Доктор Сон - Кинг Стивен - Страница 30
- Предыдущая
- 30/125
- Следующая
– И тебе привет, – сказал он и добавил: – Тебя, случайно, не Аброй зовут?
Ничего. Дэн надел халат, взял полотенце, мыло и спустился вниз, в служебный душ. Вернувшись, он взял влажную губку и начал стирать слово. Но, не закончив, замер, потому что в голове вдруг
(папа обещал много воздушных шариков)
мелькнула чья-то мысль, и ему захотелось дождаться продолжения. Однако он его не дождался и закончил очищать доску, чтобы восстановить список фамилий и номеров комнат, сверяясь с полученной в понедельник справкой. Когда ближе к полудню он снова заглянул к себе, то был готов увидеть на доске еще один пРИВЕТ!:) , но там ничего не изменилось.
Праздник в честь дня рождения дочери Стоуны устроили у себя на заднем дворе – просторной зеленой лужайке с цветущими яблонями и кизилом. Вдоль дальней стороны лужайки тянулась высокая ограда из проволочной сетки с калиткой, запертой на кодовый замок. Она определенно портила вид, но ни Дэвиду, ни Люси не было до этого дела, потому что за ней текла на юго-восток река Сако, извивавшаяся через Фрейзер и Норс-Конвей и пересекавшая границу штата Мэн. Стоуны придерживались четкого принципа, что река не для малолетних детей, особенно весной, когда Сако становилась полноводной, бурной и несла комья слежавшегося снега вперемешку со льдом. Местная пресса каждый год сообщала по крайней мере об одном утопленнике в неделю.
У детишек хватало развлечений и на лужайке. Они осилили лишь одну организованную игру, недолго побегав цепочкой за лидером, но им доставляло удовольствие просто носиться (или даже кататься) по траве, карабкаться по игровой площадке Абры, ползать по «забавным туннелям», сооруженным Дэвидом с помощью еще двоих папаш, и гоняться за воздушными шариками, которые, казалось, заполонили собой двор. Все шары были желтыми (любимый цвет Абры), и их насчитывалось ровно шестьдесят. Подтвердить это мог Джон Долтон, надувавший их вместе с Люси и ее бабушкой. Для женщины, которой перевалило за восемьдесят, Четта обладала поистине могучими легкими.
Считая саму Абру, на праздник собралось девять малышей, а поскольку каждый прибыл в сопровождении хотя бы одного из родителей, взрослого присмотра за ними оказалось с лихвой. На заднем крыльце дома выставили шезлонги, и Джон наблюдал за детскими развлечениями, сидя рядом с Кончеттой, которая по такому случаю облачилась в дизайнерские джинсы и свою любимую толстовку с надписью «ЛУЧШАЯ ПРАБАБУШКА В МИРЕ». При этом она с аппетитом уплетала огромный кусок праздничного торта, тогда как сам Джон, за зиму слегка располневший, ограничил себя небольшой порцией клубничного мороженого.
– Не представляю, как вы справляетесь с таким количеством, – заметил он, кивая на быстро пустеющую бумажную тарелку с тортом. – И сохраняете такую фигуру.
– Вы правы, caro, я действительно превратилась в бездонную бочку. – Она посмотрела на резвящихся детей и глубоко вздохнула. – Как жаль, что эту радость не может разделить моя дочь. Мне мало о чем приходится сожалеть в этой жизни, но она – моя незаживающая рана.
Джон сразу решил, что не стоит продолжать этот разговор. Мать Люси погибла в автокатастрофе, когда сама Люси была младше, чем Абра сейчас. Ему это стало известно из фрагментов семейной истории, которой по крупицам делились с ним члены семьи Стоун.
Но Четта сама сменила тему:
– Знаете, что мне особенно нравится, когда они в таком возрасте?
– Нет. – Самому Джону нравились дети всех возрастов… пока им не исполнялось четырнадцать. После этого гиперактивные железы превращали их на следующие пять лет в совершенно невыносимые создания.
– Вы только посмотрите на них, Джонни. Это же детская версия «Мирного царства» Эдварда Хикса. Здесь шестеро белых ребятишек – оно и понятно, если учесть, что мы находимся в Нью-Гэмпшире, – но есть и двое чернокожих, а еще эта корейская красавица, которой впору уже сейчас начинать карьеру фотомодели в каталогах детской одежды Ханны Андерсон. Знаете песенку, которую исполняют в воскресных школах? «Черный и белый, желтый и красный – все они в Божьих глазах прекрасны»? Эта картина перед нами. Прошло уже два часа, но не было ни малейшего намека на ссору или тем более драку.
Джону на своем веку не раз доводилось видеть малышей, которые били и толкали друг друга, щипали и даже кусали, и потому он улыбнулся, цинично и грустно.
– Трудно было бы ожидать иного. Они все ходят в «Круг маленьких друзей» – лучший детский сад города, за который платят весьма приличные деньги. А это означает, что их родители принадлежат к верхнему слою среднего класса, имеют высшее образование и в жизни всегда следуют принципу «живи и дай жить другим». Эти детишки – что домашние социальные животные.
На этом Джон остановился, поскольку его собеседница нахмурилась. А ведь он мог бы добавить, что примерно до семи лет, когда наступает так называемый разумный возраст, дети, подобно губкам, впитывают все, что их окружает. Если они растут в окружении благоразумных взрослых, которые со всеми ладят и никогда не повышают друг на друга голос, то становятся такими же. Но в более грубой среде… Увы!
Нет, двадцать лет врачевания малолетних (не говоря уже о воспитании двух собственных чад, которые теперь ходили в хорошую начальную школу) не разрушили полностью тех романтических настроений, которые подвигли его выбрать специальность педиатра, но, несомненно, умерили их. Возможно, каждый ребенок действительно являлся в наш мир, окруженный облаком славы, как писал Вордсворт, но при этом пачкал себе штанишки, пока не начинал немного соображать.
В полуденном воздухе раздался серебристый перезвон, похожий на тот, что сопровождает машины мороженщиков. Дети завертели головами, пытаясь увидеть, что происходит.
На дорожке со стороны фасада дома Стоунов появился совершенно необычный молодой человек на огромном трехколесном велосипеде. Он был в белых перчатках и костюме с комично широкими плечами и мешковатыми брюками. В петлице торчал цветок размером с тепличную орхидею. Чересчур широкие штанины молодой человек закатал до колен, чтобы можно было крутить педали. Руль украшало множество велосипедных звонков, в которые он звонил одним пальцем. Его «машину» потешно раскачивало из стороны в сторону, она норовила опрокинуться, но всегда в последний момент удерживала равновесие. Под огромной коричневой шляпой виднелся синий парик. Следом за молодым человеком шел Дэвид Стоун и нес в одной руке большой чемодан, а в другой – раскладной столик. При этом он загадочно улыбался.
– Эй, мальчики! Эй, девочки! – воскликнул молодой человек. – Собирайтесь скорее в круг, потому что представление сейчас начнется!
Приглашать дважды не пришлось: они моментально побежали к велосипеду, смеясь и крича.
К Джону и Четте присоединилась Люси, которая села рядом и забавно сдула в сторону упавшие на глаза волосы. На ее подбородке виднелось пятнышко шоколадной глазури.
– Внимание, у нас фокусник! Летом он устраивает уличные шоу во Фрейзере и в Норс-Конвее. Дэйв заметил рекламу в одной из бесплатных газет, устроил просмотр и решил пригласить его. Его зовут Реджи Пельтье, но он работает под сценическим псевдонимом Великий Мистерио. Интересно, долго ли ему удастся удерживать внимание детворы, после того как они вдоволь насмотрятся на его забавный велосипед? Думаю, минут десять, не больше.
Джону же сразу показалось, что Люси ошибается. Появление артиста было точно рассчитано, чтобы захватить воображение малышей, а его синий парик казался скорее смешным, чем пугающим. Он не стал накладывать грим на свое озорное лицо, что тоже было правильным ходом. Размалеванные клоуны никогда не нравились Джону. У совсем маленьких детей они вызывали ужас. Что же до ребят постарше, то им клоуны казались слишком скучными.
Что это со мной? Похоже, я в каком-то желчном настроении.
Возможно, дело было в том, что он приехал увидеть нечто необычное, но пока ничего необычного не происходило. Сейчас Абра казалась вполне заурядным для своего возраста ребенком. Она, возможно, веселилась немного больше остальных, но умение радоваться было свойственно всем членам ее семьи. За исключением, разумеется, тех случаев, когда Четта начинала пикировку с Дэвидом.
- Предыдущая
- 30/125
- Следующая
