Сэр Евгений [СИ] - Тюрин Виктор Иванович - Страница 64

Выехав рядом с собором и аббатством Святого Андрея, мы пересекли широкую площадь, бурлившую народом: солдатами, женщинами, монахами и горожанами, после чего проехали еще две улицы и только затем оказались у дверей гостиницы 'Вороной конь'.

Несколько дней я отдыхал и изучал город, а потом стал собирать сведения о тех местах, через которые мне придется ехать, чтобы добраться до моей цели, замка Ле- Бонапьер. Говорили много разного, но один вывод из сказанного уже можно было сделать: ехать по разоренной территории, наводненной бандитами и авантюристами всех мастей, лучше всего в составе большого отряда. После этого, поразмыслив, я решил присоединиться к какому-нибудь вольному отряду, потому что только они, имея свободу действий, забирались настолько далеко вглубь французских владений, насколько это вообще возможно. И тут, к своему великому сожалению, узнал, что те, в своем большинстве, уже ушли в дальние рейды, чтобы успеть вернуться назад до наступления осенней распутицы. Неожиданно хорошую весть принес Джеффри: формируется вольный отряд, который должен скоро отправиться в путь. Он же устроил мне встречу с его командиром. С первого взгляда мне не понравился этот человек, а наш дальнейший разговор только подтвердил мое предварительное мнение. Своим напыщенным видом он пытался мне внушить, что я имею дело с благородным человеком. Представился, он, как Джеральд Кингсли, дворянин, но руки бывшего крестьянина и манеры - жалкое подражание придворным - говорили о том, что этот человек так же пропитан насквозь ложью, как его грязная и неопрятная борода жиром. Я и сам был не силен в тонких манерах и цветистых речах, но этот человек явно относился к типу людей, которых можно смело называть 'разбойник с большой дороги', да и то, что он мне предложил, больше напоминало грабеж на большой дороге. В городе еще находилось два подобных отряда. Для очистки совести я встретился с еще одним таким командиром, но, получив второе 'грязное' предложение, плюнул и отыскал Роберта Манфрея. Благодаря его рекомендации спустя сутки я был записан в отряд, в котором тот служил. Так я стал полноценным участником войны между Англией и Францией, которую потом назовут Столетней войной.

Колонна возов с продовольствием, сопровождаемая сотней солдат и всадников медленно тащилась по размокшей дороге мимо скошенных полей. С самого утра моросил мелкий противный дождь, хотя и не проливной, но и его хватило, чтобы вымокнуть до последней нитки. Я сильно устал за свой первый поход в составе английской армии. Последние три ночи приходилось спать на холодной земле, закутавшись в плащ. По утрам мне казалось, что ночевка не только не прибавляют сил, а наоборот, высасывают их из меня. К тому же постоянно хотелось есть, наверно, поэтому работа моей головы сводилась к одной - единственной мысли: когда вернусь в лагерь, больше ничем заниматься не буду, а только буду сидеть у горящего камина и есть горячий мясной суп. От моих вкусных мыслей меня неожиданно оторвали крики солдат арьергарда. Повернул голову, я увидел, не более чем в фарлонге, конную группу легковооруженных французов, порядка двадцати - двадцати пяти человек, которые двигались вслед за нами, следя за нашим продвижением.

'Разведка?! Значит, где-то должен быть еще один отряд. Если так, нам, похоже, придется драться!'.

Все три недели, проведенные в английском военном лагере, прошли в долгих и тяжелых тренировках под руководством Джеффри. По крайней мере, незатейливая шутка Джеффри, что я держу меч, как вертел для мяса, давно исчезла с его уст. Мне хватало силы, хватало техники, но не было чего-то такого, что я не мог выразить словами, чтобы стать настоящим мастером. Правда, была у меня одна мысль, но ее следовало проверить на практике. Суть ее была в том, что у меня не было военного опыта. Но он был у того Томаса, а как насчет меня самого? Хватит мне стойкости и смелости, когда придется схватиться с врагом не на жизнь, а на смерть? И вот сейчас, похоже, наступил момент истины.

Мои догадки насчет французского отряда переросли в уверенность, когда мы к вечеру достигли брода. На том берегу нас уже поджидали французы, перекрыв дорогу. Их отряд по численности едва превышал наш, а речушка совсем мелкая. В том месте, где мы собирались перейти - воды по колено будет. Кажется, все просто. Переправа через реку, а там обрушиться на французов, смять их - и вот она победа! Черта с два! Лошади и люди устали за долгий переход, тем более, что отряд, стоящий на противоположном берегу реки, мог только на первый взгляд представляться равным по силе, а где-нибудь позади них, лежат еще с полсотни пехотинцев. Хотя нет в здешних людях такой хитрости. Предпочитают все по-простому, без затей - силу ломать силой. Но даже в этом случае нельзя забывать об отряде в двадцать пять всадников, на нашей стороне реки, и готовых в любой момент ударить нам в тыл.

В полумиле от брода стоял сожженный мост. Кто его сжег и когда, никто из нас не знал. Недалеко от моста стояла маленькая заброшенная деревушка. Дома в ней были с гнилыми, местами провалившимися крышами из тростника, глиняные стены во многих местах зияли громадными дырами, а то и вовсе были снесены. Берег по всей длине, насколько видел глаз, был покрыт плотной стеной камыша и тростника. Только в районе брода он был весь изломан и утоптан. Когда мы переправлялись здесь четыре дня назад, я ощутил на губах запах соли. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, так как океан сравнительно недалеко находился отсюда.

Ситуацию было необходимо обсудить, поэтому, мы, три дворянина и командир лучников, собрались у одного из возов, чтобы обсудить наши дальнейшие действия. Я был приглашен на совещание, так как в этом походе временно получил должность 'лейтенанта', командира отряда из двадцати латников.

- Что будем делать? - этим вопросом граф де Бержерак открыл наш военный совет.

Этот нормандский дворянин люто ненавидел французов. Все началось с нелепого случая, после чего вражда двух соседей, чьи земли граничили, переросла в кровавую вендетту, в результате которой замок графа сгорел дотла, а все его близкие родственники погибли, будучи зарублены или сгорели в пожаре.

- Что тут говорить? - заявил не без язвительности Генри Скин, грубый, дюжий и скорый на кулачную расправу командир лучников. Хорошо залатанная кольчужная рубаха, блестящий, с кожаной подкладкой, шлем, и начищенные сапоги выдавали в нем человека, привыкшего следить за собой. Если бы не его наглость и самодовольство, так и бьющее из него, он был бы не самым плохим человеком и командиром. - Надо бить француза!

- Люди и лошади устали. Может, начнем на рассвете?! - это предложил Роберт Манфрей.

- А если французы договорятся и ударят по нам с двух сторон?! Или к ним подойдет подкрепление?! Что тогда?!

- Да бить их!! Прямо сейчас!

Спор мог продолжаться еще долго, пока я не предложил свой план:

- Господа, мы ведь все равно собирались, перед тем как переходить брод, наполовину разгружать возы. Не так ли?!

- Что из того?

- А то, что из телег и мешков мы можем соорудить отличную крепость, которую удержит пара копейщиков и пяток лучников. Остальные в рассветный час ударят по французам на том берегу.

Я надеялся, что спор на этом прекратиться и мы начнем обсуждать детали, но ничего подобного не оказалось. Спор продолжался еще с полчаса, пока не исчерпались все аргументы, но ничего конкретного, помимо моего плана, никто так и не предложил. Наконец, все решили остановиться на моем варианте.

В эту ночь все спали мало, урывками. Ко мне сон тоже долго не шел, но все же усталость дала себя знать, и я заснул, завернувшись с головой в плащ, несмотря на мокрую траву и ночной холод. Проснулся сам. Небо чуть посветлело. В туманной дымке на том берегу с трудом угадывались ивы, зато фигуры французских латников хорошо смотрелись на фоне горевших костров. Наши солдаты, поднявшись, сразу смотрели на тот берег и при виде вражеских костров их лица становились напряженными и злыми. Речная вода тихо журчала среди камней отмели. В этом месте ее ширина достигала не более пятидесяти метров. Если в обычное время она не представляла проблем для перехода, так как в самых глубоких местах отмели вода доходила только до человеческого колена, то теперь даже такая глубина затрудняла и сковывала движения атакующих, а склизкие камни и вражеские стрелы делали ее смертельно опасной. Половина всадников спешилась, усилив ряды пехоты, оставив двадцать конников под руководством Роберта Манфрея. Я бы с удовольствием остался вместо него, но вместо этого мне предложили почетное место в первых рядах атакующих. План состоял в следующем: как только латники и копейщики начнут пересекать брод, лучники и арбалетчики начнут прикрывать их, а когда дело дойдет до рукопашной схватки на другом берегу, присоединятся к бою. Следом за ними должны будут ударить конники Манфрея. Им отводились два варианта. Или они переломят ход сражения на нашу сторону, или будут прикрывать наше отступление, если дело пойдет совсем уж плохо.