Одинокий демон. Тетралогия (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 44
- Предыдущая
- 44/383
- Следующая
Дзинь! Ших! Ших!
Дать бы ей по попе за упрямство… Хм! А ведь это идея! Двуручным боем она, похоже, никак не владеет… Одной рукой блокировать ее меч, а вторая рука у меня свободна! И чаком по попе! А нука!
Дзиннь! Дзыннь! Дзррггг!
Рукояти чаков у меня были снабжены металлическими вилками по две штуки с каждой стороны. В эти вилки можно было ловить оружие противника, и поворотом кинжала зажимать его лезвие. Тут все дело в силе. Если ее достаточно, то можно вообще выдернуть оружие противника у него из рук. Фелия, похоже, не знала назначения этих вилок. По крайней мере, осторожности в размахивании железякой с ее стороны заметно не было. Видя такое легкомыслие, я решил попробовать использовать его в своих целях.
Дзррггг! Меч Фелии проскрежетал по подставленному мною под углом лезвию левого кинжала и остановился, уткнувшись в рукоять.
Оляля! Зажав клинок Фелии поворотом кинжала, я сделал шаг вбок и правым чаком плашмя, особо не сдерживаясь, шлепнул ее пониже спины.
– Ай! – изогнувшись, взвизгнула та. Мужик у ограды дернулся было вперед, но я уже освободил клинок из захвата и отскочил в сторону.
– Дорогая, я же вам ясно сказал, что не желаю биться с вами на мечах! Вы проявили самовольство, не послушав меня! Поэтому я вас сейчас отшлепаю по попке, как нашкодившую девочку… – издали, не приближаясь к Фелии, сказал я, внимательно наблюдая за ее движениями… – И это будет просто, потому что вы совершенно не умеете обращаться с оружием!
Дзиннь! Дзыннь! Дзиннь! Дзыннь! Дзиннь! Дзыннь! Вспыхнувшая Фелия налетела на меня как ураган.
Дзиннь! Дзыннь! Дзррггг!
– Ай!
Я опять подловил ее меч на вилку.
– Ах, дорогая! Какая у вас замечательная, упругая попка! От нее так хорошо (дзинь, дзинь) отскакивает! – пытаясь не сбить дыхание, продолжал я злить девушку.
Краем глаза я заметил новые лица, появившиеся в сарае. Гости князя Гессена, привлеченные звоном металла, начали подтягиваться на зрелище.
– Я думаю (дзинь, дзинь), что не всем женихам так повезло (дзинь) иметь такую (дзинь, дзинь… дзинь, дзинь) упругую попку у невесты!
Дзиннь! Дзыннь! Дзррггг!
– Ой!
– Дорогая, сдавайтесь! Иначе на сегодняшнем ужине (дзиннь! дзыннь! дзиннь!) вы будете стоять рядом со мной как памятник (дзиннь! дзыннь!), потому что не сможете сидеть (дзиннь!), но если вам нравится, и вы настаиваете на продолжении (дзиннь! дзыннь!), тогда я принесу вам подушечку, – продолжал издеваться я.
Дзыннь! Дзррггг!
Внезапно Фелия сделала то, чего я никак не ожидал. Она выпустила из рук меч и, воспользовавшись тем, что я стоял перед ней враскорячку, одной рукой удерживая ее клинок, а второй протянувшись чаком к ее попе, кинулась на меня и вцепилась в горло. Я на такой финт от нее никак не рассчитывал и поэтому с размаха грохнулся на спину, растопырясь, как морская звезда. Фелия же навалилась сверху и, не теряя времени, с энтузиазмом принялась душить меня обеими руками.
– Караул! Спасите! Насилуют! – дурным голосом заорал я, пытаясь оторвать ее руки от своей шеи.
Услышав мой вопль, Фелия притормозила и на миг ослабила хватку. Видно, слово «насилует» было известно ей только как действие мужчины в отношении женщины, а никак не наоборот. Воспользовавшись заминкой невесты, обдумывающей неожиданную смену ролей, я, извернувшись, пихнул ее правым коленом в бедро, а левой ногой повел ноги Фелии в другую сторону, опрокидывая ее набок.
– Оляля! – сказал я, наваливаясь сверху на невесту. – Сдаешься? – через пару секунд спросил я, удобно расположившись сверху и надежно прижимая ее к песку. – Ну?
Ах, какая картина, подумал я, глядя практически вплотную в полные ярости глаза девушки. Главный герой сверху, укрощенная самка под ним и уже почти не трепыхается… Теперь по законам жанра требуется страстный поцелуй, и она обмякнет в его объятиях, обвив его шею своими руками… Хеппиэнд! Извини, дорогая, только мы герои разных историй, заключил я, даже не думая целовать ее, – я низших не целую…
– Что тут опять происходит? – раздался рядом чейто знакомый недовольный голос.
Князь Гессен! Как вовремя! В самый пикантный момент! Застать свою дочь, валяющуюся посреди арены с женихом сверху, в окружении толпы благодарных зрителей… Забавно…
Услышав голос отца, Фелия обмякла подо мной и перестала вырываться.
Так, похоже, можно безопасно встать, наверное, никто не будет на глазах отца пинать меня мстительно вслед по всяким нежным местам…
Я отжался на полусогнутых руках, дабы совсем не поплющить прижатую к земле невесту, и постарался как можно быстрее отскочить в сторону. Мало ли чего ей в голову взбредет!
– Господин Эриадор, я хочу знать, что тут происходит? – повышая голос, повторил свой вопрос Гессен.
– Что происходит? – переспросил я, пожимая плечами. – Да в общемто ничего особенного… Хотя нет! Можно сказать, что тут происходит процесс становления новой семьи! У будущих супругов возникли разногласия по одному важному для них обоих вопросу, и они попытались разрешить их доступными средствами… – продолжил я. – Вы, собственно, застали момент окончания спора…
– И о чем же вы так яростно спорили, размахивая оружием? – мрачно спросил Гессен.
– О чем спорят с оружием в руках? О власти, конечно! Мы решали вопрос – кто в семье будет главным! Я только что отстоял свою точку зрения – сверху буду я!
Говорил я громко, и все мои слова прекрасно долетали до слушателей, собравшихся вокруг арены. Услышав, что я сказал, гости зашушукались, и среди них раздались смешки, а какойто невидимый мне мужик откровенно заржал. Лицо князя перекосило. То ли он боролся с улыбкой, то ли с раздражением для сохранения приличий… Непонятно…
Заметив, что Фелия попрежнему лежит на песке, только приподнявшись на локтях, я сделал шаг в ее сторону.
– Дорогая, вставайте! Лежать на холодной земле вредно для здоровья! – сказал я, протягивая ей руку.
Проигнорировав мой заботливый жест, Фелия сама поднялась с земли и, сделав шаг ко мне, тихо прошипела, яростно глядя мне в глаза:
– Языкастый ублюдок!
Затем развернулась ко мне спиной и, гордо закинув голову, пошла на выход, не обращая внимания на толпу гостей, расступающуюся перед ней с шушуканьем и смешками.
Я посмотрел на князя и, пожав плечами, с недоуменным видом развел руками: мол, и чего это она?
Отец и дочь
Слезы собирались на кончиках длинных густых ресниц в большие капли и срывались вниз по щекам, оставляя на них длинные мокрые дорожки. Фелия и не думала их вытирать. Она их не замечала. Она, ничего не видя, безотрывно смотрела в окно, скрестив руки на груди.
– Госпожа, прошу вас, не плачьте…
– Ты же говорил, Франк, что у меня все хорошо получается! – с рыданием в голосе, не оборачиваясь, ответила Фелия. – Говорил. И вот… такой позор! Значит, ты меня обманывал? И я ничего не умею? Глупая маленькая девочка…
– Госпожа… Вы никогда не тренировались против противника с двумя клинками. У нас никто не владеет таким боем. Даже не знаю, справился бы я с ним… Он очень быстр!
– Не нужно меня жалеть! – чуть повернув голову от окна, с надрывом в голосе произнесла Фелия.
– Я говорю так, как есть. Если бы он захотел, то за поединок он мог убить вас несколько раз.
– Дура… – прошептала Фелия, закусывая нижнюю губу.
Раздались шаги, и вошел хмурый Гессен. Он осмотрелся, задержал взгляд на плачущей у окна Фелии и глубоко вздохнул.
– Ладно, Франк… иди! А мы тут поговорим…
Франк молча поклонился и вышел из комнаты.
В комнате наступила тишина, нарушаемая только шмыганьем Фелии.
– Эхехехе… – начал князь, – уж не знаю, доживу ли я до твоей свадьбы… Каждый день чтото новенькое! Фели, ну чего ты добиваешься?
– Чего я добиваюсь?! Я хочу, чтобы ко мне перестали относиться, как к вещи! Чтобы все решали за меня! Я не кукла, которую можно поставить туда, посадить сюда, и она будет молчать и счастливо улыбаться! Я живая! И у меня есть душа! Понятно?!
- Предыдущая
- 44/383
- Следующая
