Ритуалы бесконечности - Муркок Майкл Джон - Страница 14
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
Пораженный красотой церкви, Фаустаф обвел кругом рукой:
— И вот это все вы, Штайфломайс, хотели бы разрушить?
Штайфломайс пожал плечами:
— Я видел лучшие вещи. По моим понятиям — это ограниченная архитектура, профессор, и довольно неуклюжая. Дерево, камень, сталь и стекло, неважно, какие материалы используются, — все это грубо.
— Значит, это вас не вдохновляет? — спросил Фаустаф недоверчиво.
Штайфломайс рассмеялся:
— Нет. Вы так наивны, профессор.
Не в силах выразить эмоций, которые вызвала у него церковь, Фаустаф терялся от того, какой должна быть архитектура, чтобы вызвать интерес у Штайфломайса.
— Где эта ваша архитектура? — спросил он.
— В местах, которые вам неизвестны, профессор, — Штайфломайс продолжал уклоняться от ответа, и Фаустаф снова удивился, а не мог ли тот иметь какую-то связь с Р-отрядами.
Орелли наблюдал за своими людьми. Теперь он обратился к ним:
— Что вы думаете о моем штабе?
— Очень выразителен, — сказал Фаустаф, желая как-то похвалить людей Орелли и выразить свое восхищение церковью.
— Монастырь, присоединенный к собору. И те, кто живет там, присоединились к тем, кто жил там раньше и занимался другими делами. Пойдемте дальше. Лаборатория подготовлена.
— Я бы лучше съел чего-нибудь, прежде чем работать, — сказал Фаустаф. — Надеюсь, ваша кухня так же прекрасна, как и окружение?
— Она лучше всего остального, — заметил Орелли. — Конечно, сначала мы поедим.
Чуть позже они втроем сидели в большой комнате, которая являлась личными апартаментами аббата. Альковы были заставлены книгами, преимущественно религиозными работами различного характера; здесь были также репродукции. Большинство из них изображали различные версии “Искушения святого Антония” — Босх, Брейгель, Грюнвальд, Шенгауэр, Найс, Эрнст, Дали… Несколько других Фаустаф не знал. Угощение было прекрасным, как и обещал Орелли, вино замечательным — из монастырских запасов. Фаустаф указал на репродукции:
— Ваш вкус, Орелли, или вашего предшественника?
— Его и мой, профессор. Поэтому я и оставил их здесь. Его интересы были несколько более навязчивы, чем мои. Я слышал, что он, в конце концов, сошел с ума. — Он улыбнулся своей жесткой улыбкой и поднял бокал.
— Из-за чего монастырь опустел? Почему собор не используется? — спросил Фаустаф.
— Наверное, это станет ясно, если я вам разъясню наше географическое положение на З-4, профессор. Мы находимся в районе, когда-то занимаемом Западной Европой. Более конкретно: мы недалеко от места, где был Гавр, хотя сейчас не осталось следов ни от города, ни от моря. Вы помните СНВ, которую вы взяли под контроль в этом районе, профессор?
Фаустаф был в недоумении. Он еще не видел, что лежало за монастырскими стенами, ибо они были занавешены тяжелыми шторами. Он был уверен, что находится в одном из сельских районов. Теперь же он вскочил, подошел к окну и откинул тяжелые бархатные портьеры. Было темно, но сверканье льда угадывалось безошибочно. В лунном свете, простираясь до горизонта, раскинулось широкое ледяное поле. Фаустаф знал, что оно охватывает Скандинавию, частично Россию, Германию, Польшу, Чехословакию, немного Австрию и Венгрию, простираясь в другом направлении до половины Британии, включая Руль.
— Но здесь лед на сотни миль вокруг, — сказал он, обращаясь к Орелли, который сидел, потягивая вино и улыбаясь.
— Здесь мой штаб с тех пор, как я открыл это место три года назад. Каким-то образом оно сохранилось от СНВ. Монахи сбежали до того, как СНВ превратилось во что-то опасное. Я нашел это место позднее.
— Но я никогда не слышал о чем-либо подобном, — сказал Фаустаф. — Собор и церковь ледяной пустыни? Как они сохранились?
Орелли поднял взгляд к потолку:
— Божественное вмешательство, наверное.
— Скорее причуда, как мне кажется, — возразил Фаустаф, снова садясь за стол. — Я видел подобные вещи, но настолько эффектные — никогда.
— Это моя фантазия, — сказал Орелли. — Уединенно, просторно и, поскольку я провел отопление, комфортабельно. Мне это подходит.
На следующее утро в лаборатории Орелли Фаустаф осматривал двух, теперь уже раздетых, Разрушителей, лежащих на столе перед ним. Он решил, что Орелли либо играет, либо действительно верит в его познания в биологии. Он очень мало что мог сделать, за исключением того, чем занимался сейчас, а именно — электроэнцефалограммами. Было нецелесообразным выводить Орелли из заблуждения, ибо Фаустаф был убежден, что иначе тот просто-напросто убьет его.
Кожа обследуемых сохраняла видимость несколько теплого пластика. Сердца не бились, конечности не сгибались, глаза остекленели. Когда ассистенты установили электроды на головах Разрушителей, Фаустаф подошел к электроэнцефалографу и стал изучать графики, выдаваемые самописцами. Они показывали только простую синусоиду, постоянную кривую, как если бы мозг был жив, но полностью отключен. Тест объяснял только то, что и так было очевидно.
Фаустаф взял шприц и ввел стимулятор одному из Разрушителей. Другому он инъектировал депрессант. Энцефалограммы остались без изменения. Фаустаф был вынужден согласиться с предложением Орелли, что эти люди находятся в состоянии полностью заторможенной жизнедеятельности.
Ассистенты Орелли, помогавшие ему, были невозмутимы и немного напоминали характерами объекты, которые сейчас изучались. Фаустаф повернулся к одному из них и попросил подготовить рентгеновскую установку. Тот выкатил механизм вперед и сделал несколько снимков обоих Разрушителей. Затем он протянул пластины Фаустафу. Беглого взгляда на снимки было достаточно, чтобы увидеть, что люди, лежавшие на столе, хотя и казались обыкновенными живыми существами, на самом деле таковыми не являлись. Их органы были упрощенными, как и костная структура. Фаустаф положил пластинки рядом с телами Разрушителей и присел. Результаты исследования проплывали в его мозгу, но он не мог сконцентрироваться ни на одном из них. Эти создания могли быть присланы из открытого космоса, но могли быть и изготовлены людьми на одной из альтернативных Земель.
Фаустаф уцепился за эту последнюю мысль. Организм Разрушителей действовал, не подчиняясь ни одному из нормальных законов, присущих животным. Возможно, они были искусственными, чем-то вроде роботов. Науке нужны такие роботы, но земной науке до их создания было еще очень далеко.
Кто же создал их? Откуда они пришли?
Фаустаф закурил сигарету и задумался. А нужно ли сообщать что-то Орелли? Он должен сам выяснить всю правду, и как можно скорее. Профессор встал и попросил хирургические инструменты. С помощью рентгеновских снимков он мог провести простую хирургическую операцию с Разрушителями, не создавая никакой опасности для их жизни. Он надрезал запястье одного из них. Кровотечения на разрезе не было. Затем взял элемент кости и кусочки плоти и кожи. Потом он постарался восстановить надрезанную ткань обычными способами, но шов не держался. В конце концов Фаустаф заклеил разрез обычной клейкой лентой. Профессор положил образцы под микроскоп в надежде, что его знаний основ биологии будет достаточно, чтобы обнаружить их отличие от нормальных кожи, кости и плоти.
Микроскоп сразу показал несколько существенных отличий, которые не требовали для своего обнаружения специальных знаний. Обычная клеточная структура полностью отсутствовала. Кость, казалось, состояла из металлического сплава, а плоть — просто из мертвой клетчатки, напоминающей пластик, хотя ее ячейки были гораздо более многочисленными, чем в любом из известных ранее пластиков. Единственный вывод, который он мог сделать, заключался в том, что Разрушители не были живыми созданиями в настоящем смысле; они были роботами — искусственно созданными.
Использованные в их конструкции материалы не были известны Фаустафу. Структура стали и пластика доказывала наличие очень высокого уровня технологии, более высокого, чем в его собственном мире.
Он начал ощущать беспокойство по поводу того, что, возможно, эти существа не были созданы на тех Землях, которые он знал. Они могли путешествовать через субпространство и, очевидно, были изготовлены для управления Разрывателем. Все это доказывало тот факт, что агенты Р-отрядов были созданы какой-то цивилизацией, действующей вне субпространства и, возможно, с базы в открытом космосе, за пределами солнечной системы. Тогда нападения осуществлялись не человеческими существами, как думал Фаустаф, что его и вводило в заблуждение. Разве он мог понять мотивы бесчеловечности Разрушителей? Не зная же, почему они пытаются уничтожить миры субпространства, казалось невозможным найти пути, как остановить их на сколько-нибудь долгое время.
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
