О людях и бегемотах - Мусаниф Сергей Сергеевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
— Прежде чем ты продолжишь, — сказал Лева, — я хотел бы уточнить один вопрос, дабы избежать между нами возникновения досадного взаимонепонимания.
— Валяй, уточняй.
— Насколько я понимаю — поправь меня, если это не так, — ты относишься к ведомству, которое шпионит за бугром и ловит забугорных шпионов здесь. При чем тут я?
— Сфера интересов нашей организации находится в разных областях, — пояснил Гоша. — Все слышали такой термин, как «организованная преступность». Но никто никогда не догадался спросить, кто и как ее организовывает.
— Неужели? — удивился Лева.
— А то как. Преступник — по определению асоциальный и антиобщественный тип. Волк-одиночка, чуждающийся морали и не придерживающийся общепринятых норм, плюющий на законы и правила. Волки сбиваются в стаи, но если у стаи нет ярко выраженного лидера, они будут постоянно грызться между собой, и ни к чему хорошему это не приведет. Когда волки дерутся между собой, страдают овцы.
— Овцы — это обычные люди?
— Это метафора.
— А кем в этой метафоре являетесь вы?
— Мы — сторожевые собаки, не дающие волкам резать овец.
— Дерьмовая метафора, — сказал Лева. — Сторожевые собаки не организуют волков, не поставляют им лидеров и не лимитируют количество зарезанных овец в отаре.
— Может быть, и дерьмовая, — согласился Гоша. — Я — оперативник, а не литератор. Пусть будут не волки. Пусть они будут демоны, тогда мы будем заклинателями и некромантами.
— Скорее уж зомби и колдуны вуду, — сказал Лева.
— Что в имени тебе моем, — сказал Гоша. — Имена и названия не имеют того значения, которое им принято придавать. Дело не в том, кто я и кто ты, дело в том, что нам делать дальше.
— Я готов выслушать твое предложение.
— Ты — дилетант, — сказал Гоша. — Очень талантливый, очень наглый, но дилетант, а в этом мире на одной наглости и таланте далеко не уедешь.
— А я далеко и не собирался.
— Криминальные структуры уже сыграли свою роль, — продолжал Гоша. — Мы использовали их для достижения тех целей, которые никогда не смогли бы заявить открыто, и особой необходимости на данный момент в них нет, поэтому нас вполне устраивал сложившийся статус-кво. Статус-кво поддерживает Транквилизатор.
— А вы обеспечиваете ему федеральное прикрытие.
— От идеи преступности не уйти ни в этом веке, ни в следующем, ни через тысячу лет, — сказал Гоша. — Такова уж человеческая природа. Поэтому мы стараемся контролировать преступность и держать ее в определенных рамках. Посмотри, любой человек, даже ребенок даже старик, кто угодно, если он хотя бы один час в день смотрит телевизор, знает названия всех криминальных группировок, имена всех авторитетов и значительных фигур. Естественно, знает их и милиция. Рядовой гражданин может задать вполне резонный вопрос: если их всех знают, почему же они все не сидят?
— И почему? — спросил Лева. Спросил только потому, что Гоша ждал этого вопроса.
— Потому что это ничего не даст, — сказал Гоша. — Свято место пусто не бывает, и им на замену сразу же придут другие, которых мы пока в лицо не знаем и которые поначалу будут еще хуже. Сегодняшняя преступность находится на виду, что является еще одним сдерживающим ее фактором.
— Такова официальная позиция?
— Можешь считать так, — сказал Гоша. — Раз в год, иногда реже, иногда чаще, появляется кто-то новый, чаще всего после выхода на экраны нового боевика про мафию. Новички всегда жестоки, потому что иначе им не выжить и не обратить на себя внимание, и каждая следующая попытка прорваться наверх оказывается кровожаднее предыдущей. Это нарушает стабильность, поэтому мы четко отслеживаем всех новичков и пресекаем их деятельность, пока они не успели совершить чего-нибудь серьезного.
— И?
— Ты попадаешь в эту категорию, — сказал Гоша. — Так что, если бы не одно «но», моя задача заключалась бы в том, чтобы тихо и мирно слить тебя и твою организацию.
Вот так, подумал Лева. Таков цивилизованный мир, в который пришли гиптиане. Один молодой человек совершенно серьезно и прямо в глаза говорит другому человеку о том, что должен был его убить. И воспринимает это как нечто совершенно естественное. Как работу.
— Что тебя останавливает?
— Начальство, — сказал Гоша. — Оно, видишь ли, очень любопытное и хочет узнать ответы на кое-какие вопросы.
— И когда твое начальство узнает эти ответы, оно отдаст тебе приказ меня слить?
— Зависит от ответов, — сказал Гоша.
— Тогда начинай спрашивать.
— Начну, — пообещал Гоша. — Я уже говорил тебе, что ты дилетант?
— Говорил.
— Тогда повторюсь. Поначалу вычислить тебя было довольно трудно, но потом, после того как под тебя легли таганские, это было делом техники. Мы засекли тебя, установили настоящее имя, проследили кое-какие контакты, и что мы обнаружили?
— Что?
— Что некий молодой человек по имени Лева еще в совсем недавнем прошлом был обычным студентом одного из московских институтов, ухаживал за девочками, курил травку, пил пиво и даже не помышлял о карьере криминального главаря. Но пару месяцев назад его мировоззрение резко изменилось, и он, даже в детстве не состоявший на учете в детской комнате милиции, в отрочестве не замешанный ни в одной хулиганской выходке, вдруг превращается в Левона, начинает косить понты, ездить на разборки и оставлять за собой кровавые следы.
Лева поморщился:
— Допустим, никаких кровавых следов не было.
— Не было, и это наводит на еще более серьезные подозрения. Но зададимся пока другим вопросом. Что же случилось в жизни обычного студента, что так резко изменило его жизненные приоритеты и заставило его свернуть на кривую дорожку? Откуда взялось желание править криминальным миром? Откуда взялись деньги машины и оружие? Откуда взялась новая бригада?
— Это уже вопрос?
— Пока риторический. Судя по тому, как Левон вел себя в первые дни, он мало что смыслил в том мире куда он попал, но опыта набирался достаточно быстро. И всего за несколько месяцев он увеличил свою организацию на несколько порядков, став одной из самых значительных фигур в Москве. Понятно, что обычному человеку такое бы не удалось, если бы…
— Если бы что?
— Если бы за ним кто-то не стоял, — сказал Гоша. — Итак, самый главный вопрос стоимостью в миллион долларов: кто за тобой стоит?
— А как ты сам думаешь?
— Медленно, — сказал Гоша. — Пойми, за всеми кто-то стоит, но я не могу понять, кто стоит за тобой. Это не менты, иначе ты не поднялся бы так высоко и так быстро, это не мы, потому что по твоему поводу я имел беседу на самом высшем уровне, и мне бы сообщили. Пока я могу предположить только одно: твой союзник весьма могущественный и технически превосходит российские спецслужбы. Я предполагаю, что это одна из иностранных разведок, причем далеко не последняя. ЦРУ?
— Бред, — сказал Лева. — Сейчас ты запишешь меня в американские шпионы.
— Попытки проникновения структур из Лэнгли в российский криминалитет уже предпринимались, — сказал Гоша. — Так что не такой уж это и бред.
— Охота на ведьм, — сказал Лева. — Тридцать седьмой год.
Гоша вдруг резко ударил по тормозам. Машину понесло юзом, в салоне запахло горелой резиной, Леву бросило грудью на панель приборов, и «ауди» замерла посреди шестирядной дороги перед самым въездом в тоннель.
— Где трупы? — заорал Гоша. — По самым скромным подсчетам, еще до твоего слияния с таганскими ты положил порядка семидесяти человек! Как тебе это удалось? Где трупы!?
Лицо куратора побагровело, и будь он чуть постарше, Лева бы подумал, что его вот-вот хватит удар.
— Не ори, — сказал Лева. Время, проведенное с конкретными пацанами, многому его научило. В том числе и умению «держать базар». — Неужели вы все думаете, что криком можно решить любую проблему? Криком и насилием? Чушь. Ты много говорил, теперь дай сказать мне. Я хочу, чтобы ты принял как факт следующую вещь. Кем бы ты ни был и на кого бы ты ни работал, разговаривать со мной с позиции силы бесполезно, потому что сила не у вас. Если вы решились на такой разговор со мной, это значит, что вы проигрываете и не способны раздобыть информацию другими путями, поэтому либо мы будем разговаривать на равных, либо я сейчас же выйду из машины, и ты попробуешь меня слить. Только смотри, чтобы тебя самого не слили первым.
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
