Ритуалы бесконечности - Муркок Майкл Джон - Страница 2
- Предыдущая
- 2/29
- Следующая
Она снова усмехнулась и залезла в карман его рубашки, чтобы достать сигареты и зажигалку, сунула ему сигарету в губы и поднесла огонь так, что он был вынужден нагнуть свою большую голову.
К вечеру, когда солнце уже садилось, впереди показалась ограда мотеля. Надпись на ограде гласила: ”ЛА РЛЕС БОНАН МОТЕЛОН”. Немного дальше находилось здание отеля с новой надписью: “РЛУВАТА МОПЕЛИ. БОНВОЛИ ЕСТУ КИН НИ”.
Фаустаф читал на эсперанто довольно бегло. Это был официальный язык, хотя лишь немногие использовали его для общения в повседневной жизни. Надписи сообщали, что перед вами лучший мотель в округе с бассейном, музыкой и развлечениями. Мотель не без юмора был назван “ЗАВТРА ДОЖДЬ” и приглашал гостей.
Немного дальше, за оградой, они свернули на дорогу, ведущую к автомобильной стоянке. Там были только две машины: черный “тандерберд” и белый английский “МД”. Приятного вида девушка в юбке с оборками и шапочке с козырьком появилась перед ними, когда они вышли из машины.
Фаустаф взглянул на девушку: рядом с ним она казалась совсем маленькой. Он сунул в карман солнечные очки и вытер лоб желтым носовым платком.
— Есть номера?
— Конечно, — улыбнулась девушка, быстро взглянув на Нэнси. — Сколько нужно?
— Один двойной или два одинарных, — сказал профессор. — Не имеет значения.
— Не уверена, что у нас найдется кровать персонально для вас…
— Я сожмусь в маленького, — засмеялся Фаустаф. — Об этом не беспокойтесь. Но у меня имеются кое-какие дорогие вещи в машине. Если я ее запру, они будут в достаточной безопасности?
— Единственные воры в этих местах — койоты, — улыбнулась она. — Им придется научиться управлять автомобилем, когда обнаружат, что машины — это единственное, что можно воровать.
— Неважные дела?
— Разве они бывают хорошими?
— Отсюда и до Фриско есть еще несколько мотелей, — сказала Нэнси, беря Фаустафа под руку. — Как же они существуют?
— В основном, за счет правительственных субсидий, — ответила девушка. — Правительство владеет заправочными станциями и мотелями Великой Американской Долины. А как же иначе попасть в Лос-Анджелес?
— Самолетом, — предположила Нэнси.
— Я так и думала, что вы это скажете, — сказала девушка. — Но шоссе и мотели были здесь еще до авиалиний. Кроме того, некоторые предпочитают пересекать Равнину на автомобиле.
Фаустаф вернулся к машине и включил контрольное поле. Раздалось жужжание, когда оно расширилось до размеров автомобиля. Он запер дверцы, открыл багажник, выключил часть оборудования и снова закрыл его. А затем он обнял Нэнси и сказал:
— Хорошо, пойдем немного подкрепимся.
Девушка в шапочке и юбке показала дорогу к главному зданию. В нем было номеров двенадцать.
В ресторане был еще один посетитель. Он сидел около окна и смотрел на равнину. Светила большая полная луна.
Фаустаф и рыжеволосая сели за столик у стойки и просмотрели меню. Предлагались бифштекс, гамбургер и несколько традиционных блюд. Девушка, встретившая их на автостоянке, теперь вышла из двери за стойкой и спросила:
— Что пожелаете?
— Вы выполняете здесь всю работу? — поинтересовалась Нэнси.
— В основном, да. Мой муж занимается газовыми насосами и выполняет черновую работу по дому. Вообще здесь не так много работы, кроме, пожалуй, поддерживания помещений в приемлемом состоянии.
— Надо полагать, — согласилась Нэнси. — Я хочу большой бифштекс и салат.
— Мне то же самое, но только четыре порции, — добавил Фаустаф. — Потом еще три вашей содовой “Радуга” и шесть чашечек кофе со сливками.
— Побольше бы таких клиентов, как вы, — сказала девушка без усмешки. Она посмотрела на Нэнси. — А вам еще что, дорогая?
Рыжая Нэнси засмеялась:
— Мне ванильное мороженое и кофе со сливками.
— Проходите и садитесь. Все будет готово через десять минут.
Они прошли к столу. Наконец Фаустаф увидел лицо единственного посетителя. Тот был бледен, с черными волосами, опрятной жиденькой бородой и усами, чертами лица аскета, губы его кривились, когда он смотрел на луну. Внезапно он повернулся и взглянул на Фаустафа, слегка кивнул головой и снова отвернулся к окну. Его глаза были горящими, черными и язвительными.
Очень скоро вернулась девушка, неся заказанное.
— Ваше мясо в этом блюде, — сказала она, ставя поднос на стол. — А ваше — в этих двух поменьше. Годится?
— Хорошо, — крякнул Фаустаф.
Девушка переставила тарелки с подноса на стол. Немного поколебавшись, она обратилась к другому посетителю:
— Вы хотите еще что-нибудь, э… герр Стивел… бир?…
— Штайфломайс, — он улыбнулся ей. Хотя его обращение было любезным, в нем все же сквозило что-то язвительное, уже отмеченное Фаустафом. Казалось, это расстроило девушку, и она отошла за стойку.
Штайфломайс снова посмотрел на Фаустафа и Нэнси.
— Я приезжий. В вашей стране впервые, и вот беспокоюсь, не следовало ли мне взять какой-нибудь псевдоним, — сказал он, — который произносился бы легче?
Рот у Фаустафа был набит мясом, поэтому он промолчал. Но Нэнси вежливо сказала:
— О, и откуда вы, мистер…
— Штайфломайс, — засмеялся он. — Моя родина — Швеция.
— Здесь по делам или на отдыхе? — осторожно спросил Фаустаф.
Штайфломайс казался лживым:
— Всего понемногу. Эта равнина великолепна, не правда ли?
— Хотя немного жарковато, — хихикнула рыжая Нэнси. — Вы, наверное, не привыкли к такому там, откуда приехали?
— В Швеции достаточно теплое лето, — парировал Штайфломайс.
Фаустаф осторожно оглядел Штайфломайса. Во взгляде профессора не было настороженности, но что-то подсказывало ему, что Штайфломайсу не следует доверять.
— Куда направляетесь? — спросила Нэнси. — Лос-Анджелес или Фриско?
— Лос-Анджелес. У меня дела в столице.
Лос-Анджелес, а вернее, Голливуд, где находился Светлый Дом и Храм правительства, был столицей Великой Американской Конфедерации.
Фаустаф доел второй и третий бифштексы.
— Вы должны быть одним из тех людей, о которых мы говорили раньше, — сказал он, — которые предпочитают автомобиль самолету.
— Я не в восторге от полетов, — согласился Штайфломайс. — И потом не увидишь страну, не правда ли?
— Конечно, — согласилась Нэнси. — Если уж вам нравятся подобные пейзажи.
— Я от них в восторге. — Штайфломайс улыбнулся. Затем он поднялся и откланялся. — А теперь прошу меня извинить: мне завтра рано вставать.
— Спокойной ночи, — сказал Фаустаф набитым ртом. Снова у Штайфломайса появилось это непонятное выражение в черных глазах. И снова он так же быстро отвернулся. Он покинул ресторан, кивнув девушке за стойкой, готовившей Фаустафу содовую. Когда он вышел, девушка подошла к ним.
— Как он вам? — спросила она Фаустафа.
Профессор засмеялся.
— У него талант привлекать к себе внимание, — сказал он. — Я думаю, он из тех людей, что напускают на себя загадочность специально для окружающих.
— Верно, — поддержала девушка с энтузиазмом, — я с вами согласна. От него у меня мурашки по коже.
— А по какой дороге он сюда приехал? — поинтересовался профессор.
— Не заметила. Вместо адреса он назвал отель в Лос-Анджелесе. Может, он приехал оттуда?
Нэнси отрицательно покачала головой:
— Нет, он туда направляется. Он сам сообщил нам об этом.
— Если я понял его правильно, — Фаустаф пожал плечами, — то единственное, чего ему хочется, — чтобы люди, разговаривающие с ним, удивлялись ему. Встречал таких…
Затем девушка проводила их в номер. Там стояла большая двуспальная кровать…
— Она больше, чем наши обычные кровати. Можно сказать, сделана для вас.
— Вы очень внимательны, — улыбнулся он.
— Спите спокойно. Доброй ночи.
— Доброй ночи.
Рыжая Нэнси поспешила забраться в кровать сразу, как только девушка вышла. Фаустаф обнял ее, поцеловал, постоял немного, достал маленький зеленый вельветовый колпак из кармана шорт и натянул его на голову, прежде чем раздеться.
- Предыдущая
- 2/29
- Следующая
