Весы змея - Кнаак Ричард Аллен - Страница 24

— Вместе поработать?

— Совместим наши силы так, как мы ещё не пробовали… Думаю, это возможно…

Её предложение вселило в него надежду. Они смогут умножить силу своих поисков. Конечно, тогда они выяснят местоположение Мендельна.

Но сработает ли то, что у неё на уме?

— Мы можем только попробовать, Ульдиссиан, — прошептала она, словно прочитав его мысли. — Вы с Мендельном действовали вместе, чтобы помочь мне, не так ли?

Он кивнул, радуясь тому, что она не знала, как близко демоническая сущность подобралась тогда к ней.

Когда они вернулись в лагерь, Ульдиссиану ничего не оставалось, кроме как ждать, пока остальные уснут. О часовых он не беспокоился; они не увидят, что́ они с Серентией пытаются сделать. Они вдвоём перешли в защищённое от глаз место лагеря. Те, кто находился на посту, всё ещё смутно могли видеть их, но не то, чем они занимались. Он не хотел никакого вмешательства, пусть даже добровольцев, желающих помочь.

Серентия сидела напротив. Оба сидели скрестив ноги и, поскольку прикосновение срабатывало, когда Ульдиссиан пробуждал дар внутри людей, держали друг друга за руки. Ульдиссиан испытывал вину за то, что получает такое громадное удовольствие от её близости. Он не чувствовал себя так ни с кем со времён… Со времён Лилит.

Улыбаясь ему, Серентия сказала:

— Я понятия не имею, как начать… Разве что я могу проникнуть в тебя так, как ты в первый раз делал это со мной и остальными.

— Попробуй, — он пожелал бы сделать это сам, но пока предложения Серентии были весьма осмысленны. Учитывая состояние своего рассудка, Ульдиссиан был более чем счастлив дать ей возглавить этот процесс.

Серентия закрыла глаза. Ульдиссиан сделал то же самое. Он почувствовал, как на короткий миг она сдавила его ладони, и ответил тем же.

Внезапно… Стало так, будто в нём было два человека.

Стремительность, с которой дочь торговца успешно коснулась его разума — и его души, — напугала его. Последовала секундная пауза, после которой Ульдиссиан почувствовал, что она приглашает его сделать так же. Его мысли, его чувства соприкоснулись с её мыслями и чувствами. На один или два вздоха это было сравнимо с тем, как два зверя оценивают друг друга. Затем, чувствуя растущую уверенность, Ульдиссиан поднажал.

Он и Серентия слились воедино. Это не было полным отождествлением их сущностей, ибо Ульдиссиан сохранял определённые барьеры — прежде всего те, что касались его чувств к девушке, сидящей перед ним, — и он чувствовал, что Серентия тоже перекрыла доступ к некоторым потайным мыслям. И всё же они были связаны достаточно сильно, чтобы предпринять теперь попытку, которую она предлагала.

«Позволь мне… — возникло то, что, согласно его воображению, было её голосом. — Позволь мне вести нас…»

Не успел Ульдиссиан дать своё молчаливое согласие, как вдруг почувствовал, словно его глаза опять открыты. При этом теперь он парил через окружающие их джунгли… Причём в несколькихнаправлениях одновременно. Более того, казалось, настал день, только день, освещённый золотистым солнцем. Всё сверкало ослепительным жёлтым…

И вместе с ним… В той же мере часть его, что и он был частью её… Спешила Серентия. Их скорость была выше скорости самой быстрой птицы. Слитые воедино, они проделывали милю за милей по региону, не только покрыв весь дневной переход, но и переместившись далеко за пределы места, до которого доберутся завтра. Ульдиссиан примечал важные точки по дороге в надежде, что хорошо их запомнит и сможет сообщить своим последователям, а кроме того увидел, что если эдиремы немного сменят курс, они смогут раньше покрыть большее расстояние.

Он видел лесных существ — ночных обитателей, теперь озарённых золотистым светом. При этом они не чувствовали его приближения и не знали, что более не скрыты от его глаз. Некоторых он никогда не видел прежде, и их экзотическая сущность восхитила сына Диомеда, несмотря на текущие обстоятельства.

Но даже после этой самой тщательной охоты из всякой, какую можно представить… Ульдиссиан не обнаружил ни следа Мендельна.

Наконец, несмотря на пьянящий аромат их успеха, он больше не мог терпеть. Ульдиссиан почувствовал удивление Серентии, когда он начал возвращаться к лагерю. Пейзаж проплывал мимо, и, хотя Ульдиссиан продолжал смотреть и изучать, он не нашёл ни единой зацепки.

А потом… Бывший фермер снова сидел напротив своей подруги. Ульдиссиан не знал, когда он открыл глаза, но оба они сидели, глядя друг на друга как будто уже несколько часов. С большой неохотой он освободил одну руку, чтобы потереть лоб. Она сделала то же самое.

— Мне очень жаль, — наконец сказала Серентия. — Я думала, мы найдём Мендельна наверняка.

— Я тоже, — тем не менее, несмотря на этот скорбный провал, Ульдиссиан не был всецело расстроен. Не только потому, что они с Серентией исследовали новую, потрясающую способность… Но также потому, что им удалось слиться вместе, как никаким двум людям точно не доводилось прежде. Одного взгляда на её лицо было достаточно, чтобы понять, что она чувствует примерно то же самое.

Ульдиссиан немедленно затряс головой, сердитый на себя за то, что отвлёкся такими вещами, когда его брат в ужасной опасности. Попытка, пусть и успешная сама по себе, провалилась. Только этои было важно.

Серентия наклонилась вперёд:

— Ульдиссиан…

Он хотел остаться с ней, но знал, что это помешает ему целиком сосредоточиться на Мендельне. С внезапностью, заставившей Серентию ахнуть, Ульдиссиан вскочил на ноги и вышел.

Он почти тут же пожалел о содеянном, но даже и не подумал вернуться. Ульдиссиан не позволял себе вновь отвлечься. Только Мендельн имел значение… Если только ещё не былослишком поздно.

При этой мысли он снова задрожал. Мендельна не было. Сначала Ахилий, теперь это.

Ульдиссиан посмотрел на тёмное, затянутое пеленой небо, в то же время поднимая кулак. Ему хотелось кричать, но, зная, что это снова поднимет остальных, он был вынужден понизить голос до злобного шипения.

— Будь ты проклята, Лилит! Будь ты проклята за то, что заварила всё это!

Джунгли сохраняли молчание, но почему-то Ульдиссиан был уверен, что она услышала его горькое проклятье… Услышала и смеялась над ним.

— Не… Теряй… Надежду…

Голос был едва слышимым шёпотом, но он проник сквозь туман в его голове. Ульдиссиан развернулся в поисках говорившего… И никого не нашёл.

Нахмурив брови, он несколько секунд глядел в пустоту, затем поморщился. Теперь, в довершение всего, ему чудились голоса… Вернее, один конкретный голос.

Голос Ахилия.

— Будь ты проклята, Лилит… — повторил Ульдиссиан, представляя одновременно брата и мёртвого лучника. — Если Мендельна тоже нет…

Но у него не было для неё угроз, в которые в данную минуту верил бы даже он.

Глава восьмая

Они пробыли в тех местах весь следующий день… И день, следующий за ним. Ульдиссиан за это время ни разу не прикорнул, боясь, что любое промедление снизит шансы на нахождение Мендельна. Чем дольше брат отсутствовал, тем меньше оставалось надежды, что он всё ещё жив.

Сарон и Ромий в сопровождении Томо и небольшой смешанной группы партанцев и тораджанцев, наконец, осмелились подойти к нему на исходе второго дня. Они разыскали Ульдиссиана там, где он обычно находился: он стоял на краю лагеря с закрытыми глазами и ладонями, зажатыми в кулаки. Вокруг него, заметная только для глаз эдиремов, сияла серебряная аура.

Аура пропала прежде, чем тот или другой набрался храбрости заговорить. Ульдиссиан повернул лицо к группе.

— Завтра… — пробурчал он. — Если ничего не случится… Я обещаю, это будет завтра.

Худой и жилистый Сарон низко поклонился:

— Мастер Ульдиссиан, не подумайте, что мы хотим бросить вашего брата… Если бы Томо, который как брат мне, пропал, я бы искал его точно так же, просто…

— Просто обследовать одну и ту же область снова и снова — бесполезно. Я понимаю, Сарон. Я больше никем не могу рисковать, заставляя ждать здесь, — он оглядел тех, кто пришёл, как мужчин, так и женщин. Здесь были многие из его самых многообещающих учеников, обладающих теперь достаточным уровнем контроля, чтобы представлять угрозу для большинства противников-людей. Может даже для морлу или небольших демонов. И всё же без него они пропали бы.