатиры. На двенадцать лет Крылов фактически

исчез из литературы. Часть этого времени он прожил в домах разных

вельмож то как секретарь, то как домашний учитель, то просто как

приживал, но на долгое время он вообще исчезает из поля зрения

биографов. В новой школе жизни Крылов, по-видимому, утратил свое

юношеское неистовство и обрел пассивную и снисходительно-

ироническую проницательность, характерную для его басен.

В 1805 г. Крылов вернулся в литературу. Он сделал свой первый

перевод из Лафонтена и совершил новую попытку завоевать сцену:

во время первой войны с Наполеоном он написал две комедии, вы -

смеивающие французские обычаи русских дам. Комедии имели

успех, но Крылов не стал продолжать, потому что нашел свое

настоящее призвание – басни. В 1809 г. вышла книга, в которой были

напечатаны двадцать три его басни; книга имела небывалый в

истории литературы успех. После этого Крылов писал только басни.

В 1810 г. он получил спокойное и удобное место (фактически –

синекуру) в Петербургской публичной библиотеке, на котором

оставался более тридцати лет. Умер Крылов в 1844 г. Он славился

своей

ленью,

неряшливостью,

хорошим

аппетитом,

проницательностью и лукавым умом. Его грузная фигура была

непременной принадлежностью петербургских гостиных, где он

просиживал целые вечера, не открывая рта, полуприкрыв свои

маленькие глазки или уставясь в пустоту. Но чаще всего он дремал в

кресле, выражая всем своим видом скуку и полнейшее равнодушие ко

всему, что его окружало.

Басни Крылова состоят из девяти книг. Большая часть их

написана между 1810 и 1820 гг.: после этого продуктивность

баснописца стала иссякать и он писал только изредка. Басни его с

самого начала получили всеобщее единодушное признание; после

первых нескольких лет их уже не критиковали. Ими одинаково

восхищались и самые культурные критики, и самые безграмотные

невежды. На всем протяжении XIX века Басни Крылова были самой

ходкой книгой; количество проданных экземпляров уже не

подсчитать, но оно, безусловно, превышало миллион.

Огромная популярность Крылова объяснялась и его материалом,

и его художественной манерой. Взгляды Крылова-баснописца

представляли взгляды, вероятно, наиболее типичные для великоросса

низшего или среднего класса. Основываются эти взгляды на здравом

смысле. Добродетель, которую он почитает превыше всего, есть

умелость и ловкость. Пороки, которые он всего охотнее осмеивает, –

самодовольная бездарность и заносчивая глупость. Как типичный

философ среднего класса, каким он и был, Крылов не верит ни в

большие слова, ни в высокие идеалы. Интеллектуальному

честолюбию он не сочувствовал, и в его жизненной философии

немало обывательской инертности и лени. Она чрезвычайно

консервативна; самые ядовитые стрелы Крылова были нацелены на

новомодно прогрессивные идеи. Но его здравый смысл не мог

мириться с нелепостями и бездарностью высших классов и власть

имущих. Его сатира улыбчива. Его оружие – осмеяние, не

негодование, но это оружие острое и сильное, которое может больно

задеть свою жертву.

Крылов – великий мастер слова, и поэтому его место в

литературе непоколебимо. Но не всегда он был так оригинален и не с

самого начала овладел мастерством, которое теперь всегда

связывается с его именем. Книга 1809 г. включает несколько басен, о

которых можно сказать, что они не более чем хороший перевод из

Лафонтена. Одна из них – Два голубя, очень редкая у Крылова

сентиментальная басня, не претендующая ни на остроумие, ни на

юмор. При этом Два голубя – прелестное стихотворение, полное

восхитительного, хотя и несколько старомодного, чувства; Морис

Бэринг процитировал две строчки оттуда как самые поэтические

стихи на русском языке. Но большая часть этой книги уже

демонстрирует крыловский стиль в его лучших достижениях. Крылов

не был другом карамзинистов-реформаторов. Он был сознательный

классицист, националист и не избегал архаизмов. Описательные и

лирические пассажи его басен по тону – совершенно XVIII век. Даже

сочность его разговорных пассажей отличается от реализма таких

писателей XVIII века, как В. Майков или Хемницер, не столько по

роду, сколько по качеству. Качество – самое высокое. Крылов, что

называется, «владел языком». У него каждое слово – живое. Каждая

строчка до отказа наполнена такими словами. И это реальные, живые

слова, слова улицы и трактира, используемые в истинно народном, а

не в школьно-учительском духе. Крылов всего лучше в лаконичных

эпиграмматических предложениях. Заостренные концовки и морали

его басен – законные наследники народных пословиц (нет языка

более богатого прекрасными пословицами, чем русский), а многие из

них и сами стали пословицами. Теперь они – часть языка и

передаются из уст в уста, причем никто не задумывается, откуда они

взялись.

Невозможно дать перечень или характеристику всем крыловским

басням. Некоторые – из лучших – обращены против неумения и

притязаний необученного человека делать квалифицированную

работу. Другие являются политическими памфлетами, откликами на

текущие события, особенно во время войны 1812–1814 годов.

Некоторые высмеивают тщеславных и надоедливых стихоплетов и

зоилов, как, например, знаменитая Демьянова уха. Другие опять-таки

являются социальной сатирой, как знаменитые Гуси, протестующие

против того, чтобы их продавали на базаре, поскольку они потомки

тех гусей, которые спасли Капитолий от галлов.

Вместо того чтобы их перечислять, я приведу одну, в отличном

переводе сэра Бернарда Перза. Поначалу кажется, что Крылов –

непереводимый автор, ибо столь многое зависит от неподражаемого

качества его русского языка. Но профессору Перзу удалось найти

изумительно удачный английский эквивалент для самых сочных

крыловских идиом. Басня, которую мы приводим, – один из

характернейших для Крылова выпадов против неумелости и

неспособности:

КВАРТЕТ

Проказница-Мартышка,

Осел,

Козел,

Да косолапый Мишка

Затеяли сыграть Квартет.

Достали нот, баса, альта, две скрипки

И сели на лужок под липки, –

Пленять своим искусством свет.

Ударили в смычки, дерут, а толку нет.

«Стой, братцы, стой!» – кричит Мартышка:

«Погодите!

Как музыке идти? Ведь вы не так сидите.

Ты с басом, Мишенька, садись против альта,

Я, прима, сяду против вторы;

Тогда пойдет уж музыка не та:

У нас запляшут лес и горы!»

Расселись, начали Квартет;

Он все-таки на лад нейдет.

«Постойте ж, я сыскал секрет»,

Кричит Осел: «Мы, верно, уж поладим

• Предыдущая
• 30/110
• Следующая