Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 11

• Предыдущая
• 11/169
• Следующая

— Да, сэр.

Я не стала рассказывать ему о лабораторном приюте. Люди думают, что все приюты одинаковы — что они похожи на те, что им довелось увидеть. Я не стала говорить ему о пластиковой ложке, которой я пользовалась, пока мне не исполнилось десять лет, потому что тогда мне пришлось бы рассказать о том, как я поранила губу, когда мне в первый раз дали вилку, и как у меня текла кровь и все смеялись надо мной. Да если бы только это — сколько еще было такого! Так не растут обычные дети, так выращивают искусственников — как подопытных кроликов.

— Тебе предстоит пройти курс тренировок по рукопашному бою, но работать ты будешь только с инструктором, поэтому можешь не волноваться — синяков ко времени отъезда в Новую Зеландию у тебя не будет. Кроме того, пройдешь ускоренный курс по пользованию ручным оружием, включая такие его виды, о которых ты пока даже не слышала. Если ты все-таки сменишь амплуа, тебе это может понадобиться.

— Босс, я не собираюсь становиться террористкой!

— Как бы то ни было — тебе это пригодится. Бывают случаи, что и курьеру приходится иметь при себе оружие, — всякое бывает, и ко всему надо быть готовой, Фрайди, и потом — не стоит относиться к террористам презрительно без разбора. Как к любому инструменту политики, к этому надо относиться в зависимости от того, как этот инструмент применен. Упадок и падение бывших Соединенных Штатов Северной Америки имели под собой в немалой степени причины, связанные с терроризмом. Но только отчасти, поскольку убийства были бессистемны и нецеленаправленны. Ну-ка, что ты скажешь мне о русско-германской войне?

— Немного. В основном меня поражает то, что немцам пришлось в итоге висеть прибитыми к позорному столбу, в то время как у них было полно денег, чтобы выиграть эту войну.

— А теперь представь себе, что эту войну выиграли двенадцать человек — семеро мужчин и пятеро женщин, причем самым тяжелым оружием был шестимиллиметровый пистолет.

— Вы мне вроде бы никогда не врали. И как же это получилось?

— Фрайди, дело в том, что мудрость — самая большая ценность в этом мире, и единственная истинная ценность. Человеческая структура может быть превращена в бесполезную, бездейственную, опасную для самой себя, если избирательно вынимать из нее лучшие умы с тем, чтобы их место занимали тупицы. Понадобилось всего-навсего несколько тщательным образом спланированных «несчастных случаев» для того, чтобы великая, могущественная прусская военная машина затрещала по всем швам и превратилась в тупую толпу. Но никто этого не замечал до тех пор, пока борьба велась подпольно, поскольку тупицы выглядят почти как гении, покуда не началась открытая борьба.

— Всего двенадцать человек! Босс, это не наша работа?

— Ты же знаешь, я таких вопросов не люблю. Нет, не наша. Это была договорная работа одной организации, такой же небольшой и специализированной, как наша. Но я не слишком большой любитель участвовать в националистических войнах. В этих случаях трудно понять, на чьей стороне небесное воинство, а стало быть, и правда.

— Все равно не хочу становиться террористкой.

— А я тебе этого и не позволю. Так что давай об этом больше не будем. Будь готова к девяти ноль-ноль.

Девять недель спустя я улетела в Новую Зеландию. Только девять недель спустя!

Вот что я вам скажу о Боссе: этот зануда всегда знает, о чем говорит. Все было правильно. Когда доктор Красный выписал меня, я вовсе не была самой здоровой на свете — я была просто-напросто выздоравливающей больной, которой больше не нужен больничный уход.

А вот девять недель спустя я бы легко могла стать чемпионкой древней Олимпиады — даже не вспотев. Когда я взошла на борт полубаллистического лайнера «Абель Тасман» в Виннипегском свободном порту, пилот явно положил на меня глаз. Я знала, что неплохо выгляжу, да вдобавок я еще шла враскачку — на заданиях я так никогда не хожу: курьеру надо стараться выглядеть как можно более неприметно. Ну а теперь я была в отпуске, и можно было позволить себе немного повыпендриваться. В общем, пилот возник около моего кресла-люльки, когда я возилась с ремнями. Не исключено, что свою роль сыграл и мой новый, с иголочки, костюм — новинка сезона под названием «Суперкожа». Я такого раньше не носила — купила прямо в порту и там же переоделась. Думаю, пройдет немного времени, и обязательно отыщется какая-нибудь секта из тех, что считают, что секс имеет что-то общее с грехом, и заклеймит ношение таких костюмчиков как смертный грех.

Пилот улыбнулся и спросил:

— Мисс Болдуин, не так ли? Вас будет кто-нибудь встречать в Окленде? Там, конечно, не война, но молодой женщине опасно одной оказаться в международном порту.

(Я не сказала ему: «Послушай, малыш, последний раз я такого нахала, как ты, отправила на тот свет без разговоров!»)

Капитан был ростом не меньше ста девяноста пяти сантиметров, а веса в нем, наверное, было все сто килограммов — и никакого жира, сплошные мышцы. Чуть-чуть за тридцать, яркий блондин, почти альбинос — такого скорее встретишь на скандинавских авиалиниях, чем на американско-новозеландской. Ему хотелось продемонстрировать покровительство, ну и бог с ним. Я ответила:

— Нет, никто меня встречать не будет, но я тут же пересяду на шаттл до Южного острова. Елки-палки, ну как же эта пряжка застегивается? Прошу прощения, судя по нашивкам, вы — капитан?

— Позвольте, я помогу вам. Да, я капитан. Капитан Ян Торми.

Он принялся застегивать пряжку. Я милостиво позволила ему это.

— Капитан! Вот это да! Никогда не была знакома с капитаном.

Фраза такого рода не может считаться ложью — это просто-напросто такой ритуальный ответ во время польки. На самом деле он мне сказал: «Я крепкий мужчина, а ты — красотка что надо». А я на самом деле ответила ему: «Ты мне нравишься, но, увы, у меня сегодня нет времени».

При таком обмене любезностями я никак не могла его обидеть, и он мог со спокойной совестью предложить мне встретиться когда-нибудь в необозримом будущем. Что он и сделал.

Когда он закончил пристегивать меня — а пристегнул он меня надежно, но не слишком туго и при этом ко мне даже не прикоснулся, просто сделал все исключительно профессионально, — он сказал:

— Пересаживаться вам придется быстро. Если вы немного задержитесь после посадки и подождете, пока выйдут остальные пассажиры, я буду рад проводить вас на вашу «Киви». Это получится быстрее, чем если вам одной придется продираться сквозь толпу народа.

(На пересадку у меня целых двадцать семь минут, капитан, и ты, конечно, думаешь, что двадцати семи минут тебе за глаза хватит, чтобы успеть уговорить меня. Ну ладно, продолжай быть таким же паинькой, и посмотрим, может, я тебе кое-что и позволю.)

— Ну что вы, капитан, никаких проблем.

— Долг службы, мисс Болдуин. А для меня — просто удовольствие.

Я люблю летать на полубаллистических кораблях — сначала сильная перегрузка, во время которой такое ощущение, что, того гляди, лопнешь, потом — захватывающие дух минуты свободного падения, и тогда кажется, что летишь в бездонную пропасть, а потом — долгое-долгое плавное скольжение, по сравнению с которым любое авиапутешествие — ничто. Ну где еще можно получить такую уйму удовольствия за сорок минут, не раздеваясь?

Однако тут возникает вечный небезынтересный вопросик: свободен ли коридор? Ведь полубаллистические корабли не могут путешествовать навстречу друг другу!

В проспекте сказано, что полубаллистический корабль никогда не поднимется в воздух, пока пилот не убедится, что порт прибытия готов принять его. Да-да, я точно так же верю в добрых волшебниц, как родители Босса. Но ведь нельзя исключать, что найдется идиот, который возьмет и припаркует свою машину на встречной полосе! Взять хотя бы тот случай, когда я сидела в Сингапуре на верхней палубе и своими глазами видела, как одновременно приземлились три полубаллистических корабля в течение девяти минут — и не на разных полосах, а на встречных! Русская рулетка — ни дать ни взять.

• Предыдущая
• 11/169
• Следующая