Хроники тысячи миров (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 79
- Предыдущая
- 79/110
- Следующая
– Да? – В ее голосе появился интерес. Она перекатилась и склонилась над ним, прислонившись тяжелой белой грудью к его ребрам.
– А если он болен, деформирован и стыдится показать, как выглядит на самом деле? Может, он чем-то заражен? Медленная зараза может страшно изуродовать организм человека, но проходят десятилетия, прежде чем она его убьет. А ведь есть и другие заразные болезни – мантракс, новая проказа, болезнь Лангамена, много самых разных. Может, одиночество, навязанное себе Ройдом, является просто карантином? Подумай над этим.
Элис Нортвинд нахмурилась.
– Все, что говорят об Эрисе, – сказала она, – бросает меня в дрожь.
Ксенобиолог затянулся самокруткой и рассмеялся:
– В таком случае добро пожаловать на борт «Летящего сквозь ночь». Все остальные уже там.
На пятую неделю полета Меланта Йхирл довела свою пешку до шестой линии. Ройд понял, что остановить ее невозможно, и сдал партию. Это было восьмое поражение подряд, нанесенное ему Мелантой на протяжении такого же числа дней. Девушка сидела, скрестив ноги, на полу кают-компании. Перед ней лежала доска с расставленными фигурами, за которой темнела плоскость экрана. Рассмеявшись, она сбросила с доски фигуры.
– Не переживай, Ройд, – сказала она. – Я – улучшенная модель. Всегда на три хода впереди противника.
– Нужно было воспользоваться помощью компьютера, – ответил он. – Ты никогда бы не узнала.
Голограмма Ройда вдруг материализовалась перед экраном и улыбнулась ей.
– Я догадалась бы после трех ходов. Можешь попробовать.
Они были последними жертвами шахматной горячки, которая неделю назад охватила «Летящего сквозь ночь». Шахматную доску и фигуры сделал Кристоферис, он же уговаривал других поиграть. Однако всеобщий энтузиазм быстро испарился, когда начал играть Тэйл Лесамер и одного за другим победил всех. Каждый считал, что ему это удалось благодаря чтению мыслей противника, однако, поскольку телепат был в воинственном настроении, никто не решился вслух высказать подобное обвинение. Впрочем, Меланта выиграла у него без труда.
– Не такой уж он хороший игрок, – сказала она потом Ройду, – и если даже пытался прочесть мои мысли, то принял ничего не значащее бормотание. Улучшенные модели знают, как дисциплинировать свои мысли. Так уж получилось, что я могу успешно защищаться.
Позднее Кристоферис и остальные пробовали силы в одной-двух партиях с Мелантой, и все были на голову разбиты. В конце концов Ройд спросил, может ли сыграть и он. Только Меланта и Кэроли были склонны сесть с ним за доску, а поскольку Кэроли вечно забывал, как движутся фигуры, постоянной соперницей Ройда стала Меланта. Обоих, казалось, захватывала игра, хотя Меланта всегда выигрывала.
Теперь она встала и пошла на кухню, пройдя сквозь призрачную фигуру Ройда. Она упорно отказывалась принять общее стремление делать вид, что фигура эта реальна.
– А остальные всегда обходят меня, – заметил Ройд. Она пожала плечами и достала из холодильника банку пива.
– Капитан, – сказала она, – когда ты наконец сдашься и позволишь мне навестить тебя за этой стеной? Тебе там не одиноко? Нет ли у тебя сексуальной неудовлетворенности? Клаустрофобии?
– Я путешествую на «Летящем сквозь ночь» всю жизнь, – ответил он и выключил голограмму. – Будь у меня склонность к сексуальной неудовлетворенности, клаустрофобии и нелюбви к одиночеству, такое было бы невозможно. Это должно быть для тебя очевидно, раз уж ты улучшенная модель.
Она выдавила в рот немного пива и засмеялась мягко и мелодично.
– Я еще раскушу тебя, капитан, – предупредила она.
– А пока, – ответил он, – расскажи мне еще несколько сказок о своей жизни.
– Вы когда-нибудь слышали о Юпитере? – вызывающе спросила ксенотех. Она была пьяна и раскачивалась в своем гамаке, висящем в грузовом отсеке.
– Это название как-то связано с Землей? – сказала Линдрен. – Кажется, обе планеты находились в одной системе.
– Юпитер, – громко заявила ксенотех, – это газовый гигант из той же Солнечной системы, что и Старая Земля. Вы этого не знали, правда?
– У меня есть более важные дела, чем засорять голову всякими мелочами, – ответила Линдрен.
Элис Нортвинд улыбнулась, довольная собой.
– Эй, слушайте, я говорю вам. Когда был открыт гиперпривод, очень давно, как раз собирались исследовать этот Юпитер. Потом, конечно, никто уже не забивал себе голову газовыми гигантами. Достаточно было скользнуть в сверхскорость и найти миры, на которых можно было остановиться, а потом и заселить их, не обращая внимания на кометы, астероиды и газовые гиганты. Просто-напросто в нескольких световых годах есть следующая звезда, а вокруг нее подходящие планеты. Однако были люди, считавшие, что на газовых гигантах может существовать жизнь. Понимаете?
– Я понимаю только, что ты в дымину пьяна, – сказала Линдрен.
Кристоферис, похоже, был чем-то раздражен.
– Если на газовых гигантах действительно существует разумная жизнь, она до сих пор не проявила желания покинуть свой дом, – буркнул он. – Все мыслящие виды, с какими мы до сих пор сталкивались, вышли из миров, подобных Земле, и большинство из них дышит кислородом. Или ты хочешь сказать, что волкрины родом с газового гиганта?
Ксенотех медленно села и таинственно улыбнулась.
– Не волкрины, – ответила она. – Ройд Эрис. Проделайте дыру в стене этой кают-компании – и увидите, как из нее начнут вылетать струи метана и аммиака.
Она сделала плавный волнистый жест рукой и расхохоталась.
Компьютерная система была подключена и пущена в ход. Кибернетик Ломми Торн сидела у главной консоли – гладкой черной панели из пластика, на которой в голографическом танце появлялись и исчезали призрачные изображения наборов клавиш, изменявшиеся даже тогда, когда она ими пользовалась. Перед ее лицом и вокруг находились кристаллические блоки памяти, ряды экранов и читников с марширующими колонками цифр и вращающимися геометрическими фигурами, а также темные колонны абсолютно гладкого металла, содержащие разум и душу системы. Счастливая, она сидела в полумраке и насвистывала. Ее пальцы вслепую, с ошеломляющей быстротой бегали по сверкающим клавишам, проводя компьютер сквозь последовательность простых проверочных программ.
– О, – сказала она, улыбаясь, потом добавила: – Хорошо.
И вот подошло время последней проверки. Ломми Торн подвернула металлическую ткань левого рукава, протянула руку под пульт, нашла разъем и сунула его в отверстие имплантата.
Соединение…
Экстаз…
На экранах завертелись, слились, а потом расплескались в стороны пульсирующие чернильные пятна.
Мгновение спустя все кончилось.
Ломми Торн вынула руку. Улыбка на ее губах была несмелой и удовлетворенной, однако в ней было и кое-что еще: едва заметный след удивления. Она коснулась большим пальцем отверстий на своем запястье и отметила, что их края горячи и вызывают мурашки на коже. Она вздрогнула.
Система действовала великолепно, оборудование было в отличном состоянии, все наборы программ работали согласно плану, соединение прошло без всяких помех. Как всегда, это было очень приятно. Когда она подключилась к системе, то стала мудрой, могучей, полной света и электричества, а также неуловимых флюидов жизни. Холодная и чистая, она не была больше одинокой, не чувствовала себя маленькой и беспомощной. Все было как всегда, когда она сливалась воедино с системой и разрасталась в ней и сквозь нее.
Однако на этот раз было некоторое отличие. На мгновение она почувствовала прикосновение чего-то холодного. Чего-то очень холодного и вызывающего ужас. Какое-то время и она, и система видели это отчетливо, а потом это что-то исчезло, отступило.
Кибернетик покачала головой, отгоняя абсурдные мысли, и вернулась к работе. Вскоре она уже снова посвистывала.
На шестой неделе полета Элис Нортвинд сильно поранилась, готовя какую-то закуску. Она стояла в кухне, нарезая насыщенное приправами мясо длинным острым ножом, и вдруг вскрикнула.
- Предыдущая
- 79/110
- Следующая
