Демоны Грааля - Мзареулов Константин - Страница 18
- Предыдущая
- 18/76
- Следующая
– Глядите, вот – настоящий писатель. Послушаем, что он скажет…
Высокий упитанный классик местной литературы, стоя с черепом в руке над свежим могильным холмом, горько декламировал:
– Бедный Юрик. Сколько раз я его убивал… Девятилетним карапузом он утонул в горячей ванне.
Он погибал под развалинами книжного магазина, когда их планету бомбили злобные пришельцы. Однажды он получил порцию антиматерии, когда с винтовкой в руках пытался отразить десант гигантских космических роботов. Его рвали на части вампиры. Его полк, хоть и звался Бессмертным, поголовно полег на полях Армагеддона, когда очередной Спаситель избавил их мир от всего железа, включая гемоглобин… И вот я вижу его могилу! – Он добавил с надеждой: – Неужели наконец получилось?
Внезапно могильный холмик зашевелился, грунт провалился, и из разверзшейся ямы выбрался облысевший субъект дистрофичного телосложения, который торжествующе сообщил:
– У тебя опять не вышло. – Отряхнув прилипшие к одежде земляные комья, он осведомился: – Успокоишься на этом, или опять попробуем?
– Не я, так другие пробовать станут, – с мрачной решимостью изрек классик. – На тебя, мертвяка, всеобщая охота началась.
– Лучше уж ты… – Вылезший из могилы жалобно вздохнул. – Ты хотя бы писать умеешь.
Со стороны заплесневевшей избушки донесся дикий вопль. Неопрятная особа билась в истерике, выкрикивая типичное утверждение всех графоманов: «Не умеет он писать! Никто не умеет писать!» Не в силах сдерживать праведный гнев, в клочьях паутины полисексуальное существо бросилось к могиле, где зомби беседовал с классиком.
«Которого из них замочит?» – только и успел подумать Фауст. Графоманящая особа с размаху налетела на бритоголового и вместе с ним свалилась в могилу. Некоторое время из ямы доносилось пыхтение, перемежаемое сладострастными стонами. Потом несчастный мертвяк, на которого была объявлена тотальная охота, крикнул из могилы безнадежным голосом:
– Можете закапывать, больше не вылезу,
– Секс с многократно убитым персонажем – это уже некрофилия в квадрате, – прокомментировал Фауст.
Классик, просветлев, согласился:
– Вот оно как надо было, с некрофилией… Одним махом от обоих избавились.
Рханда явно собиралась выцыганить у писателя очередную книжку с автографом, но протолкаться поближе ей не удалось. Не успел классик утоптать наспех засыпаную могилу, как его вниманием завладел худощавый брюнет в очках и с усиками. Рядом с ним маячил некто мрачный, опять-таки в меру упитанный. Наверное, тоже писатель.
– Привет, Вахтанг, – сказал классик, утирая пот со лба и шеи. – Кого привел?
– А ты уж и не узнаешь? – обиделся мрачный.
– Вроде рожу твою где-то видел, но припомнить не могу.
– Собака ты енотовидная! – Новичок обиделся еще больше. – Ладно, скажи лучше, Зверинда здесь?
– Уехала сегодня утром, – сообщил классик с некоторым облегчением. – А что? Она и про тебя успела какую-нибудь гадость сказать?
Мрачный новичок совсем расстроился:
– Жалость какая… я надеялся пообщаться… У обоих его собеседников вытянулись лица, и высокий осторожно полюбопытствовал:
– Ты с ней близко знаком?
– Откуда! Но видел нечеткую фотку в журнале. Она там была верхом на кобыле и совсем обнаженная, из всей одежды – только шляпа.
Высокий и худой вздохнули с облегчением, причём брюнет признался:
– Мы чуть не решили, что ты извращенец, а ты, оказывается, просто не разглядел важных деталей. На самом деле она похожа на скелет вампира с торчащими клыками.
Рханда обиделась:
– Нечего на вампиров наезжать. И вообще она умная тетка.
– Ага, умная, – засмеялся Вахтанг. – Напилась и устроила скандал. Кричала: не хочу читать приключения, вы мне опишите ирригационную систему.
– Канализационную, – уточнил упитанный долговязый классик. – И на барда, дружка моего, бочку катила. Заложила перед всеми, будто он супротив кодлянки шерсть подымает.
Когда литераторы занялись алкогольными чрезмерностями, Рханда вдруг спохватилась, что вот-вот начнется сходка молодых интеллектуалов. Это было интересно, поэтому Фауст последовал за вампирессой. К его радости, Гретхен воздержалась от ревнивых колкостей и тихо шла рядом, погрузившись в глубокую задумчивость. Лишь возле главного корпуса университета она недоуменно спросила:
– Кто-нибудь понял, что мы там видели?
– Богема, – объяснил Фауст. – Живут по волчьим законам. Можно сказать, санитары каменных джунглей.
Рханда поддакнула:
– Буйные графоманы терпеть не могут признанных писателей.
Когда эскалатор повез их на верхние этажи монументального строения, она осведомилась, намерен ли герцог сохранять инкогнито. Нирванец кивнул, и они договорились, что Рханда представит нирванцев как странствующих колдунов из далекого варварского Отражения.
– В технотронной-то Тени? – поразилась Гретхен. – Кто-то недавно уверял, будто аборигены ненавидят все сверхъестественное.
– Должны ненавидеть, согласно официальной идеологии, – уточнила Рханда. – Но в массе они питают необъяснимое влечение к магам, оборотням и прочим демонам. Одно удовольствие работать с таким контингентом.
Бывшие однокурсники Рханды оказались компанией высокомерных и самовлюбленных юнцов. В основном это были молоденькие олигархи, бюрократы и офицеры, но предпочитали называть себя «интеллектуалами» или «совестью нации».
На вошедших никто не обратил внимания, лишь длинная худощавая девица помахала ручкой Рханде. Все внимательно слушали парня с небрежно побритым лицом и черепом. Лицо оратора выражало скуку и пресыщенность, однако он красиво рассуждал о закате цивилизации, погрязшей в роскоши и спокойствии.
– Если кормить зверя сосисками, у него сгниют зубы, – лениво произносил бритый, – В клетках зоопарков, где нет стрессов и не надо бегать за добычей, у зверя слабеет сердце и атрофируются мышцы. Мы становимся слабыми изнеженными травоядными! Катастрофы и войны – вот что делает цивилизацию сильной и динамичной!
Аудитория вяло похлопала. Кто-то заметил, что великая раса обязана взять на себя ответственность и повести стадо сограждан к возвышенной цели.
Рассуждения показались нирванцу знакомыми. Подобные речи частенько звучали в Берлине после не самой страшной из мировых войн. Тогда немалой популярностью пользовался забавный уродец с венским акцентом. Фауст несколько раз – смеха ради – водил братьев слушать вопли этого художника-графомана. Но главный анекдот начался через чертову дюжину лет, когда выяснилось, что кое-кто принял коротышку всерьез…
Он насторожился, услыхав, с каким знанием дела приятели Рханды рассуждают об Отражениях и Межтеневых походах. Здесь явно поселились чрезмерно болтливые Повелители Теней. Если верить Люку, это был какой-то амберский принц-бастард. Нирванец даже не пытался догадаться, кто именно обосновался в Беохоке – стараниями Оберона таких принцев расплодилось сверх меры.
Фауст вдруг обнаружил, что все заинтересованно смотрят на него. Рука сама по себе потянулась к оружию. Выхватить пистолет-пулемет или развернуть упаковку, скрывавшую Рубильник? Однако тревога оказалась ложной.
– Мистер Файлуре, ждем вашего рассказа, – обратился к Фаусту обладатель бритого черепа. – В связи с ожидаемыми событиями нам важна любая мелочь.
Герцог покосился на Рханду, и та поспешила на подмогу:
– Да-да, приятель. Я рассказала друзьям, что ты часто гуляешь по теневым мирам и хорошо знаком с топографией соседних Отражений.
Сделав глубокомысленное лицо, Фауст помассировал подбородок, на котором уже пробивались острые колючки щетины. Что бы им наплести? Ребятишки явно мечтали о завоеваниях и аншлюсах. Ладно, получайте желаемое.
Фауст изложил упрощенную версию структуры Мироздания. Сказал про Хаос и Амбер, ослабленные из-за поврежденных Узоров. Особо подчеркнул, что рядом расположен богатейший край, погрязший в косности средневековья. Ваша техника плюс фанатизм Ганеша, говорил он, обеспечат победу – вы легко покорите окраины одряхлевшего Хаоса.
- Предыдущая
- 18/76
- Следующая
