Т. 12 Фрайди - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 1

• 1/169
• Следующая

Роберт Хайнлайн

ФРАЙДИ

Когда я, позеленевшая от тошноты, покачиваясь, вышла из чечевицеобразной капсулы «Бобового стебля» — космической канатной дороги на вершине горы Кения, — этот наглец мне буквально на пятки наступал. Поэтому, как только мы остались с ним наедине в переходе, ведущем ко входу в зал таможенного, санитарного и иммиграционного контроля, я была вынуждена разделаться с ним.

Честно признаться, я никогда не испытывала особой страсти к путешествиям по канатке. Невзлюбила я «Бобовый стебель» задолго до печально известной катастрофы в Кито. Просто, понимаете — когда, задрав голову, глядишь на этот трос, уходящий в небо, и не видишь, где он кончается, становится здорово не по себе. Но, увы, единственная, кроме канатки, дорога с Эль-Пятого на Землю слишком длинна и довольно дорога. А я торопилась, да и денег у меня было в обрез.

В общем, и самочувствие, и настроение у меня были самые паршивые уже тогда, когда я вышла из шаттла, доставившего меня с Эль-Пятого на стационарную станцию, но, черт подери, разве плохое настроение, да и пусть даже и тошнота — причина, чтобы вот так взять и убить человека? Нет, надоел он мне до смерти, но ведь вполне достаточно было просто избавиться от него на пару часов! Но видимо, у подсознания — своя логика…

Подхватив его под мышки, пока он не успел повалиться на пол, я быстро оттащила его к секции стоявших вдоль стен бронированных автоматических камер хранения. Торопливо обшарив верхние карманы, я нашла бумажник, в котором оказался паспорт, несколько кредитных карточек и немного наличных. Пустой бумажник я сунула обратно в карман, кредитную карточку «Дайнерз клаб»[1] вставила в прорезь на дверце и положила на ручку еще теплую ладонь своей жертвы. Дверца открылась.

Я запихнула тело в камеру и захлопнула дверцу носком ботинка, предусмотрительно вытащив кредитную карточку. Обернувшись, я увидела, что прямо надо мной в воздухе парит полицейский телеглаз.

Ну и что? В девяти случаях из десяти телеглаз мотается где ни попадя, и за время его двенадцатичасового дежурства никто может и не взглянуть на стационарный монитор.

Поэтому я решила не обращать на телеглаз внимания и поспешила к выходу, в конец перехода. Но проклятый глаз потащился-таки за мной — как я и опасалась, потому что я была единственным в переходе объектом с температурой тридцать семь градусов. Не тут-то было: секунды на три телеглаз задержался, сканируя дверцу той самой камеры, куда я заперла труп, а потом снова развернулся в мою сторону.

Только я успела задуматься, что же мне делать, как подсознание снова решило все за меня: моя карманная авторучка мигом превратилась в миниатюрный лазерный пистолет и «убила» телеглаз: он был не только «ослеплен» пучком лучей, но утратил антигравитацию и грохнулся на пол. Его компьютерная память, судя по всему, тоже не уцелела.

Пришлось еще раз воспользоваться кредитной карточкой моего незадачливого преследователя. На этот раз я подцепила ручку на дверце авторучкой, чтобы не задеть отпечатков пальцев несчастного. Я была вынуждена как следует подпихнуть «мертвый» телеглаз ногой: внутри было уже, честно говоря, тесновато. Захлопнув дверцу, я поторопилась исчезнуть из коридора. Нужно было как можно скорее поменять внешность. На счастье, станция в Кении, как и большинство портов канатки, оборудована всяческими удобствами для пассажиров по обе стороны таможенного барьера. Это мне и было нужно — вместо того чтобы сразу пойти на досмотр, я нашла ванную комнату и расплатилась наличными, чтобы принять душ и переодеться.

Двадцать семь минут спустя я не только вымылась, но успела сменить прическу, одежду и лицо — да, представьте себе, за пятнадцать минут с помощью теплой воды и мыла можно запросто уничтожить то, на создание чего уходит добрых полтора часа. Не то чтобы я горела желанием явиться перед таможенниками в своем истинном облике — просто нужно было избавиться от того внешнего вида, в котором я выполняла задание. То, что не могло быть смыто водой, отправилось в мусорный бачок-дезинтегратор: комбинезон, парик, ботинки, дорожная сумка, перчатки с фальшивыми отпечатками пальцев, контактные линзы, паспорт. В новом паспорте значилось мое настоящее имя — вернее, одно из моих настоящих имен. Там была вклеена стереофотография, на которой я была запечатлена в самом что ни на есть натуральном виде, и стоял совершенно взаправдашний штамп транзита в Эль-Пятом.

Я собралась было отправить в дезинтегратор и документы, вынутые из бумажника своей жертвы, но, проглядев их, призадумалась…

Кредитные карточки были выписаны на четыре разные фамилии. Ну а где же в таком случае еще три паспорта?

Наверное, остались в других карманах. Ну вот, поторопилась, не поискала как следует! Вернуться, что ли, и поискать? Ну да, а вдруг меня застукают за этим занятием? Я ведь как думала: заберу документы, и полицейским будет труднее установить личность убитого, а я тем самым выиграю время и успею смотать удочки, а тут… Минуточку, минуточку, это что же получается? Паспорт и карточка «Дайнерз клаб» — на имя Альфреда Белсена. Кредитная карточка «Америкэн экспресс» — на имя Альберта Бомона. Карточка гонконгского банка — на имя Артура Букмана, а карточка «Мастер Чардж»[2] — на имя Арчибальда Буханана.

Я попробовала нарисовать в уме картину преступления. Ну что-нибудь в таком роде: Бомон — Букман — Буханан только успел, бедняга, открыть дверцу камеры хранения, как на него сзади навалился проклятый злодей Белсен — убил, засунул в камеру, воспользовавшись собственной карточкой «Дайнерз клаб», закрыл дверцу и был таков. Нормально. Просто замечательно. Ну а теперь надо было замутить воду еще сильнее.

Все документы я сунула в карман жилетки: решила, что они мне еще пригодятся. Конечно, если меня станут обыскивать полностью — мне несдобровать, но я знаю уйму способов, как избежать полного досмотра: взятку сунуть, пококетничать, зубы заговорить — в общем, по обстоятельствам.

Когда я вышла из ванной, как раз шел досмотр пассажиров со следующего рейса. Подошла моя очередь. Таможенник весьма недоверчиво повертел в руках мою легкую сумочку и как бы невзначай поинтересовался ценами на черном рынке. Взгляд, которым я его одарила, вполне соответствовал тому, каким я на него взирала с фотографии в паспорте, — глупее не придумаешь. Перевернув страничку, он обнаружил вложенную в паспорт крупную купюру и тут же переменился в лице.

Я спросила у него, как добраться до лучшей гостиницы и хорошего ресторана. Он немного помялся, пробурчав, что вообще-то это не входит в его обязанности, но потом все-таки сказал, что, по его мнению, лучше всего было бы остановиться в «Хилтоне» в Найроби. Что же касается ресторана, то, если мой кошелек выдержит, он бы мне порекомендовал ресторан «Толстяк» прямо через дорогу от «Хилтона» — там лучшая кухня в Африке. На прощание он пожелал мне приятно провести время в Кении.

Я поблагодарила его от всей души и через несколько минут спустилась с горы Кения в город, о чем тотчас же пожалела. Найроби расположен выше Денвера — практически на одной высоте с Мехико, но лежит у подножия горы Кения, и отсюда рукой подать до экватора. Наверху, в космопорте, расположенном на высоте пяти с лишним километров, воздух был такой прохладный, а в городе стояла невыносимая жара и духота. Одежда моя тут же насквозь промокла от пота, ноги распухли и разболелись — сказывались перенесенные на канатке перегрузки. Да… Терпеть не могу заданий за пределами Земли, но возвращаться люблю и того меньше.

• 1/169
• Следующая