Повелители мечей - Муркок Майкл Джон - Страница 24

• Предыдущая
• 24/88
• Следующая

Человек, идущий по морю, находился на огромном расстоянии от баркаса и был гигантом, по сравнению с которым Великан из Лаара казался пигмеем. От шагов странного рыбака поднимались волны, швырявшие баркас, как щепку.

Корум хотел крикнуть, попросить гиганта свернуть, но вовремя прикусил язык, подумав, что не все великаны так доброжелательны, как Великан из Лаара.

Продолжая волочить за собой сеть, блуждающий в тумане рыбак поменял направление. Теперь он находился за спиной Корума, и нахлынувший вал подхватил баркас и понес его, как пушинку, на восток. Вертящийся камень упал и разбился, парчовый парус сорвало, и Коруму ничего не оставалось, как отдаться на волю волн.

Великан скрылся в тумане, шагая к Рифу Тысячи Лиг, где, возможно, был его дом.

Внезапно туман рассеялся. Яркое солнце осветило море и берег. Баркас летел прямо на скалы.

Раздался металлический скрежет. Баркас задрожал от киля до клотика. Корум едва успел схватить лук и колчан со стрелами, как накатившая волна вышвырнула его за борт и понесла к берегу.

В рот Коруму попала вода, тело его волочило по песчаной гальке. Он ухватился за выступ скалы, подождал, когда волна схлынет, и поднялся на ноги.

Перевернутый баркас уносило в открытое море. Лук и колчан со стрелами исчезли.

Корум сделал несколько шагов вперед, затянул пояс, на котором висела шпага, поправил серебряный шлем, съехавший набекрень. Корум знал, что потерпел неудачу.

Он прошелся по берегу и уселся под высокой черной скалой. Его выкинуло неизвестно куда, баркас разбился, жизнь потеряла всякий смысл.

В эту минуту Коруму все было безразлично. Он перестал думать и о любви, и о ненависти, и о мести. Ему казалось, что он видел сон об острове Сви-ан-Фавна-Бруль, а сейчас проснулся. Во сне он получил в подарок от колдуна новую руку и новый глаз.

Вспомнив о глазе Ринна, Корум вздрогнул и дотронулся до повязки. А затем мысли нахлынули на него, и вадагский принц понял, что, согласившись на предложение Шуля, он изменил свою судьбу и теперь должен воспринимать мир таким, как он есть.

Вздохнув, Корум поднялся на ноги и посмотрел на скалу. Взобраться на нее было невозможно.

Корум пошел вдоль берега, топча серую гальку, надеясь, что рано или поздно ему удастся найти пологое место, подняться и увидеть, наконец, страну, в которую он попал.

Вынув перчатку, подаренную ему Шулем перед отъездом, Корум надел ее на левую руку. Он до сих пор не совсем верил тому, что рассказал ему колдун о руке Кулла, но у него не возникло желания проверять ее возможности. Корум шел, не останавливаясь, более часа, когда увидел небольшую бухточку и узкий проход между скалами.

Начинался прилив. Корум побежал. Он едва успел ступить на каменистую тропинку, как берег затопило водой. Тяжело дыша, он одолел крутой подъем, вскарабкался на вершину горы и увидел перед собой дорогу, ведущую в город.

Башни и минареты ослепительно сверкали под лучами раскаленного солнца.

Приглядевшись, Корум понял, что они выложены цветной мозаикой. Никогда в жизни ему не приходилось видеть ничего подобного.

Он задумался, не зная, идти в город или обойти его стороной. Если в нем живет народ дружелюбный, Корум мог бы одолжить у кого-нибудь лодку или баркас и продолжить плавание. Если в нем живут мабдены, они вряд ли согласятся оказать Коруму помощь.

А, может, это страна Рага-да-Кета? Он машинально сунул руку в карман, чтобы свериться с морскими картами, но вспомнил, что они остались на баркасе.

Уныние охватило Корума, и он зашагал по дороге в город.

Он успел пройти не более мили, когда увидел кавалерийский отряд. Воины скакали ему навстречу на длинношеих зверях с пятнистыми шкурами, изогнутыми рогами и плоскими, как у ящериц, ртами. Несмотря на очень тонкие ноги, звери мчались, как ветер, и вскоре Корум различил всадников: высоких, худых, с небольшими круглыми головами и огромными круглыми глазами. Они явно не были мабденами — с представителями этой расы Коруму встречаться не доводилось.

Корум остановился и стал ждать. Впрочем, ему больше ничего не оставалось делать.

Воины окружили вадагского принца, пристально глядя на него сверху вниз. Их носы и рты тоже были округлой формы, на лицах застыло, казалось, изумленное выражение.

— Оланджа ко? — спросил самый высокий воин, одетый в плащ-накидку из разноцветных перьев и державший в руке дубинку, напоминающую лапу гигантской птицы. — Оланджа ко, дранджер?

— Я тебя не понимаю, — ответил Корум на искаженном вадагском, на котором говорили мабдены.

Верзила наклонил голову и закрыл рот. Солдаты начали возбужденно перешептываться. Все они были одеты и вооружены одинаково.

Корум протянул руку, указывая на юг.

— Я пришел из-за моря, — сказал он на разговорном языке, общем для вадагов и надрагов.

Воин напрягся, словно услышал знакомые слова, задумался и с сожалением покачал головой.

— Оланджа ко? — повторил он. Пришла очередь Корума покачать головой. Воин изумленно посмотрел на него и почесал щеку. Не понимая, что может означать этот жест, Корум пожал плечами. Верзила ткнул пальцем в одного из всадников.

— Мор наффа!

Всадник спешился и помахал Коруму рукой, похожей на веретено, явно предлагая ему сесть а седло.

С большим трудом вадагский принц забрался на длинношеего зверя и взял в руки поводья.

— Нодж! — громко крикнул командир, отдавая приказ солдатам. — Нодж ала!

Звери помчались по направлению к городу, а пеший воин остался стоять на дороге.

Город был окружен высокой стеной, на которой были выложены красочные геометрические узоры из мозаики. Кавалькада проехала высокие ворота, миновала узкие улочки, напоминающие лабиринт, и помчалась по широкой дороге, по обеим сторонам которой росли цветущие деревья, ко дворцу, стоявшему в центре города.

Доскакав до ворот дворца, кавалькада остановилась. Все спешились, и подоспевшие слуги увели длинношеих зверей на конюшни. По широкой лестнице, которая насчитывала около ста ступеней, Корума провели в небольшой внутренний двор. Стены дворца тоже украшали узоры из мозаики, не такие яркие, как на крепостной стене, но более изысканные. Золотые, белые и бледно-голубые рисунки были примитивны, но очень красивы и вызвали у Корума восхищение.

За первым внутренним двором находился второй, с фонтанами посередине.

Золотое кресло с конической спинкой, в оправе из огромных рубинов стояло под парусиновым тентом. Воины, сопровождавшие Корума, остановились, и в ту же секунду из дворца вышла непомерно высокого роста персона в высокой шляпе из павлиньих перьев, плаще — также из перьев, переливающихся всеми цветами радуги, — и в юбке свободного покроя из золотой парчи. Корум понял, что перед ним правитель города.

Верзила и монарх начали разговор, и Корум терпеливо ждал, когда они закончат, всем своим видом показывая, что он пришел с мирными намерениями.

Наконец, монарх обратился к Коруму с какой-то фразой, и вадагский принц покачал головой. Король вновь заговорил, и с третьей попытки Корум услышал знакомую речь.

— Ты — мабден? — спросил король на древнем надрагском языке, который Корум изучал в детстве.

— Нет, — тут же ответил он.

— Ты непохож на недрегха.

— Да, я не… недрегх. Откуда ты знаешь о недрегхах?

— Несколько столетий назад два недрегха жили при моем дворе. Кто ты?

— Я — вадаг. Король задумчиво пососал губы и громко причмокнул.

— Значит, ты — враг недрегхов?

— Сейчас я им больше не враг. Король нахмурился.

— Почему?

— Все вадаги, кроме меня, погибли, — объяснил Корум. — А те, кого ты называешь недрегхами, либо истреблены, либо стали рабами мабденов.

— Но мабдены — варвары!

— Могущественные варвары' Король кивнул.

— Так было предсказано. — Он пристально посмотрел на Корума. — А ты почему остался в живых?

• Предыдущая
• 24/88
• Следующая