9 подвигов Сена Аесли. Подвиги 1-4 - Мытько Игорь Евгеньевич - Страница 26

• Предыдущая
• 26/55
• Следующая

«Плохо гномам, – не стал спорить Аесли. – И ничего тут не попишешь».

– Гномы, Клинч, – проворчал Оливье Форест. – Лужж, вот кому паршивей всех.

«Да, Лужжу хуже всех, – подумал Аесли. – А как ему помочь? Никак».

– На него в Министерстве и так косо смотрят, все своего любимого Бубльгума забыть не могут, – сказал Оливье. – Теперь точно прихлопнут. Пришлют нам вместо Лужжа какого-нибудь паралитика древнего.

«А ведь пришлют, – сказал себе Аесли. – Это плохо. Что же делать-то?»

– А без Лужжа и Канарейку вышибут, – продолжил сыпать соль на раны Форест. – И Фору Туну. И Харлея. Да всех! Один Развнедел останется.

«Надо спасать школу. Должен же быть какой-то выход, – Аесли даже не заметил, что уже начал искать решение. – Сколько еще времени осталось? Минут двадцать?»

– А все Бальбо твой! – зло глянул на него Оливье.

– Бальбо не виноват! – запротестовала Амели. – Это все заклинание министерское!

«Заклинание министерское, – подумал Аесли. – А Бальбо мой. Ну конечно!»

Он понял, что надо делать. Он не мог этого сделать. Во-первых, не мог физически: избавление от хочуги отняло у него все силы. Во-вторых, то, что он собирался сделать, считалось одним из самых презираемых поступков в его семье.

Аесли попытался вызвать у себя приступ решительности, но хочуга, как назло, забилась куда-то в недосягаемое место.

И тогда он встал сам, впервые в своей жизни сознательно совершив необдуманный поступок.

– Держать? – вскинулась Мергиона.

– Наоборот, – с трудом произнес Сен. – Подталкивать.

– Я же говорил, – произнес Мордевольт, когда сооруженная из клинчевых орлов акробатическая пирамида подсадила Аесли на профессорскую трибуну. – Не забывайте, кто у нас на старте. Интересно, что они придумали?

Сен тяжело вздохнул и сел рядом с Бальбо.

– Прежде чем преодолеть научную полосу препятствий, я хочу сдать теоретическую часть задания. За весь курс.

– У вас есть такое право, – произнес Бальбо, не поворачивая головы. – Но напоминаю: на все задание у курса осталось всего восемнадцать минут. Это очень мало.

«Ох, как это много, – с тоской подумал Аесли. – Не продержусь».

– Сначала я подойду к этой стене. Для обычного человека она может показаться непреодолимым препятствием. Для обычного человека, – Сен сжал зубы и выдохнул: – но не для Великого Героя.

Бальбо чуть заметно вздрогнул.

– Что такое какая-то стена для Великого Героя, способного с голыми руками выйти против Кошмарных Тварей из Другого Измерения?

Бальбо не пошевелился, но за официальными стеклами его очков мелькнуло что-то живое. Возможно, глаза.

– Великий Герой сожмет свой видавший виды кулак и одним ударом пробьет стену насквозь. – Сен глянул на подавшуюся к нему аудиторию и отвел взгляд. – Затем могучими плечами расшвыряет обломки, расчищая путь своей армии, и шагнет ко рву с кислотой.

Пальцы Бальбо начали мелко дрожать. Лужж впервые увидел заклинание, которое плющит[83].

– Что такое для Героя восьмиметровый ров? Он преодолеет его простым тройным прыжком без разбега. Но за ним идет его армия, его люди. Они испытанные бойцы, закаленные в боях воины, преданные помощники Героя. Но сами они не герои. Что сделает Великий Герой?

– Что? – еле шевельнул губами Бальбо. Он еще был неподвижен, строг, официален, но уже было слышно, как трещит броня министерского заклинания.

– Великий Герой одним глотком выпьет всю кислоту, – сказал сгорающий от стыда Сен. По стадиону прокатился сдавленный всхлип.

– Выпьет? – ахнул Рюкзачини. Руки литератора заползали по столу в поисках пера.

– Конечно. У Великого Героя стальные зубы, луженая глотка, армированный пищевод, эмалированный желудок. Очень большой эмалированный желудок…

– Молодец, Сен, умница, – ласково зашептала ему в ухо МакКанарейкл. – Ври дальше.

И Сен врал дальше. И больше. И шире. И выше… Незаметно переводя повествование из будущего времени в настоящее, а затем и в прошедшее.

– И вот уже почти все слоновые ежи залиты припасенной кислотой и с визгом бегут с поля боя. Но осталось еще несколько ежей… то есть, осталось еще несколько Чудовищных Голодных Монстров, которые, яростно ощетинившись, все разом бросаются на Героя.

– Все разом бросаются на Героя?! – испугался Бальбо.

– Они уже бросились. Герой упал. Чудовищные Монстры завалили его, решив задушить своей Кошмарной Тяжестью. Что это, конец?

– Нет! – воскликнул Бальбо. – Превозмогая Кошмарную Тяжесть, Великий Герой приподнялся на одной руке, а другой схватил ближайшего Чудовищного Монстра за длинную чешуйчатую шею…

Официальный представитель Министерства Просветления, Наделенный Особыми Полномочиями, отбросил очки и принялся обеими руками вписывать в официальный протокол подробности Небывалых Подвигов Великого Героя.

Сен с чувством откинулся на спинку стула. С таким сильным чувством, что упал вместе со стулом на пол, где и остался лежать.

Бальбо потери героя не заметил. Не заметил он и того, как Мергиона и Гаттер, выстроив однокурсников в две колонны, стремительным марш-броском на цыпочках обежали полосу препятствий по дуге.

– …последний Коварный Бронированный Шар подкрался сзади, но Герой, не оборачиваясь, схватил его обеими руками и сжал так сильно, что…

– …что его армия достигла финиша на три минуты раньше срока, – сказала МакКанарейкл. – Видите? Курс выполнил задание.

– Что? Курс? Задание? Вы о чем? А… задание… – жалкие остатки министерского заклинания, раздавленного Великой Литературой, собрались в маленький шарик в районе головы Бальбо[84]. – Да, вижу, все на финише. А все благодаря Великому Герою, который…

– Просто впишите в графу «Общий вывод» слово «Удовлетворительно».

– Удовлетворительно? Нет! Это невозможно!

И Бальбо начал вписывать в графу «Общий вывод» слова «Великолепно!», «Непревзойденно!», «Эпохально!», «А все благодаря Великому Герою!».

И многие другие слова. Словарный запас Рюкзачини очень велик.

Вечером того же дня Мордевольт прогуливался по опустевшему стадиону, обдумывая проблему учета странных итогов Открытого урока в таблице сюрсов[85]. Вдруг он почувствовал, что в карман его плаща что-то скользнуло.

Мордевольт вытащил из кармана конверт без обратного адреса, удивился, распечатал и прочел:

«Уважаемый профессор Уинстон Мордевольт! Пишет Вам ректор Школы волшебства Первертс профессор Югорус Лужж. Надеюсь, вы догадываетесь о причине, по которой я обращаюсь к Вам с этой просьбой. Эта причина – Ваша Тру…»

Сильный порыв ветра выхватил письмо из профессорских рук и быстро унес его в сторону Норвегии…

Отец Браунинг был сыщиком такого высокого уровня, что ему совсем перестали поручать раскрытие преступлений.

– Да ладно вам, пастор, – махал клюкой шеф Скотланд-Ярда, который по долгу службы много знал и поэтому быстро старился, – это всего лишь исчезновение миллиарда фунтов стерлингов из запертого сейфа в пустой комнате. Ни свидетелей, ни отпечатков, ни подозреваемых, ни мотивов. Скукотища. Это мы уж как-нибудь сами. А вы отдыхайте, набирайтесь сил для чего-нибудь серьезного, магического.

При слове «магическое» сыщик хмурился. Он не знал, как относиться к нечаянно полученным колдовским способностям Фантома Асса, решившего побаловаться с Трубой Мордевольта[86]. Отец Браунинг никогда в жизни не брал чужого, но это чужое всунули ему с редкостной бесцеремонностью. Пришлось взять и даже немного попользоваться. Однако сразу после завершения Дела о Первертских Обезмаживаниях честный следователь пришел к Югорусу Лужжу с твердым намерением вернуть магию Фантому.

• Предыдущая
• 26/55
• Следующая