Комендант мертвой крепости - Аренев Владимир - Страница 9
- Предыдущая
- 9/80
- Следующая
— А я, — тихо сказал жрец, — всегда спрашиваю себя о другом. Куда открываются эти односторонние порталы? Что находится по ту сторону?
Господин Оттенс отмахнулся:
— Сейчас это неважно. Вопрос в другом: как нам быть дальше? С ранеными на руках, без чарознатицы…
— Хотите повернуть назад?
— Хочу выслушать ваше мнение, сотник.
— А я, — сказал отец Гуггонал, — хотел бы сперва послушать нашего пленника…
Замечание было дельное… в отличие от того, что удалось выжать из татуированного. Знал он немного и сперва вообще собирался молчать, но Весло и Карноух сумели его переубедить.
Стало ясно, что шли они по следу вспомогательного отряда. Доверенные андэлни Плети отправлялись в набеги на соседние острова и вербовали там недовольных, отщепенцев, бродяг, преступников, — всех тех, кто готов был примкнуть к самозванному пророку. У Торжка отряд ждали — и по приказу Плети спешным порядком повели к стенам замка Вёйбур. Поэтому деревушку и оставили в покое: кто-то побывал здесь до бунтовщиков и действительно успел увести всех жителей. А за скотиной и припасами можно было вернуться позже — что, собственно, татуированный со своими приятелями и собирался сделать. На разведчиков они наткнулись случайно — а поскольку уже проезжали через эту деревеньку, помнили о восточных воротах и попытались загнать противника в западню.
О Плети татуированный знал мало. О том, что творится под стенами замка, — тоже. Осада длилась больше недели и, судя по всему, могла затянуться ещё на столько же… но это ничего не значило.
— Много лишних ртов, мало настоящих мужчин. — Татуированный говорил тяжело, то и дело проводя языком по распухшим губам. Борода его слиплась, глаза заплыли. — В конце концов они сдадутся.
— Потому что Рункейр на вашей стороне?
Он посмотрел на них с презрением:
— Потому что на нашей стороне сила.
— Я думал, вы верите в своего пророка. Разве не поэтому ты пошёл за ним?
— Большинство — верит. Но мы с братом смотрели на это проще. Плеть дал нам то, чего твой венценосный засранец даже не обещал. Власть, уважение, цель.
Господин Оттенс не стал спорить. Пожал плечами, кивнул Карноуху:
— Устрой, чтобы всё было легко и быстро, как мы и обещали. Свою часть соглашения он выполнил.
Вместе с Клыком и священником господин Оттенс вышел на улицу, присел на уцелевшую деревянную лавочку. Лавочка была расписана жёлтым и зелёным: улыбчивое солнце, пруд с рыбёшками, девочка на берегу…
— Дальше будет только хуже, — заметил Акийнурм Клык. — Прошло всего-то лет семь после Развала, когда начали появляться такие пророки. Я слышал о двух случаях в землях сиэллонов — но там с самозванцами быстро расправились. Были и другие… и наверняка ещё появятся. И если кому-нибудь из них хватит сил и везения… и если он захочет править… — Сотник сплюнул в пыль. — Зуб даю: пока в Скаллунгире не будет порядка, они станут появляться снова и снова. Смущать народ, подстрекать к бунту, захватывать земли. А если ещё сумеют привлечь на свою сторону чарознатцев…
Они помолчали, глядя, как солдаты стаскивают к выгребной яме тела. Туши скоростелей, бархаг и прочих тварей порубили на куски и скормили своим птицам.
Другие андэлни отперли хлева и выводили горбачей. Наливали воды в поилки, охапками швыряли сено. Быки фыркали, коровы ревели, несколько морд потянулось, чтобы лизнуть руки новых кормильцев.
— Ладно, — сказал господин Оттенс, — всё это пустые разговоры. До замка два дня пути. Пусть андэлни отдыхают, завтра решим, как быть.
— Разве у нас есть выбор? — Святой отец вымотался за последние часы, заметно спал с лица и даже говорил с усилием. — Ведь на самом деле всё просто: мы не можем бросить замок и его защитников на произвол судьбы. «Молот и наковальня», это ведь вы говорили?
— Если отряд, который мы преследовали, всего лишь вспомогательный… — Господин Оттенс рассеянно прихлопнул комара и стряхнул с ладоней прилипшие крылышки. — А мы остались без чарознатицы, с десятком раненых на руках.
— Раненых станет меньше, господин Оттенс. Думаю, до рассвета доживут от силы четверо. А насчёт остального… вы ведь и сами понимаете: пленник мог солгать, сознательно или нет. Сколько андэлни находится у Плети в подчинении — одно дело. А другое — сколько из них действительно готовы сражаться, если дойдёт до битвы, — сражаться не с крестьянами, а с воинами. — (В этом месте Акийнурм Клык хмыкнул, но промолчал.) — Сколько среди сторонников Плети больных, увечных, трусливых? Сколько кавалерии? А ведь пеших наши солдаты сотрут в порошок, вы это знаете. И потом, что скажут при дворе, если мы просто так возьмём и вернёмся? Даже не попытавшись выяснить, что к чему, даже!.. — Он вздохнул с таким протяжным, натужным звуком, будто пытался выдуть из тела все накопившиеся за эти недели сомнения, страхи, всё отчаяние. — Да что тут… вы ведь и сами всё прекрасно понимаете!
Господин Оттенс, конечно, понимал. И решение окончательное поэтому не принял.
А когда всё же принял, разумеется, и предположить не мог, как сильно ошибался отец Гуггонал.
В воздухе пахло близкой грозой. Отряд ехал скорым шагом, птицам надели наклювники, сами старались издавать как можно меньше шума. С запада наползал липкий туман, и это, пожалуй, было только на руку.
«Хоть что-то», — подумал господин Оттенс.
За последние два дня всё окончательно пошло наперекосяк, но об отступлении он уже не думал. Вместо сомнений пришла ярость — жгучая, отчаянная, — та ярость, с которой в детстве Эстритолк бросался навстречу любым препятствиям. Он знал, что когда-нибудь наверняка поплатится за своё упрямство, — и надеялся только, что не в этот раз.
Дважды они натыкались на вражеские разъезды — к счастью, те были не готовы к сражению. Андэлни господина Оттенса обезвреживали противников прежде, чем те успевали сообразить, что происходит. Допросы помогли мало — скорее, ещё больше всё запутали.
Плеть со дня на день ждал капитуляции. Слухи об этом ходили по всему войску. В то же время он велел удвоить дозоры, предполагал, что в его собственных рядах скрываются предатели, нескольких казнил из-за невнятных подозрений. Что-то затевалось и за стенами замка — однако никто толком не понимал, что именно. Слухи ходили самые разные. По ночам с башен доносились завывания труб, стон волынок… сквозь которые изредка прорывался стук топоров во внутреннем дворе.
— Плеть встревожен из-за того, что пропали его андэлни, — объяснял сотник. — Вот и дёргается. Слухи о скорой сдаче небось сам же и распространяет — что ему остаётся?
— Слишком просто. Он ведь не дурак, осаду планировал давно. Мог заранее подослать лазутчиков. Подаст сигнал, те отопрут изнутри ворота — и замок возьмут моментально, защитники даже охнуть не успеют.
— Может, и так, — пожал плечами Акийнурм. — Нам бы, конечно, связаться как-нибудь с тамошними андэлни, хотя бы согласовать время атаки…
— И чарознатцев бы, с десяток. Да пару сотен отборной кавалерии. — Господин Оттенс придержал скоростеля, оглянулся на своих солдат. — Будем исходить из того, чем располагаем.
Туман растекался между холмами, вздымался до самых верхушек. Силуэты делались нечёткими, таяли, дорога уже какое-то время шла под гору — и вскоре отряд услышал далёкие трубы. Словно в ответ на их голоса, в небе громыхнуло, затем ещё раз, уже злее.
— К ночи пойдёт дождь, — сказал Акийнурм. — А к утру всё здесь превратится в раздерьмовейшее болото.
Солнца они не видели — только рдяное марево, которым был пропитан туман перед ними. Постепенно алый цвет делался гуще, насыщеннее, и в какой-то момент господину Оттенсу показалось, что они едут сквозь кровавую дымку. При каждом движении туман дрожал, расходился волнами, и на самом пределе видимости как будто всё время что-то двигалось… кто-то двигался — там, за дымкой.
Птицы недовольно мотали головами, упрямились; андэлни тревожно переглядывались.
— Хватит, — в конце концов решил господин Оттенс. — Поднимемся вон на тот холм и встанем лагерем.
- Предыдущая
- 9/80
- Следующая
