Призрак неведомой войны - Михеев Михаил Александрович - Страница 35
- Предыдущая
- 35/64
- Следующая
— Амулеты, — выдохнул парнишка, оборачиваясь к Карине. Лицо его было бледным, губы посинели. — Мне их не пробить. Беги…
— Сидеть! — громыхнуло, казалось, со всех сторон.
От неожиданности Карина и впрямь аж присела, хотя уж она-то голос узнала. Эконом, не раздумывая, плюхнулся на задницу, один из мечников последовал его примеру, остальные просто замерли, озираясь и пытаясь обнаружить источник угрозы. Пожалуй, единственным из присутствующих, кого паника обошла стороной, оставался Вольфган — он вообще еле держался на ногах, выложившись в схватке.
В следующий миг Карине показалось, что на нее движется огромная черная скала. Нерассуждаюшая громадина, с легкостью готовая раздавить любого, кто окажется у нее на пути. Это продолжалось какие-то доли секунды, но девушка успела почувствовать себя настолько маленькой, слабой и ничтожной, что не хотелось ни сопротивляться, ни просто жить. Потом морок развеялся, однако, судя по испуганно округлившимся глазам присутствующих и мешком осевшему Вольфгану, такие же, а может, и худшие ощущения испытали все, кто здесь был.
Каким образом Артур ухитрился подойти незамеченным, Карина в общем-то не поняла. Вот только что его не было — и вот он здесь. Стоит, улыбается безмятежно, на плече — меч, который он с первого дня так с собой постоянно и таскает. Пожалуй, его небрежно-расслабленная поза могла бы обмануть кого угодно, но только не Карину. Уж она-то знала, как в мгновение ока этот улыбчивый молодой человек превращается в беспощадного убийцу, хотя, надо сказать, и остальные, похоже, чувствовали что-то неладное. Во всяком случае, на Артура они поглядывали с удивлением и опаской.
— Добрый день, господа. Я ничего не пропустил? — все с той же улыбкой поинтересовался киборг. — Что ж вы у дверей-то стоите? Зашли бы в гости, посидели, чайку попили с булками, пока я думать буду. А то ведь так сразу и не решу, где вас закапывать, у нас здесь кладбище далече… Вы железки-то положите, только аккуратненько, чтоб не звенели, и ручонки за голову поднимите. Ах да, простите, забыл. Лицами вниз лягте, мне так вас обыскивать проще будет.
Голос его звучал ровно и как-то гипнотически-спокойно, но от этого становилось еще более страшно. Мечники отшатнулись, и только один из них, оказавшийся, видимо, более толстокожим, наглым или просто глупым, двинулся на Артура. Сделать он, правда, успел только два шага, а потом киборг вдруг оказался рядом с ним и… перешагнул через труп, мимоходом вбив нос противника чуть ли не до затылка. Никто и понять ничего не успел, только Карина, ожидавшая чего-то подобного, не удивилась, хотя само движение рассмотреть, конечно, не сумела.
Как ни странно, остальные, вместо того чтобы побросать оружие после столь наглядной демонстрации силы, напротив, ощетинились мечами и атаковали. Артур, казалось, только этого и ждал. На сей раз он даже не ускорялся, и Карина могла понаблюдать во всех деталях редкостную по красоте схватку одного против семерых. От ее глаз не укрылось, что по сравнению с прошлыми стычками, в которых гомункулус принимал участие, он стал двигаться совсем иначе. Не быстрее, нет, более того, его движения стали чуть более замедленными, да и арсенал приемов, насколько могла судить девушка, сузился. Однако при этом каждое действие киборга приобрело законченность, плавность, связь с другими… Как-то отстраненно Карина подумала, что раньше Артур напоминал человека, вызубрившего много приемов и применяющего их, как бог на душу положит, не задумываясь о тактике боя и выигрывая исключительно за счет силы и скорости. Сейчас же его действия больше всего походили на рисунок боя опытного мастера, который без лишней небрежности, но и не особенно напрягаясь раскидывает не понявших, с кем имеют дело, любителей. Как такое могло произойти всего за несколько дней, было непонятно, но киборг уже не раз демонстрировал — невозможного для него просто нет.
Не существовало, похоже, для него и такого понятия, как жалость. Карина видела, что он мог бы просто обезоружить своих противников, оглушить, ранить, убить, в конце концов, однако Артур, не мудрствуя лукаво, поотрубал им руки, в которых те держали оружие. Для воина такое увечье хуже смерти, поскольку, вероятнее всего, обрекает его на нищенское существование. Тем более этих — самому старшему из покалеченных вряд ли исполнилось тридцать, и убить их было бы едва ли не милосерднее, однако гомункулуса подобные тонкости, очевидно, мало волновали.
Не обращая больше внимания на портящих окружающую действительность воплями и стонами противников, Артур, на ходу вытирая лезвие меча мимоходом оторванным от чьей-то куртки лоскутом материи, подошел к краю моста. Пару секунд он стоял, прислушиваясь к быстро затихающей ругани изо рва, а потом крикнул:
— Эй, там, вылезайте! — и, когда потерпевшие вдруг его слова попытались отчего-то проигнорировать, сделав вид, что их вроде как и вовсе нет, добавил: — Или мне что, самому спуститься? Я ведь ноги промочу, обижусь…
Очевидно, там, внизу, успели рассмотреть что-то из происшедшего на мосту, и перспектива столкнуться с обиженным гомункулусом их отнюдь не вдохновляла. Хмуро сопя и чавкая водой в сапогах, из-под моста вылезли вначале меченосец, а потом испуганно косящийся на Артура Зарик. Надо сказать, его охранник глядел хмуро, но страха пытался не выказывать, держа марку, а вот Зарик откровенно боялся поднять глаза — как это часто бывает у людей подобного склада, наткнувшись на решительное противодействие с вероятностью получить в морду, он тут же растерял весь свой апломб. Мокрая, облепившая тело и холодящая кожу одежда тоже комфортному самочувствию не способствовала, так что выглядел Зарик довольно жалко.
Между тем Артур, казалось, не обращал на них внимания — куда больше его занимал процесс перевязки искалеченных им охранников Зарика, который с похвальной оперативностью сумел организовать эконом. Киборг даже удовлетворенно пробурчал себе под нос что-то вроде «хорошая дрессура сделает человека даже из толстого дурака» и одобрительно кивнул Сандро, мячиком перекатывающемуся по всему мосту, поднося, направляя, командуя, и вообще развившему бурную деятельность. А еще он весьма интересовался самочувствием Вольфгана, приведя его в сознание уже виденным Кариной методом иглоукалывания, отчего тот невероятно быстро пришел в себя и открыл глаза. Очевидно, пленные восприняли такое пренебрежение своими персонами не вполне адекватно, решив, что ими не интересуются.
— Ну, мы пойдем… — Охранник осторожно попятился.
— Лично вы можете идти, — с неожиданной вежливостью отозвался Артур. — Только немного подождите, этих, он кивнул в сторону раненых, — заберете. Лично к вам претензий нет — понимаю, служба. Коней оставите, оружие тоже, амулеты. Карманы выверните заодно. К вам это тоже относится, ваш меч и кошелек теперь законные трофеи этого молодого человека.
Вольфган слабым жестом попытался дать понять, что его трофеи в данном случае не интересуют, но киборг был неумолим. Внимательно посмотрев на его спокойное, улыбающееся лицо, пленный скрипнул зубами, но не посмел сказать в ответ ни слова. Молча вывернул карманы, снял ножны с мечом и, дождавшись, когда его товарищи немного придут в себя, зашагал прочь. Остальные заковыляли следом. А вот Зарик, когда попытался незаметно последовать их примеру, был остановлен негромким голосом Артура:
— А вас, молодой человек, я попрошу остаться.
Судя по тону, эта фраза должна была означать нечто большее, чем произнесенные слова, но суть девушка не уловила, да и Зарик ее, похоже, не понял. И, что характерно, на «молодого человека» тоже не обиделся, хотя выглядел как минимум втрое старше киборга. Лишь хихикнул подобострастно и, повинуясь его небрежному, но притом недвусмысленному жесту, отошел в сторону и сел на обломок бревна, оставшийся после штурма. Пленные его, правда, использовали в качестве дров, но горело влажное дерево паршиво, разрубить его на куски помельче им было нечем, и сейчас полусгоревший комель пришелся весьма кстати.
- Предыдущая
- 35/64
- Следующая
